Андрей Дышев - Зеркало для героя

Спазм скрутил меня так, что у меня потемнело в глазах, и из этой бездонной темноты на меня хлынул поток скользких голеньких тел безголовых эмбрионов.

Безжалостно ломая заросли, словно находился в сельве, я быстро прошел через парк напрямик, оставил борозду на клумбе, уперся в белый забор со спиралью Бруно поверху, повернул в обратную сторону и тут столкнулся с Анной.

– Выход в другой стороне, – сказала она, протягивая мне револьвер. – Возьми, ты оставил его на столе.

Я рассматривал лицо Анны. Выразительные глаза, слегка вздернутые по внешним краям брови, губы, застывшие в неуловимом порыве что-то сказать или поцеловать, нежная шея, нежность которой подчеркивал белый костюм.

– Ты стала «мамочкой», Анна? – спросил я.

– Я стану матерью, – поправила она меня.

– Станешь матерью, не будучи беременной?

Я почувствовал, что причинил Анне боль. На ее месте я ответил бы так, что слова оглушили бы похлеще, чем пощечина. Но Анна промолчала. Довольно с нее, подумал я, испытывая жалость к своей подруге, которая сама, по своей воле, удалилась от меня на космическое расстояние и, кажется, уже жалеет об этом. Не ведает, что творит…

– Ты понимаешь, что связалась с сумасшедшим стариком? – спросил я. – С маньяком, который задался целью завоевать весь мир?

– Понимаю, – ответил Анна. – Ты прав. Не кричи, я знаю, что ты хочешь мне сказать.

– Но как мне не кричать после того, что я услышал и увидел?! Зачем ты все это затеяла? Разве тебе было так плохо, что ты пошла служить к этому сатане?

Анна, покусывая губы, смотрела на меня, и ее глаза тяжелели от слез.

– Ты до сих пор не понял… – произнесла она, – что каждая женщина хочет иметь ребенка, хочет иметь мужа, хочет иметь семью в том понимании, в каком мы привыкли понимать это слово.

– Но тебе ведь обещают не ребенка, Анна! – воскликнул я. – Тебя просто хотят тиражировать, сделать из тебя пиратскую видеокопию, подсунуть тебе дубликат, причем неизвестного качества! Кто родит тебе ребенка? Какая-то «мамочка», нашпигованная наследственными болезнями всего племени? Дикарка, от которой ребенок нахватается таких качеств, что тебе захочется повеситься! Тебе не страшно?!

Она отрицательно покачала головой. Я видел, что разговор на эту тему дается ей с огромным трудом. Она давно приняла решение, она устала спорить со мной, она фанатично шла к своей цели.

– Можешь называть этого ребенка как угодно, – шептала она. – Но факт остается фактом: он будет создан из моей плоти.

– Из твоей плоти! – продолжал распаляться я. – Ты докажи это кому-нибудь за пределами острова, что из твоей плоти! Да ты потом все ноги себе сотрешь, чтобы выбить для него свидетельство о рождении!

– Для нее, – поправила Анна. – Это будет девочка… Если бы ты знал, как нелегко мне было принять это решение! Я тысячу раз все обдумала и взвесила.

– Неужели, кроме этого безумца, никто не может тебе помочь?

– Никто, – ответила Анна. – Я консультировалась у лучших врачей. И все однозначно ставили крест на моем материнстве. Августино со своими генетическими опытами стал для меня мессией.

– Черт возьми этого Августино! – крикнул я. – Слышать не могу это имя! Омерзительное существо, Кощей Бессмертный! Он готов клонировать двойников, чтобы потом потрошить их и вживлять в себя их органы и жить вечно! Да меня тошнит только при одном упоминании имени Августино!

– Успокойся! – Анна взяла меня за руку. – Ты очень впечатлительный! Не все так страшно. Да, Августино может пересадить себе сердце, печень, почки и продлить свое биологическое существование. Но он не может обновить свой мозг. А это главное, что несет в себе содержание личности. Мозг Седого Волка безнадежно болен. Августино все время жалуется на расстройства памяти, головокружение и сильные головные боли. Медики не говорят ему всей правды, и потому Августино тешит себя иллюзиями о вечной жизни.

– Час от часу не легче, – произнес я. – Если Августино скоро умрет, то его место сразу займет Гонсалес. А этот тип не простит тебе измены.

– Гонсалес уже не займет место Августино, – ответила Анна, выждав некоторую паузу. – Августино отправил его с поручением в Кито, а там… А там он попадет в автомобильную катастрофу.

– Да. Естественно. Было бы странно… – Я не договорил и перевел разговор на другую тему: – Ты что же, в самом деле будешь заниматься делами Августино?

– Конечно, нет.

Я схватился за голову и дернул себя за волосы.

– И все-таки я не понимаю, как ты можешь спокойно ожидать ребенка, находясь рядом с преступником, по которому давно ржавеет электрический стул!

– Я преступлений не совершала.

– Ты будешь жить здесь?

– В «маяке».

– Одна?

– Надеюсь, что с тобой.

– Напрасно, – жестко ответил я. – На этой фабрике по производству безголовых младенцев я жить не собираюсь.

– В таком случае тебя никто здесь насильно держать не станет.

– Хочу предупредить, что комиссар полиции Маттос имеет огромный зуб на этот остров.

– Неприкосновенность Комайо как объекта частной собственности охраняется законом, – ответила Анна.

– Он имеет право прибыть на остров с инспекцией.

– Пусть прибывает, – холодно сказала Анна. – Маттос хочет найти здесь наркотики, и я предоставлю ему возможность сунуть свой нос во все щели. А потом еще предъявлю ему счет за нанесение морального ущерба.

– Ты думаешь, он не догадается, что вы потрошите младенцев?

– Никогда! – Анна отрицательно покачала головой. – Во-первых, те, кто это делал, никогда не сознаются. А во-вторых, лаборатория внешне ничем не отличается от любого цивилизованного медицинского центра акушерства и гинекологии.

– Маттос допросит «мамочек», – продолжал я наступать.

– Пусть допрашивает. Ни одна из «мамочек» ничего не знает о клонировании. Кроме того, Августино предъявит полиции договора о суррогатном материнстве. А это законом не запрещено.

– А безголовые дети?

– Даже если Маттос окажется свидетелем рождения такого ребенка, то не только он, но ни один эксперт-генетик не сможет доказать, что этот ребенок создан путем клонирования. А всякие наследственные уродства случаются в Южной Америке повсеместно. Это обычное явление.

У меня закончились «снаряды». Я покачал головой, признавая свое поражение:

– Ловко вы тут устроились.

– Они устроились, – поправила Анна.

Я махнул рукой и скривил губы:

– Ты с таким удовольствием отбивала все мои атаки на Августино, что мне уже трудно сомневаться в нерушимости вашего союза.

Взгляд Анны стал жестоким. Она едва слышно произнесла:

– Мне только бы получить своего ребенка, а потом я дотла сожгу эту лабораторию.

– Ты непринципиальна.