Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

В общем, Серегин и Званцева договорились встретиться в декабре в шведской столице и там уже приступить к более серьезным разговорам.

Андрей помог Кате собрать ее вещи (самолет на Стокгольм вылетал около девяти утра), а потом уложил спать и сам устроился рядом. Обнорский, конечно, слегка надеялся на возможную физическую близость — все-таки прощальная ночь, как-никак, да и Катерина, вроде бы, понемножку оклемалась, опять же Борька рекомендовал ей больше положительных эмоций, а секс с приличным человеком (по глубокому убеждению Андрея) вызывал эмоции самые, что ни на есть, положительные… Однако Катя провалилась в сон, как только голова ее коснулась подушки. Что же касается Серегина, то он за всю ночь так и не сомкнул глаз — лежал, обнимал Катерину, иногда, когда она вздрагивала и еле слышно стонала, гладил ее тихонько по спине и покрывал по-детски беззащитное лицо невесомыми поцелуями, не переставая удивляться собственному идиотизму.

В шесть утра 17 ноября Андрей встал, покачиваясь, будто утрахался до полного изумления, оделся, собрал сумку, потом разбудил Катю и попрощался с ней. Они еще с вечера решили, что ему не стоит провожать ее в аэропорт — Петербург, как известно, город маленький, так что «светиться» вместе лишний раз было довольно рискованно — мало ли на каких знакомых нарваться можно…

В последовавшие за отлетом Кати две с небольшим недели Серегин с головой окунулся в свою основную работу — нужно было, в конце концов, и про совесть вспомнить, дела в редакции Андрей изрядно подзапустил, и его заместитель, Мишка Петров, уже просто выбивался из сил.

Когда работы много — дни летят просто с сумасшедшей скоростью, Обнорский и оглянуться не успел, как наступил декабрь, а там и третье число приблизилось — именно на этот день Ларс Тингсон заказал Серегину и Цою билеты до Стокгольма…

Надо сказать, что все эти две недели Обнорский ни с одной из своих питерских подружек не встречался — как-то уж так получилось… И не то, чтобы Андрей сознательно старался хранить «голубиную верность» Катерине, нет… Серегин даже не задумывался над этой проблемой — просто он полностью выкладывался на работе, и его не тянуло ни в чью постель… Хотя о Кате он, конечно, думал и вспоминал — может быть, даже немного чаще, чем хотел бы этого сам…

Утром 3 декабря в международном аэропорту Пулково-2 Андрей, в преддверии скорой встречи с Катериной, вдруг разнервничался так, что на это обратил внимание даже сонный Цой:

— Ты что это, Андрюха, дерганый такой? Контрабанду с собой везешь или летать боишься? Лица, прямо, на тебе нет… Того и глади сейчас девчонки-пограничницы скажут, что в твоем паспорте чужая фотка наклеена…

Обнорский, который раньше всегда легко отвечал на любую «подколку» Цоя какой-нибудь такой же шуточкой, в этот раз лишь буркнул в ответ что-то маловразумительное насчет перепадов давления и головной боли.

В Стокгольме, правда, Серегин немного «отошел». Ларс, встретивший ребят в аэропорту, устроил им сразу небольшую обзорную экскурсию по городу — и шведская столица просто заворожила Обнорского… Раньше он твердо был убежден, что Петербург — это самый красивый город мира, и ни одно другое крупное человеческое поселение на планете даже сравниться не может с Северной Венецией, однако Стокгольм если не заставил Андрея изменить свое мнение, то уж по крайней мере изрядно поколебал его, это точно… Шведская столица очаровывала какой-то особой северной красотой — не броской, но очень глубокой… Стокгольм показался Обнорскому почти братом Петербурга — может быть, не таким же величественным и надменно-совершенным в своей архитектуре, но зато более теплым и добрым…

Ларс, кстати, преподнес ребятам маленький сюрприз — оказывается, он договорился с руководством крупнейшей шведской газеты «Экспрессен» (у Тингсона, судя по всему, имелся «блат» чуть ли не во всех средствах массовой информации его страны) о предоставлении российским коллегам гостевой виллы, принадлежащей этому влиятельному изданию. Ларс показал ребятам их временный дом, Серегин с Цоем очумело побродили по вилле, но в полный транс впасть не успели, потому что надо было ехать в комплекс государственного шведского телевидения — там вовсю шел монтаж фильма «Русская мафия», и вопросов у шведов накопилось к российским коллегам предостаточно. На телевидении для Андрея и Игоря также провели небольшую ознакомительную экскурсию, и там уже «выпал в полный осадок» Цой. Обнорский-то мало разбирался в телевизионной технике и технологии, а вот его напарник только головой качал и тихо, но смачно матерился, пользуясь тем, что его все равно никто не понимает, кроме Серегина и Тингсона… Ларса, кстати, мат нисколько не шокировал, швед очень тонко чувствовал русский язык и знал, что одни и те же слова в «великом и могучем» могут быть и ругательствами, и средствами для выражения крайней степени восхищения.

Улучив момент, пока Тингсон показывал Цою «ньюс-рум» программы «Актуэль» — аналога российского «Времени», Обнорский по-партизански позвонил с чьего-то телефона в квартиру Кате. Трубку долго никто не снимал, и Андрей уже совсем было распсиховался, но, наконец, в мембране послышался знакомый голос:

— Алло?

Обнорский шумно выдохнул в трубку — перед отлетом Кати из Питера они почему-то договорились, что Андрей не будет ей звонить из России. Серегин договоренность выполнил, но при этом очень волновался — вдруг он прилетит, а Катерины в Стокгольме не окажется, Бог ее знает, куда ее занести может, она же не женщина, а склад секретов…

— Привет, Катя, это я!… — начал было бурно Андрей, но потом вдруг как-то смешался и продолжил почти официально: — Это журналист Серегин тебя беспокоит, не забыла еще такого?

— Привет, как ты долетел? Ты давно в Стокгольме? — Катин голос был абсолютно спокойным, по крайней мере никаких ноток волнения Обнорский в нем не уловил.

Андрей немного завелся и ответил напряженно:

— То есть, что значит «давно»? Сегодня прилетел… Мы же договаривались, что я прилетаю — и сразу звоню… Мы сегодня сможем увидеться?

— Сегодня? Да, думаю, что да… Я на сегодня ничего не планировала… Во сколько ты освобождаешься? Ты же сюда работать приехал…

— Я, вообще-то, прилетел сюда и для того, чтобы нашими общими делами заняться, — Серегина все больше цепляло равнодушие, почудившееся в голосе Катерины, но он постарался взять себя в руки. — Так, Ларс говорил, что на телевидении мы до шести, потом ужинаем где-то в центре, потом нас на виллу везут. Думаю, что часам к девяти я могу быть в полном твоем распоряжении… Мне как — домой к тебе подъехать?

— Нет… — Катя запнулась, а потом, после небольшой паузы, предложила: — Давай в центре встретимся… У Королевского Драматического театра. Это от станции метро «Т-Сентрален» — пять минут ходьбы. В десять вечера — нормально будет? Я думаю, ты успеешь добраться…