Александр Бушков - Как три мушкетера

– Вот такие дела, – сказал он, закончив.

– Лопухнулся ты... – сказал Лаврик.

Впрочем, прозвучало это без всякого осуждения, просто-напросто из свойственной Лаврику частенько легкой насмешливости, не имевшей ничего общего с осуждением или порицанием. Они все этим порой грешили – когда ситуация в себе несла некий процент свободы, допускавший шутки. А сейчас процент свободы был чертовски велик – речь как-никак служебных дел не касалась никаким боком.

Мазур ответил в тон:

– А кто мог подумать? Понятно, когда з а пределами, когда ЦРУ или иная гидра империализма, но кто ж знал, что этим фокусом в родном отечестве к стенке прижмут?

Лаврик поднял палец и сказал уже серьезно:

– Причем качественно прижмут, согласись. Я имею в виду не твою подлинную персону, а мирного ихтиолога в бороденке и при очках.

Вот е м у и в самом деле пришлось бы и летать, и свистеть, как прикажут...

– Да уж... – проворчал Мазур.

– Цеховики, – фыркнул Морской Змей. – Действительно, после полевых агентов ЦРУ или иной крайне опасной импортной сволочи даже где-то и оскорбительно для профессионального самолюбия на крючок к этим клоунам попадаться... Слышал я об этой публике, даже кино в прошлом голу по телеку смотрел. Там они то ли кофточки, то ли плащики подпольно строчили...

– Ну да, я тоже видел, – сказал Лаврик. – Там еще Дворжецкий играл. И в конце, понятно, нагрянул следователь с усталыми умными глазами и всех повязал, как пучок редиски... Кто бы спорил, в жизни так тоже бывает. Иногда. А вот гораздо чаще, увы, не бывает, тут твой Жора, как ни прискорбно, кругом прав... Читали нам по ним как-то факультативный курс... Это не клоуны, Коля. Это люди чертовски умные и оборотистые. Организовать подпольное производство товара и успешный сбыт оного, создать сеть, когда цепочки норой тянутся через всю страну, – это тебе не инкассаторов грабить и не пляжных лохов в картишки обувать, пусть мастерски... Не для клоунов задача. Со всех трибун, как известно, объявлено, что организованной преступности у нас нет... Мнение, высказанное с таких трибун, имеет силу высшей мудрости, никто не то что не спорит, но и думать не станет поперек. Вот только суровая проза жизни такова, что... Как бы политически правильнее выразиться... Ага. Суровая проза жизни такова, что нечто отдаленно похожее имеет место быть. Нечто. Отдаленно. Похожее. Я все правильно политически излагаю?

– Правильней некуда, Костя, – ухмыльнулся дядя Гоша. – Кто-то кое-где у нас порой... С нетипичными явлениями у нас борются. Вот только нетипичные явления, якорь им в задницу, далеко не всегда на удочку попадаются, а иногда, прощелыга Жорка прав, не попадаются вообще... И не так уж их мало, тут он, стервец, тоже прав, хотя от его правоты с души и воротит, но что ж ты тут поделаешь...

– Вот и сориентируй, дядя Гоша, – сказал Лаврик. – Применительно к данному конкретному региону. У меня знания чисто теоретические, без особой конкретики. У ребят их вообще нет. А ты на этом собаку съел.

– Да так, щенка, – сказал дядя Гоша, – Эта публика в моих основных хлопотах не числится – но соприкосновение имеют, так что приходится и туда щупальцы запускать.

«Интересно, какие же твои основные хлопоты, адмирал лодочной станции?» – подумал Мазур. Контрразведка флота, если конкретнее, противодействие иностранной агентуре? Не похоже...

Географическая точка не та. Здесь, на побережье, километров на двести в обе стороны нет ничего, что интересовало бы субъектов, сделавших своей профессией нездоровое любопытство к советскому Военно-морскому флоту. Мы как-никак не в баталерке служим, так что знаем... В этаком скучном захолустье еще возможны командировочные, но дядя Гоша, теперь ясно – стационар...

Есть более жизненная версия...

Контрабанда. Входящая в число тех самых нетипичных явлений, которые, чтоб им пусто было, все же чуточку паскудят своим существованием развитой социализм, в котором все мы, как известно, обитаем – что было недвусмысленно подтверждено на последнем съезде партии.

Как свидетельствует опыт всего мира (за исключением Антарктиды с Гренландией), порты, приморские города – это всегда еще и контрабанда, причем серьезная. А серьезная контрабанда – это отнюдь не ящик водки, протащенный на борт судна Черноморского морского пароходства с целью сбыта его где-нибудь в Афинах. И не пара дюжин джинсов, протащенных на берег шустрым матросиком. Контрабанда – это а) большие партии, б) налаженные маршруты и связи. Им приходилось иногда посещать те же, что и Лаврик, факультативные курсы, пусть и не в таком количестве...

И, главное, сбыт. В «точке прибытия» остается меньшая часть, а большая расползается через сеть левой торговли, порой довольно далеко. Здесь, в городке, нет настоящего порта, если не считать таковым лодочную станцию дяди Гоши – а вот километрах в полусотне к северу и километрах в полусотне к югу как раз и имеются два больших порта. А если взять еще сто с лишним километров севернее – будет еще один, куда регулярно приходят суда из Стамбула (и ходят оттуда в Стамбул же). Никто, конечно, на прямой вопрос не ответит (да у Мазура и достаточно ума, чтобы его не задавать), но слишком многое за то, что дядя Гоша посажен на маршруте.

– Вот и сориентируй ребят немножко, дядя Гоша, – сказал Лаврик. – Да и меня самого. Слаб я знаниями в данном вопросе, в чем признаться не стыжусь – только дурак полагает, что знает все на свете... Цеховики для меня, как я уже говорил, – понятие чисто теоретическое и где-то даже абстрактное... – он обаятельно улыбнулся со здоровым профессиональным цинизмом. – Не резал, не доводилось, да и не доведется, думаю. И слава Богу – не хватало на мою натруженную шею лишних забот...

– Так и я ж не резал, – фыркнул дядя Гоша. – Не моя епархия, просто-напросто, ежели так можно выразиться, побочный продукт, который приходится держать в поле зрения... Ну ладно, давайте делово. С географией побережья у вас наверняка обстоит плохо?

– Сплошные двойки, – сказал Лаврик.

Действительно, еще один парадокс эпохи, на которые она невероятно богата, подумал Мазур. Вмиг сориентируемся в Марселе и еще полудюжине интересных портов, да и по ту сторону Атлантики много куда пройдем прямым ходом, «полетом ворона», не путаясь в картах и не расспрашивая туземцев (которые к тому же от нас удирать будут во все лопатки) – а вот в географии Отечества сплошь и рядом патентованные двоечники. Ну, работа такая...

Дядя Гоша взял со стола пухленький «Атлас мира», почти сразу же нашел нужную страницу и положил толстый томик на стол:

– Смотрите сюда, товарищи двоечники, – он ткнул в карту колпачком авторучки. – Вот это – наше место. Карта, сами видите, крупномасштабная, мелочь пузатая вроде нас, не говоря уж о тех, кто еще мельче, не показана, но нам и не надо, – авторучка прошлась по карте с севера на юг, остановившись на границе Абхазии. – Отсюда и досюда побережье буквально усыпано городками вроде нашего, поселками и прочими малонаселенными пунктами, связанными как автострадой, так и железной дорогой. Этакое длиннющее ожерелье из множества бусинок. Примерно две трети данного ожерелья, примерно вот отсюда и совершенно точно – вот досюда и есть мой район. Пять лет тут живу, обжился вот, женился даже, Равшана завел. Ну, это постороннее, это лирика. К чему я веду? А к тому, что за пять лет все здесь, и флору и фауну – особенно фауну двуногого вида – изучил, как собственный двор. Поскольку именно в этом и заключалась моя первейшая обязанность – знать все обо всех. Итак, краткий курс строительства подпольного капитализма... Сначала четко выставим терминологию. «Цеховиками» я буду именовать исключительно тех, кто что-то производит – либо совершенно частным образом, либо пользуясь своим положением на государственном предприятии. Оставляю за бортом чистых торговцев – как чем-то вполне безобидным, так и очередными нетипичными явлениями вроде наркотиков, – он вновь провел авторучкой по карте, – но уже не вдоль моря, а очертив неровный овал, южной оконечностью заходивший на территорию Абхазии. – Цеховиков здесь – что икры в доброй толстой вобле. Такие уж специфические места. Больше всего «портняжек». Эти на хорошей технике, часто импортной без кавычек, шьют импортную в кавычках одежду. Причем с большой творческой фантазией. Берутся импортные кофточки, платья, мужские рубашки, джинсы, распарываются по швам, составляются выкройки, и по ним строчат точные копии забугорных нарядов. Другие – а иногда это одни и те же люди – мастерят качественные «фирмовые» этикетки. Среди курортников расходится хорошо – особенно среди тех, кто из-за Урала. Ну и, конечно, «идет на экспорт», то есть за пределы района. Есть подпольные ювелиры. Изделия неплохого качества, клейма не отличишь от государственных, если эксперты как следует не потрудятся, проба государственной соответствует – вот только золото самого мутного происхождения и идет сюда нелегально. Вы, может быть, улыбнетесь, но неплохую выручку дают переводные картинки – многие привозят сюда детей. Петушки на палочке, поддельный шоколад – ну, это уже мелочь... Очень хороший доход от сувениров. Вот, полюбуйтесь.