Алексей Суконкин - Переводчик

— Вот если бы кто-то не напился, я бы никуда не сбежал… — усмехнулся Олег.

— И ты будешь в этом винить хрупкую и беззащитную женщину?

— Не винить, а констатировать факт…

— Бессовестный.

— Согласен. Только у кого из людей есть эта совесть?

— У меня.

— Врешь.

— Не вру. Точно есть, — Света улыбнулась.

— Точно?

— Точно!

— Тогда покажи мне твою совесть! — победно сказал Олег.

Света усмехнулась:

— Чего захотел!

— Да, захотел! А будут тут всякие про совесть… а у самих ее нет!

— Совесть глубоко во мне, — нашлась Света. — Её можно увидеть только при оперативном вмешательстве.

— Значит, до вскрытия, мы про наличие у тебя совести утверждать смело не можем?

— Значит, не можем, — рассмеялась Света. — Вода закипела… давай пить чай.

— С удовольствием!

Янина достала из тумбочки две кружки и поставила их на столик.

— Извини, у меня ничего к чаю нет. Только галеты из сухого пайка…

— А мне ничего и не надо. Буду питаться твоей красотой!

— Но-но, лейтенант! — Света улыбнулась. Обнявшись с Нартовым у палатки на глазах одной из медсестер, она перешла невидимую грань человеческих отношений, а тут снова попыталась ту грань восстановить…

Но сделать это было уже невозможно.

— Света, ты прекрасна! — сказал Олег, добивая последнюю возможность сопротивления… и если кто-то радуется твоей красоте, не надо ему мешать!

— Не льстите мне, юноша… — Света начала разливать кипяток по кружкам.

— А то?

— А то дрогнет рука, и чай прольется на пол… или, что хуже, вам, молодой человек, прямо на колени…

Света поставила чайник на стол. Достала два разовых чайных пакетика и вложила в кружки. Олег смотрел, как вода приобретала бурый оттенок. Цвет расплывался по воде и стелился по дну кружки как дым…

— И сахара у меня нет, — сказала Света. — Уже как неделю закончился, а сходить на рынок, нет времени. Операция на операции, тут отдохнуть даже некогда…

— Не беда. Я же говорю, что для меня чай подслащивать ничем не надо. Ведь я могу смотреть на тебя… и мне будет сладко.

— Пей, не заговаривайся…

Олег взял в руки галету, переломил ее пополам. Галета была безвкусная, пресная и ужасно твердая. Но Олег этого как будто не замечал…

— Ну, как? — спросила Света.

— Ужасно вкусно! — усмехнулся Олег.

— Я знала, что тебе понравится.

— Я тоже знал, что ты будешь знать, что мне понравится.

— Ты еще поговори…

Олег, допив чай, поставил кружку на стол. Что делать дальше, он не знал. Как мальчишка-школьник, который пришел в гости к тайно любимой однокласснице…

— Ну, вот и попили чаю, — констатировала Света. — Еще?

— Нет, спасибо…

Олег вдруг захотел прижаться к ней, к любимой, обнять ее и поцеловать… но понял, что именно сейчас никак не сможет этого сделать. Он не знал, что мешало ему…

Света тоже глядела на Олега в растерянности. Погибший полгода назад Игорь, смотрел сейчас на нее с маленького настольного портрета.

Вот Игорь, память о котором будет жить в душе всю оставшуюся жизнь, и вот молодой лейтенант, как-то необъяснимо покоривший ее своей человечностью, интеллигентностью, на фоне всего этого бардака, именуемого войной, этих монстров, окружавших ее уже много дней и ночей…

Олег казался ей единственным бликом радости на огромном черном небе войны… в этом огромном, не прекращающемся кровавом преступлении…

Света встала решительно.

— Пойдем, прогуляемся…

— Пойдем, — с готовностью согласился Олег.

Он повесил свой автомат на плечо, и они вышли из палатки.

— Автомат обязательно? — спросила она.

— Я без него уже не могу. Когда его нет, такое чувство, будто, чего-то не хватает…

— Понятно.

— Куда пойдем? — спросил Олег.

— Так… никуда… — пожала плечами Света. — Чего впустую в палатке сидеть?

Они пошли по центральному проходу между палаток госпиталя. Палатки длинными рядами стояли по обе стороны прохода, и в каждой палатке находились раненые солдаты большой империи, в каждой палатке была боль, в каждой палатке было человеческое горе…

Они дошли до выхода из госпиталя. Олег уже собирался повернуть обратно, как Света сказала:

— Тут есть рынок небольшой… пройдем?

— Пойдем, — кивнул Олег. — Дима просил сигарет хороших…

— Там есть и сигареты…

— Вот и хорошо…

Они вышли за пределы госпиталя. Прошли через расположение какой-то части и далее вышли на обычную сельскую улицу. Прямо тут же были развернуты торговые точки, где за прилавками, полными товара, стояли чеченские женщины. Сразу за ними стоял магазин.

— Вон сигареты продают, — подсказала Света, и они подошли к одной из торговок.

— Дайте мне два блока вот этих, — Олег указал на сигареты, и женщина быстро передала ему товар, уложив его в пакет. Нартов расплатился и кивнул: — Спасибо…

В это время к магазину важной походкой подошли шесть контрактников в новой камуфлированной сине-серой форме ОМОНа и, немного потоптавшись у входа, вошли вовнутрь.

— Это охрана базы. У нас как-то раненый срочник выскочил сюда из госпиталя за сигаретами, так эти мужики за нарушение режима так отходили его ногами и резиновыми дубинками, что парню пришлось еще две операции делать. А им хоть бы что. Мы жаловались в прокуратуру, но прокуратура никак не отреагировала… — сказала Света. — А недавно эти же герои медсестру нашу изнасиловали, и от прокуратуры тоже никаких реакций…

— Работа у них такая, — усмехнулся Олег. — Режим соблюдать… да девок драть…

— Это у меня работа, у тебя работа, а для чего наше великое государство их здесь держит, ума не приложу. Только наших мальчишек калечить? Наших медсестер насиловать?

— Не знаю, — пожал плечами Олег. — Я с задачами охраны не знаком.

— Нахлебники они… — зло сказала Света.

Нартов и Янина вошли в магазин. Там было два отдела: продовольственный и "военный", где в большом ассортименте были выставлены на витрине различные виды военной формы, разгрузочных жилетов, обуви и наградных значков. Контрактники из охраны главной базы российских войск столпились у стеллажа со значками.

Олег подошел к продовольственному отделу:

— Мне, пожалуйста, коньяка бутылочку, три лимона, колбаски, сыра грамм триста, и еще апельсинового сока.

Продавщица стала собирать "заказ", и в это время Света потянула Олега за рукав:

— Смотри…

Олег обернулся на контрактников, и чуть было не рассмеялся в голос: серьезные мужики из охраны купили массу различных наградных знаков, и теперь развешивали друг у друга на груди "За отличие на Кавказе", "За службу на Кавказе", "За храбрость на Кавказе" и прочую фалеристическую ерунду.

— Клоуны… — усмехнулся Олег. Каким-то шестым чувством он понял, что эти "псы войны" настоящий бой видели только издали…