Александр Тамоников - Тайна затонувшего конвоя

— Как в басне про лебедя, рака и щуку, — с усмешкой проговорил Андрей.

— Примерно так, — согласился Чеплыга, — У нас и поселковый совет, если честно, никто не избирал, сверху депутатов скинули. Не до того сейчас, чтобы выборы устраивать. Но они работают. Волонтарь Павел Елисеевич, председатель совета, человек правильный, трудолюбивый, только засыпает иногда на рабочем месте — болезнь у него такая. Жалуется, у меня, мол, анемия, пониженное давление, проблемы со щитовидной железой и недостаток йода в организме. Довоевался в своем партизанском отряде. Странно на него смотреть. Иногда бешеную активность развивает, в другой раз ходит сонной мухой. Шабанов Дмитрий Егорович — председатель исполкома, глава местного административно-хозяйственного аппарата, человек серьезный. Провинится кто, может так наорать, в такие дали послать, что потом и не вернешься. Был на Брянщине секретарем парткома крупного завода, потом руководил исполкомом в тех же краях. Всю войну на руководящих должностях, на фронт просился — не взяли, отчего совсем нервы сдали у человека.

— Что с воинской частью? — поинтересовался Андрей.

— За забором она. Варится в своих секретах, которые яйца выеденного не стоят, уж простите. В самом деле, товарищ капитан!.. Немцы на этой базе за всю войну пару субмарин отремонтировали, у них там взвод СС стоял в качестве охраны и рабочая бригада. Уходя, часть базы взорвали. Военные пытаются восстановить объект, мнят его шибко секретным. Сегодняшний случай с вами — тому подтверждение. У Пожарского два взвода — обычный и строительного батальона. Мы их работы никак не касаемся — у них свое начальство, у нас свое. Директор щебеночного карьера Делягин им иногда свою технику одалживает, если хорошо просят. Тоже тип странный.

«А кто тут не странный?» — подумал Андрей.

— Можно подробнее, Иван Тарасович?

— Работник, может, и толковый. — Чеплыга задумчиво почесал затылок, страдающий нехваткой волосяного покрова. — Да с причудами он, товарищ капитан. Вечно кого-то подозревает, вынюхивает, докладные в ГБ пишет. Мол, милиция покрывает незаконный вылов стерляди, хотя мы ни сном ни духом. С рыбзавода, видите ли, умыкнули ценное оборудование, а проверки выявляют, что все стоит на своих местах. Маниакальная подозрительность, понимаете? То у него член партии в кабаке снимает непристойную женщину, то в заведении общепита мяса не докладывают, поскольку воруют. Какое нынче мясо, я вас умоляю. — Чеплыга с усмешкой помотал головой. — Тоже, видимо, болезнь. Бдительность, конечно, нужна, но то, что позволяет себе Делягин… При этом он успешно поднимает свой карьер. Как ему это удается — ума не приложу.

— Об Ольге Бурнаш что скажете?

— А Ольга Михайловна-то тут при чем? Она нормальная работница, сейчас проводит проверку жилищной конторы — там действительно какая-то чушь творится. Вы в чем-то ее подозреваете?

— В одном автобусе сюда ехали. — Андрей улыбнулся. — В Мурманск к родне моталась, выходной у нее.

— Вот именно, у кого-то выходной, а кому-то лишь мечтать!..

— Вас понял, Иван Тарасович. Вопросы будем решать в рабочем порядке, а бороться с неприятностями — по мере их поступления. Прошу поставить меня на довольствие, выделить жилье и автотранспорт. Назовите адрес покойного Лазаревича. Предлагаю через час встретиться в его доме. Будет неплохо, если вы пригласите товарища Невзлина. И последний вопрос. Что означает в вашем понимании «всякие тут шныряют»?

Чеплыга смутился.

Андрей пристально смотрел ему в глаза и пытался понять, что с ним не так. Этот майор милиции тоже страдает тотальной подозрительностью, как и товарищ Делягин? Или тут все такие — себе на уме, скользкие, двуличные, неопределенные?

Он в который раз убеждался в том, что на войне было легче, особенно в действующей армии. Вот друг, а там — враг. Кто за ним следил? Чей взгляд впивался в спину как сверло?

— А вы точно прибыли лишь по поводу смерти товарища Лазаревича? — поинтересовался вдруг Чеплыга. — Или имеете в наших палестинах интересы и другого рода?

— Пожалуйста, ответьте на вопрос, Иван Тарасович, — попросил Андрей. — И не спрашивайте ни о чем, договорились? Если не собираетесь, конечно, со своими работниками подменять контрразведку. Давайте без вранья и прикрас. Это можно? Рассказывайте.

Чеплыга чуть поежился и в последующие пять минут ничего важного не сообщил. Приезжали недавно связисты из области в сопровождении офицеров ГБ. Был слушок о неких перехваченных радиограммах. Общались гости с Невзлиным и Лазаревичем, милицию в свои таинства не посвящали, поэтому в данном вопросе Чеплыга полный профан.

На море тоже были проблемы. Пару недель назад экипаж катера береговой охраны вступил в перестрелку с нарушителями государственной границы СССР. Они не пожелали остановиться, открыли огонь, а потом сгинули во мраке. На следующий день к береговой охране подошло подкрепление, но прочесывание залива ничего не дало. Но при чем здесь поселковая милиция?

О мифических водолазах он тоже слышал, но в глаза не видел. Мол, я допускаю, что инциденты такого рода имели место, но за прибрежные воды не отвечаю. Это дело береговой охраны и других специальных ведомств.

Обстановка в поселке довольно спокойная. Имеют место единичные нарушения социалистической законности, с которыми органы правопорядка успешно справляются. Махинации в жилищной конторе, несколько случаев воровства государственной собственности на предприятиях. Поножовщина у заведения «Калинка», пара бытовых убийств по пьяной лавочке и неразделенной любви.

С врагами народа вроде тихо, затаились. Они обязаны быть, всегда есть. Разговор с ними у советской власти короткий и суровый, но это опять же прерогатива органов госбезопасности, а не милиции.

— Вы в курсе зачисток, которые проводились здесь после освобождения? — поинтересовался Неверов.

— Да, эти мероприятия продолжались не один день, — чуть помедлив, отозвался Чеплыга. — Я их застал. Здесь работала целая выездная бригада НКВД и ГБ. Военная контрразведка тоже присутствовала, выискивала законспирированных немецких агентов. Насчет последних ничего не скажу, Андрей Григорьевич. Реальных лазутчиков, мне кажется, не выявили.

— А каких выявили? Нереальных?

— Простите… — стушевался Чеплыга. — Не подумав, ляпнул. Невиновных у нас, конечно, не берут. Раз взяли, значит, есть за что. Я хочу сказать, что брали мелкую сошку. Всех, кто сотрудничал с немцами. Полицаев, которые не ушли с фашистами. Знаю, что арестовали руководство закрытого гранитного карьера — директора, бухгалтера с женой. Они вроде не были замечены в явном сотрудничестве с фрицами, а директор Ященко даже партизанил в горах. Но органам виднее. Раз сказали, враг, значит, так оно и есть, сомневаться нельзя. Про нынешнюю обстановку что я могу сказать?.. — Чеплыга задумался. — Живем, работаем. Из неучтенных граждан остались рыбаки-отшельники на дальних островах, Рыбачьем полуострове. В районе работают геологи, уверяют, что в этой местности должен быть никель. Может, и есть, кто его знает. Этих товарищей я лично проверял. Все документы у них в полном порядке. Прибыли они из Архангельска, сотрудники тамошнего института. Старший группы — товарищ Артюхов Виктор Петрович. Вы его сразу узнаете — борода лопатой и улыбка до ушей. Они живут в гостинице на улице Коминтерна. Четверо их. Выпить любят, в «Калинку» часто захаживают. Однажды драку затеяли с местными, пришлось наряд отправлять, чтобы разняли забияк. Не сказать, что публика очень приятная, но наши они, советские. А еще побег был с зоны в Алапаевске десять дней назад. Это на Кольском полуострове, к востоку от Мурманска. Сбежали матерые уголовники. Зарезали двух конвоиров, забрали ППШ. Изобретательные оказались, черти, — вроде тундра кругом, а ведь как-то ушли, как в воду канули. Думали, на восток пойдут, а они на запад подались. Видели их пару раз. А что у нас на западе? Только Норвегия с Финляндией, больше ничего. Неужто к капиталистам собрались? Публика колоритная, татуированная, такая долго не пробегает, но пока не взяли их. На днях местные рыбаки сообщили, что видели пару незнакомцев — по приметам похожи, прятались в Солнцевской бухте, это на западе, верстах в семи. С пограничного катера в тех краях засекли кого-то в скалах. Телефона там нет, пока известили — сутки прошли. Куренной с нарядом выезжал. Полдня потеряли, все ноги сбили, не нашли никого.