Сергей Возный - Последний шанс палача [СИ]

- Ты чего там углядел?

- Погоди, - отмахнулся майор, рука нашарила в сумке давешнее фото. – А ну зацени! На маску смотри, сравнивай!

Изящная маска в женской руке, красивая рыжая женщина в рамке… нарисованное серебро не смогло повторить улыбку и дерзкий взгляд, да и не нужно этого. Без того сходство очевидно.

- Вот такая фигня, - сказал Гайтанов глухо. – Кто ж ты у нас есть, гражданка Суворина? Кто ты вообще такая?!

[1] Амир (эмир) – высокий государственный и духовный чин в мусульманских странах. В условиях боевых действий на Северном Кавказе – командир самостоятельной бандгруппы, контролирующей определенную территорию.

[2] ФСК – Федеральная служба контрразведки

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

П С Ы Г О С П О Д Н И

Глава 1

В капкане

Безвременье. За полгода до основных событий

…Духота, спертый воздух, запах дерьма и хлорки. Запах несвободы. Тусклая лампочка забрана в сетку, дощатые нары отполированы тысячами тел. Изолятор временного содержания. Не «зона», не тюрьма – даже не следственный изолятор, именуемый в просторечье «тюрьмой». По нынешним либеральным законам заключить под стражу в СИЗО могут только с судейской санкции, а пока задержан на несколько суток. Хотя за санкцией тоже не заржавеет, при таких-то обстоятельствах! Попал, бляха-муха, влип по-полной! Как в плохом детективе, где финал угадываешь с первой сцены! Всякого ждали с Борей, опасались хитромудрых юристов, рейдеров, чиновничьих наездов – игры по правилам, короче. Пусть корявым, но правилам «нулевых» годов, гламурно-откатных.

Противник мыслил, оказывается, 90-ми, грубо и наверняка. Наблюдал как крокодил из прибрежной мути, не размениваясь на мелкие «пробивки». Тишина вокруг Глеба с Борисом стояла благостная, а солнышко их бизнесу светило абсолютно по-африкански. Так и манило расслабиться, окунуться от жары в спокойное озеро. Даже на глубину не лезть. Всего один шажок…

***

…- Слушай, старик, имею предложение, подкупающее своей новизной! – голос Бори в трубке отдает хмельком. – У меня тут Натаха срулила на пару дней, проведать родню. Я, соответственно, остался в гордом одиночестве и решительно желаю настебашиться. Приказ ясен?

- Жене приказывать будешь! Жди часикам к девяти, да пожрать приготовь!

Ночь, снег, трасса, свет фар. Борькина улица, забор, звонок. Тишина. Тяжелая тишина, нездоровая. Звук сирен вдали. Калитка открывается легко, входная дверь тоже не заперта, в прихожей пахнет пельменями, гарью… и чем-то еще. Жутковатым чем-то, давним, упрятанным лет пятнадцать назад в тайники памяти. Кровь?

- Боря, ты где?! Я ж тебя убью, зараза!

Коридор, гостиная, стол накрытый. Тарелки и стаканы. Боря… да, он тоже здесь, и убивать его уже поздно. Ни к чему убивать человека с тремя дырками в груди и неподвижным, стеклянным взглядом!

- Борька… ты чё это, а?!

Пульса нет, конечности еще теплые, а сирены рядом уже, захлебываются прямо у ворот. Крики, топот, боль от удара в голову.

- Лежать, милиция!!!

Наручники жмут запястья, хмурый спецназовец рядом, несуетливые люди бродят по комнате, щелкают вспышками.

- Ты куда «ствол» задевал? – человек с усищами «а-ля Чапаев» садится напротив, взгляд снисходительный. Строгое лицо с этим взглядом вполне сочетается, да и усы в комплекте выглядят совсем не смешно.

- К-какой еще… вы что, на меня думаете?! Е…сь совсем?!

- Сидеть! – орет «Чапай», и рука спецназовца ложится Глебу на плечо, фиксирует.

- Ты мне тут психа не врубай, не поможет. Раскалывал и покруче тебя!

- Не ори, голова болит.

- Голова – не жопа, завяжи и лежи, - лицо усатого расплывается в доброй улыбке. – Сейчас с тобой поговорит следователь, ему и будешь лепить горбатого. Позже увидимся.

Следователь молод и интеллигентен – не похож, короче, на «Чапая».

- Фамилия, имя, отчество? Год рождения? Кем приходитесь погибшему? Предупреждаю, Глеб Семенович, что согласно статье 51-й Конституции, вы имеете право…

Скучно следаку. Пытается, без энтузиазма, играть в Коломбо, вопросы задает внезапные и шокирующие, но толку нет. Глеб «колоться» не думает, а главное – ни к чему его признание следователю. Детективами этот парень не увлекается, а потому картина мира для него проста и ясна: поцапались буржуи, перепили, слово за слово… В пролетарско-маргинальной среде пьют дешевую водку и хватаются за ножи, а тут уровень повыше – пистолет и выдержанный виски.

- Это пока не допрос, Глеб Семенович, но если вы так настроены…

Личный обыск – унизительный, будто в душу залезли. Носовой платок, расческа, зажигалка, еще что-то… три цилиндрика в брючном кармане, тяжелых даже на ощупь.

- Что такое, Глеб Семенович?

- Да сейчас… - поперхнулся Глеб, закашлялся, платок со стола обратно хватает.

- Вам плохо?

- Хуже не бывает, - сунуть платок в тот самый карман, будто машинально, нащупать сквозь него узкие цилиндры, которых там просто не может быть. Пожулькать хорошенько, чтоб никаких отпечатков!

- Вот, пожалуйста. Фигня какая-то в кармане.

- Ну, ничего себе! – веселеет следователь. – Да это не фигня, это статья Уголовного кодекса!

- Это подстава, - морщится Глеб. – Патроны подкинули при задержании, моих отпечатков там нет.

- Ну-ну. Может, у вас и следов пороха на руках не осталось? После стрельбы? Даже если успели отшоркать с мылом – специальная проба покажет.

Следы пороха? Сегодня?!!

- У меня есть служебный пистолет, - голос звучит хрипло, будто простыл за мгновение. – Сегодня я был в тире со своим замом, он подтвердит!

- Ну, конечно, конечно… да не волнуйтесь так, Глеб Семенович, - улыбается следователь, глаза от недосыпа красные, достало его всё, дальше некуда. – Будет день, будет и пища. Всё выясним. Как, говорите, вашего заместителя зовут?..

Коридор, железная дверь с глазком, конвоир за спиной. Туфли на ногах (без шнурков) хлябают, дорогие брюки (без ремня) съезжают с пуза и норовят упасть совсем. Ощущение собственной рыхлости, слабости, башка после жесткого задержания гудит.

- Стой! Лицом к стене! Заходи!

Лязгает за спиной замок, вонь камеры шибает в нос. Нары, тусклый свет, никакой тебе «братвы»… ну да, здесь ведь подолгу не сидят. Дальше – или на волю, на подписку, под залог, или…

***

ЗАЧЕМ?

Риторический вопрос, особенно для тех, кто сам баловался рейдерством. Разумеется, захват бизнеса, без всяких детективных заумствований! Или нет? Боря святым не был, убить его могли по тысяче разных причин – от банальной ссоры, до чьей-то жены, которую потягивал тайком. Опять-таки, пользованные стаканы на том столике, виски вскрытый, початая закуска. Явно гость сидел у Бориса, причем мужеска пола (ни вина на столе, ни даже шоколада). Сидели, квасили, поцапались… всё, как думает следователь. За вычетом одной деталюшки – этим вечером там ждали Глеба, а набираться раньше времени не в Борисовых правилах. Значит что? Значит – инсценировка! Неизвестный гость знал про визит Глеба, зарулил чуть раньше, а Боря ему сам открыл дверь. Дальше вообще рисуется целая операция – отследить Глеба на трассе, ментам позвонить точно в срок, чтоб не успел сорваться из дома, сунуть в карман патроны при задержании.