Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

— Говори, что знаешь, — потребовал Баранов у Ратаева. Начальник экспедиции теперь подозревал не столько меня, сколько Геннадия. Возможно, он знал, что я в любой момент могу перестать принадлежать самому себе и выполнить записанную программу. Возможно, он даже знал, какую именно.

— Ничего я не знаю, — заявил Ратаев. — Все видят то же самое, что и я. Военные засуетились, а почему… Это не ко мне вопрос.

— Что у нас со связью? Эля? Звонила этим…? Я вроде слышал.

Эльвира и Геннадий ехали в УАЗе, а я вез американца и Курочкина. Должно быть, здравое разделение пассажиров. По крайней мере, такой расклад почти исключал возможность (или хотя бы исполнение) заговора на ходу.

— Звонила. Нет информации. Единственное, у них в офисе говорят, что подрыв массива должен произойти раньше намеченного срока.

— Это может означать что угодно, — проворчал Баранов. — Ну ладно. Гена, снизу мы сможем подняться к верхним скалам? И самое главное — успеем ли? Мне не нравится это форсирование.

— Если полигон был устроен для подрыва ядерного заряда, то снизу нам никто не даст даже к подножию подойти, — сказал я.

— Я не верю в ядерный заряд, — заявил Баранов. — Скорее всего, там будет обычный взрыв. «Мирный атом» слишком опасен и непредсказуем. Да он ведь и запрещен к тому же всеми международными соглашениями!

— Нашим по барабану международные соглашения, пока у нас есть газ для Европы, — заметила Эльвира.

— Все равно. Атомная бомба не выдержит никакой критики, — поддержал Баранова Ричард. — Соединенные Штаты никому не позволят подобный произвол.

Эльвира поморщилась от этих слов. Я тоже.

… Чтобы обогнуть выход ледника и нагромождение скал неподалеку от основного русла, нам пришлось потратить почти сутки. Зато мы действительно сумели выйти к склону обреченной горы… Где-то в ее недрах ждет своего часа заряд чудовищной мощности, которому надлежит свернуть часть склона и обрушить его в русло. Разумеется, с нами никто не собирался (да и попросту не мог) делиться информацией, но находиться в нескольких шагах от будущего эпицентра событий было не очень уютно. Особенно если заряд действительно ядерный. Хотя, сработай устройство сейчас, нашей экспедиции стало бы абсолютно безразличным его физическое устройство, потому что когда на тебя падает скала, то без разницы, какой именно бомбой ее сдвинули с места.

Гора снизу выглядела куда более зловещей и неприступной, чем когда мы смотрели на ее склон сверху, со стороны полигона. Все устали, были злы и издерганы, кроме, пожалуй, Ивана Курочкина и Эльвиры. Ей, кстати, Баранов и рискнул дать поручение подняться на склон в числе первых и начать поиски любой подозрительной пещеры, расщелины или еще какой-нибудь крысиной норы. А по возможности — и обследовать оную. И сам отправился вместе с ней и Валерием, решив не откладывать до завтра первую разведку, несмотря на то, что близился вечер. Валерий больше не жаловался ни на желудок, ни на колени, ни (что вполне понятно), на отсутствие конечностей. Немолодой, но легкий, гибкий и длинноногий, он словно паук, начал карабкаться по скальным выступам, и вскоре стало ясно, что он понемногу отрывается от Баранова и Эльвиры. Оставшиеся члены экспедиции занялись отдыхом, перекуром, а заодно вялотекущими приготовлениями к ужину и ночлегу. Я, кроме того, заменил еще одну шину, на этот раз на переднем правом колесе. Еще одна такая «прогулка» — и машина дальше не поедет — резина скатов просто «горела» при движении по здешним каменистым заменителям горных дорог.

…Когда спустились сумерки, с горы спустились и наши разведчики. Три луча ярких светодиодных фонаря, укрепленных у них на лбах, освещали им дорогу вниз, приплясывая на камнях.

— Ничего особенного, — сказал Валерий.

… И этой ночью нам не дали толком выспаться. Вершина горы вдруг осветилась несколькими вспышками, а затем до нас донесся грохот, словно отдаленной канонады.

Все вскочили, вылезли из машин и палаток, принялись напряженно всматриваться в темное небо, озаряемое едва заметным оранжевым сиянием со стороны полигона.

— Турбаза, — сказал Валерий одно только слово.

— Зачем это было нужно? — поразился Геннадий.

Члены экспедиции сочли вопрос риторическим. Ричард вполголоса пробормотал «Джизэс Крайст», совсем как в те дни, когда мы только познакомились… Утром именно он, вместе с Курачом и Геной Ратаевым, полез в гору. В следующей тройке неминуемо должны были оказаться Студент, Мороз и я. Виктор явно пытался решать загадку о волке, козле и капусте, меняя одного из субъектов пищевой цепочки на такого персонажа, при наличии которого вряд ли произошли бы форс-мажорные обстоятельства…

И все-таки, когда вторая тройка вернулась (она бродила по склону втрое дольше вчерашних разведчиков), произошел легкий конфликт. Видимо, Гена, говоря языком интернетов, «затроллил» тупого Курочкина так, что довел его до состояния полного бешенства. Иван рычал и брызгал слюнями, рассказывая о «приколах» Геннадия, по сути, забавных и дерзких, но до оскорблений, конечно же, Ратаев не дошел. Члены экспедиции развеселились и принялись вспоминать анекдоты, разные случаи из жизни, так что даже Курач перестал злиться, да и американец втянулся в общую беседу… Словно бы действительно начался стихийный вечер юмора среди простых туристов, а не странных личностей, одержимых малопонятной для меня целью.

Ко мне подошел Геннадий, когда я прикуривал, наклонился с сигаретой к моему уху и тихо сказал:

— Я нашел.

Мне стоило некоторых трудов не выдать себя — но спасибо покеру: лицом владеть я, кажется, научился.

— Где? — вместе с дымом выдохнул я вопрос.

— К югу от основной тропы… Высота примерно пятьсот метров. Увидишь камень, действительно похожий на морду осла или зайца — ушастого зверя, словом…

— Нам придется идти на север…

— Это твои проблемы… Но надо взять так, чтобы никто не…

Кажется, наш диалог привлек внимание Баранова, и мы замолчали. Хорошенькое дельце! Взять так, чтобы никто не обратил внимания, не помешал и не отобрал… Чего он думает, этот Геннадий!

Я сердито затягивался сигаретой: какого черта! Каждый в этой компании имеет виды именно на меня, хотя и каждый по-своему. Почему случилось так, что я стал ключевой фигурой в этой погоне за Святым Граалем, хотя меньше других верил в него?! Мне по-прежнему сильнее всего хотелось плюнуть на всю эту «экспедицию» и свалить домой…

Эльвира нервно нажимала на кнопки телефона, отойдя в сторону. Студент, подобно мне и Морозу, курил в гордом одиночестве… Баранов… Этот тип зорко следил за всеми сразу и за каждым в отдельности. Человек бизнеса, что еще сказать?..

— У нас осталось двое суток, — вдруг сказала Эльвира, обращаясь к Баранову, но при этом не собиравшаяся делать секрета. — Есть информация, что взрыв произойдет скорее всего, в первой половине дня. Следовательно, завтра мы должны найти Грааль. Край — послезавтра. Дольше оставаться тут нельзя. И если мы не найдем Грааль сейчас, нам его будет нелегко найти потом.