Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

И Мальцев, и Зиняков, опытные офицеры, действовали осторожно. Но никто не ожидал, что склад уже превращён в крупную базу, охрана усилена, а подходы почти полностью заминированы.

Поначалу всё шло, как планировали. Николай Мальцев и Пётр Чепыгин подползли к посту у шлагбаума. Лейтенант перемахнул через мешки с песком и ударом ножа свалил пулемётчика, дежурившего возле «МГ-34». Одновременно с Мальцевым сержант Чепыгин бросился на постового и бесшумно снял его трофейным эсэсовским стилетом.

Выдернул из подсумка три запасных магазина к автомату и замер, прислушиваясь к тишине. Слабый ветерок шевелил верхушки сосен, в просветах между облаками виднелась неполная луна. Подбежали ещё несколько бойцов. Одного из них Николай Мальцев оставил возле пулемёта.

– Прикроешь, если что. Остальные, вперёд.

Тишину вдруг нарушил звонок полевого телефона. Такие неожиданности порой срывают детально разработанные операции. Впрочем, если бы телефон и молчал, у диверсионной группы оставались бы в любом случае считаные минуты, пока их не обнаружат.

Игра в прятки на территории военного склада возможна только в кино. Ночью дежурят несколько постов, а территория освещается слабым светом синих фонарей – достаточно, чтобы разглядеть чужаков, проникших внутрь. Кроме того, в любую минуту могли включить прожекторы.

Неподалёку от ворот находился лёгкий щитовой дом, откуда выскочили унтер-офицер и сопровождавший его солдат. Всё, по-тихому не получится! Автоматные очереди опрокинули на дорожку солдата, а унтер-офицер метнулся в открытые двери, чтобы дать сигнал тревоги и включить прожекторы.

Его догнал один из пограничников, сбил ударом приклада, но к рукоятке сирены тянулся ещё один солдат, находившийся в доме.

– Стой! Не двигайся.

Солдат, молодой парень, наверняка понял, что означает эта фраза. Немного помедлил, глядя на человека в камуфляже, красную звёздочку на пилотке и дырчатый кожух русского автомата. Связисту было девятнадцать лет, и он жалел, что не попал на Восточный фронт год или два назад, когда рушилась огромная империя большевиков.

Связист догадывался, что командованием готовится крупная операция, которая сомнёт остатки Красной Армии. Не просто так заполняются бензином и соляркой огромные резервуары, а подъездные дороги укрепляют, чтобы бесперебойно двигался транспорт.

Солдат бросился к ручке сирены. Даже если его пробьют пули, он повиснет всем телом на рукоятке, и пронзительный вой заполнит окрестности, предупреждая всех об опасности. Он погибнет, как герой!

Но пограничник не стал стрелять. Он бросился навстречу несостоявшемуся герою и отбросил его ударом автомата, зажатого в вытянутых руках. Удар казённика разбил челюсть, солдат ворочался на полу. Боль привела его в себя, и он раздумал умирать. Он знал нужную фразу «Гитлер капут!», слышал её от старых солдат. Но пограничнику было некогда возиться с сопляком из гитлерюгенда.

Он обрушил приклад на голову связиста, разбил телефоны на столе, выдернул провода и выскочил наружу. На территории склада уже шёл бой. Сапёры во главе с сержантом взобрались по лестнице на верхушку закопанного на две трети в землю резервуара и, открыв люк, прилаживали заряд взрывчатки и фосфорную мину.

– Посудина тонн на восемьдесят, – сказал его помощник. – Полыхнёт до неба.

– Сто двадцать… стандарт, – поправил помощника сержант. – Лишь бы раньше времени не сработала, а то поджаримся, как цыплята.

Две группы партизан из отряда Зинякова обошли базу с тыла. Одна из них благополучно проникла на территорию, другая группа угодила на минную полосу. Война страшна во всех своих проявлениях. Но внезапные взрывы под ногами, отрывающие ступни, дробящие кости, подбрасывающие в воздух окровавленные тела, – это ломает отвагу даже самых смелых людей.

Трое партизан лежали на траве возле небольших дымящихся воронок. Четверо других застыли, глядя, как ворочается и стонет, зажав разорванную промежность их товарищ. Другой полз, упираясь локтями в землю. Взрыв оторвал ему руку, изрешетив осколками тело.

Один из уцелевших партизан попятился назад, но тоже угодил на мину. Трое уцелевших медленно отступали. Из темноты открыл огонь немецкий пулемётный расчёт. Очереди настигли ещё одного партизана, двое стреляли из винтовок, торопливо передёргивая затворы.

Подбежал лейтенант Зиняков, с ним ещё несколько человек.

– Мины, товарищ лейтенант!

– Вижу. Где вторая группа?

– Она прошла левее, метрах в трёхстах.

Искать в темноте проход в минном поле было бесполезно. Пробиваться надо было здесь – где полоса мин была узкая. Мешали пулемёт и колючая проволока.

– Цельтесь в расчёт, – приказал лейтенант.

Андрей Зиняков вместе со своим ординарцем бежали, укрываясь за редкими кустами. Когда до расчёта ручного пулемёта «зброевка» осталось метров шестьдесят, оба открыли огонь из автоматов. Раненный в лицо унтер-офицер выпустил рукоятку пулемёта.

Второй номер потащил своего командира в укрытие. Но очнувшийся унтер-офицер, зажимая простреленную щеку, приказал ему:

– Веди огонь, иначе русские прорвутся.

Лежавший возле колючей проволоки партизан из красноармейцев, угодивших в окружение ещё в сорок первом году, истекал кровью. Он кое-как перетянул жгутом оторванную ступню, но ему требовалась помощь. Однако приблизиться к нему никто не рисковал, он лежал среди мин. Красноармеец сумел прицелиться и очередью из автомата накрыл «зброевку».

Понимая, что долго не продержаться, он доставал из противогазной сумки гранаты и швырял их в сторону ограды. Гранат было пять или шесть. Красноармеец сумел бросить три штуки, проделав в ограждении дыру. На большее сил не хватило. Он лежал молча, по щекам катились слёзы.

Боль куда-то ушла. В последние минуты жизни он вспоминал мать, отца, женщину, с которой сошёлся в местной деревне и которая родила ему дочь. Господи, как быстро прошла жизнь…

Бой на нефтебазе шёл сразу в нескольких местах. Техник-моторист вместе с помощником запустили мощный генератор. Яркие лучи прожекторов осветили подходы к базе, центральную дорогу. Пулемёт с вышки вёл огонь, срезав одного из бывших военнопленных и ранив пограничника.

Павел Шестаков выпустил магазин трофейного автомата и едва успел увернуться от автоматной очереди. Лейтенант Викулов бросил гранату в генератор, сверкнули искры электрического разряда. От замыкания вспыхнули провода и отключилась часть прожекторов. Пограничник, укрывшись за сосной, стрелял из ручного пулемёта Дегтярёва по вышке. Немец развернул в его сторону свой «МГ-42», но пули пробили доски и опрокинули пулемётчика.

Немецкие офицеры пытались организовать оборону, зная, что, если бензохранилище сгорит, им не миновать полевого суда или отправки на фронт. Старший из них, комендант базы, сорокалетний майор, с автоматом в руках отдавал команды, стремясь вытеснить «ночных призраков».