Сергей Возный - Последний шанс палача [СИ]

- Занятно. То есть, все-таки Кирюша?

- Это уже неважно. Через неделю хозяева сменятся, ты для них будешь неопасен, потому убивать тебя нет смысла. Возьмешь на пропитание энную сумму и живи себе дальше.

- Вот спасибо за щедрость! – иронический тон Глебу дается плохо, совсем эмоций не осталось. – Я как товарищ Сухов, предпочитаю помучиться. Если вы не против. В тюрьме тоже люди живут, и вообще…

- Ну и дурак, - пожимает «Чапай» плечами. – Это ты сейчас показываешь характер, а потом все пройдет. Ты ж не сиделец, тебе свежий воздух нужен как степному волку. Таким как ты «на зоне» страшнее всего сама неволя. День побудешь крутым, ну месяц, только тебе ведь таких месяцев больше сотни предстоит. Откинешься в пятьдесят, весь больной, беззубый, с туберкулезом – и куда потом? Бомжам на помойке рассказывать про подвиги?!

- Умеете вы, менты, жути нагнать, только я все равно обожду. Время покажет.

***

День, камера, пустые нары. Чудеса! Специально ему «номер-люкс» обеспечили, чтоб лишнего не трепанул? Чтоб мариновался в собственном соку, изводил сам себя? Перебьются – он не трепетная институтка и нервы пока в порядке.

Другое плохо – налаженные связи стали, вдруг, сбоить! Адвокат зарулил с утра как ожившая маска скорби: всё делаем, Глеб Семенович, с милицией и Следственным комитетом работаем, только знаете… не хотят они помогать! То есть, не совсем не хотят, поймите меня правильно, но от встреч увиливают! И по телефону не отвечают! А тот депутат, ну вы его помните, прямо сказал, что в семейные разборки не лезет, потому что не желает пачкаться в грязи! Нет, ну вы подумайте, какой чистюля!

- Я понял, Самуил Моисеевич, - кивнул тогда Глеб, прерывая словесную реку. – Есть у вас с собой телефон?

Трубка у адвоката, разумеется, нашлась – запасная, специально для клиентов. Звонить из ИВС, вроде, запрещено, только Глебу никто мешать не стал. Нарочно дали задействовать все связи, чтоб потом без иллюзий.

- Да, фигня какая-то. Кто ж их так напугал?!

- Я предполагаю иные рычаги воздействия. В любом случае, я на вашей стороне, и пусть они предъявят свои доказательства, посмотрим!

Вечер, камера, одиночество. Запах хлорки въелся в кожу намертво, никакими гелями потом не отмоешь. Если будет еще, где отмывать! Мир за окном хмурится сквозь решетку низким серым небом, дальше лежит огромный город, испражняющийся миллионами выхлопных труб. Небо в ответ орошает город сырым снегом, улицы переполнены раскисшей грязью, злобой, простудой. Всем на всех плевать! Город сожрал Глеба Воропаева, отрыгнув непереваренные куски – осталось смыть их в канализацию под названием ФСИН. Там, в трубах и коллекторах бывший студент-солдат-бизнесмен сольется с массой других «бывших», а выплеснется грязный поток где-нибудь совсем далеко. Среди сопок, тайги, в суровых и красивых пейзажах. За «колючкой» и заборами. Бесконечно далеко от злого города, с которым ничто больше не связывает.

…Сон пришел вкрадчиво, на самом пике озлобления, перемешанного с усталостью. Нары и стены превратились в туман, красивый и совсем сухой на ощупь, как бывает в детских снах. Проглянули из белоснежной ваты стройные сосны, поднялся до неба скальный хребет, зашумела внизу река. Подпрыгни – взлетишь выше скал и сосен, в синюю голубизну, нырни – достанешь разноцветные камни на дне. Легкость, тепло, беззаботное счастье…

Он проснулся с улыбкой – обоняние еще держало запахи другого мира, пряный настой хвои и свежести. Солнце еще светило по-летнему, пробивая навылет серую хмарь, тонны серого камня, серую «шубу» на стенах камеры, серые мысли.

- А идите-ка вы все! – сказал Глеб весело. – Я вас еще переживу, уроды!

Все, вдруг, сделалось четким и ясным, будто на цифровом фото. Вспомнил дядю Сашу, дом из бревен, сугробы Дальнего Подмосковья, а мысли неслись уже совсем далеко, к тайге и сопкам. К суровым и диким пейзажам без всякой «колючки». Где он видел эту радужную сказку, в журнале, в кино? Да неважно! Сорок два года – вполне подходящий срок, чтобы снова начать жизнь заново, в который уже раз!

- Однако, тенденция, - пробормотал Глеб, переворачиваясь на другой бок.

Больше в эту ночь ему ничего не снилось.

Глава 2

Мастер и Богиня

Лето 2010 г.

…- Вот, примерно так всё и было, - завершил Глеб долгую историю. – Захотелось начать с нуля и больше не ошибаться. Самое интересное – я ведь нашел это всё по полной программе! И природу и благодать!

- Ну, выглядел ты не очень, извини! Я тебя вообще приняла за алкаша на подсобных работах. Весь такой щетинистый и мешки под глазами…

- Вот лица попрошу не касаться! Вольный был мужик и вполне счастливый! Еще бы сто лет прожил, если б не кое-кто в пикантной маечке!

Узкая комната, бумажные обои, древняя мебель. Нормальный номер нормальной московской гостиницы из серии «есть ли жизнь за МКАДом?». Ничем не лучше аналогичных апартаментов в столице Сибири, а во многом и проигрывает откровенно. Окно выходит на рощи и пустыри, ветерок вместо свежести приносит едкую вонь. Торфяники горят в Подмосковье! Жаркое лето прошло по стране не хуже катка – сплошные засухи, да пожары.

- Вообще, ты не похож на человека, способного отдать свое, - голос Дины прозвучал ровно, на низкой сексуальной ноте. – Как у них вышло?

- Расслабился. Решил, что крутой перец и везде у меня подвязки. Забыл главное правило русского бизнеса: не расслабляйся, а то трахнут!

Двуспальная кровать застелена аккуратно, по-женски, стол завален «сухим пайком». Холодильник тут тоже есть, но хреновенький – сохранности продуктам не добавляет.

- Есть хочешь?

- Не-а, - поморщилась Дина, перекатившись на спину, так, что стали видны тени под глазами. – У меня теперь с аппетитом вообще не очень.

- Токсикоз? Слушай, а почему ты себя подлечить не можешь? У тебя ж там таланты были, суперспособности. Сейчас еще этот… огонь из себя достаешь.

- Ну, ты вспомнил, - ее улыбка стала грустной. – Дела давно минувших дней! Этим нельзя торговать, Глеб. Пока делала от души – был результат, а потом оно стало просто бизнесом. А может вообще придумала себе красивую сказку, чтоб не страшно было срываться в Москву… ладно, не вгоняй меня в грусть. Для нашей договоренности это неважно, и я тебе обязательно заплачу, не думай! Лишь бы счет был не заблокирован!

- Он знает про этот счет?

- Трудно сказать. Мне иногда кажется, что он ВСЁ знает, даже страшно.

- Ну, ты уж не преувеличивай. После Новосиба мы, вроде, следов не оставляем.

…Они и впрямь старались быть невидимыми – вторую неделю уже. С тех самых пор, как сползла Дина по мраморной стенке Новосибирского метрополитена, а потом исповедалась своему спасителю в гостиничном номере.