Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

В одной из машин от искры вспыхнул бензин. Нагромождение платформ, разбитых в щепки грузовых вагонов и смятой техники разгоралось, как огромная груда сухого хвороста.

Бензин из лопнувших баков смешивался с вытекшим маслом. Пламя усиливали расщеплённые шпалы, оно набирало силу, выбрасывая клубы густого чёрного дыма. Именно в эти минуты стало видно, что в эшелоне много людей.

Большинство солдат и офицеров были покалечены, часть – раздавлены. Те, кто мог, выбирались из-под обломков. Вместе с огнём выплеснулись крики горевших воинов панцерваффе, хозобслуги, штабных офицеров из расплющенного вагона первого класса.

В танках Т-4 находился небольшой запас снарядов и довольно много патронов к пулемётам. То в одном, то в другом месте взрывы подкидывали горящие обломки, трещали в огне пулемётные ленты.

Уцелевшие солдаты и офицеры убегали, ползли прочь от огромного костра. У многих не хватало сил, они звали на помощь, но санитарам и солдатам железнодорожной охраны мешал приблизиться сильный жар, от которого лопалась кожа и тлело обмундирование. Рванули несколько снарядов сразу, спасатели шарахнулись прочь.

На рельсах, словно памятник горевшему эшелону, застыли зенитная платформа и вагон-холодильник с продовольствием – всё, что осталось от состава.

Защищая свиные окорока, колбасы, ящики с консервами и вином, зенитчики вели дружный огонь из скорострельных пушек. Цели они не видели, всё заволакивал густой маслянистый дым, но и стоять без дела зенитная защита не имела права.

Старший лейтенант Трунов, шатаясь, брёл прочь от горевших танков и вагонов. Его напарника, сержанта-сапёра Глухова всё же успел достать пулемётной очередью расчёт с крыши локомотива. Он был убит несколькими пулями. Но локомотив, машинист с помощником и оба пулемётчика были смяты и исчезли в ревущем пламени, как и весь состав, так и не попавший на передовую.

Броневагон резко затормозил. Его командир, молодой капитан, приказал открыть огонь и двигаться к эшелону. Впереди раздался взрыв. Русский диверсант успел заложить мину и был прошит пулемётной очередью. Однако развороченный рельс и шпалы отрезали путь к горевшему составу. Капитан разглядел в бинокль мелькавшие среди деревьев фигуры «лесных бандитов».

– Какая подлость – бить в спину! – выкрикивал он. – Не дайте им уйти!

Он был словно не в себе, уставившись на горевшие обломки вагонов, платформ, танки без башен с оборванными гусеницами. Его помощник, обер-лейтенант, прошедший две войны и много чего повидавший, осторожно заметил:

– Какой смысл вести огонь? Бандиты уже скрылись. Господин капитан, разрешите послать людей спасать раненых и обгоревших.

– Никуда они не скроются, – сжимал кулаки боевой капитан. – Мы их достанем!

– Конечно, – не стал спорить обер-лейтенант. – Но помочь пострадавшим важнее. Они умирают от ожогов и ран.

В этот момент вдалеке раздался ещё один сильный взрыв. Обер-лейтенант понял, что «лесные бандиты» дотянулись до второго эшелона. Дай бог, чтобы они не превратили его в такую же груду горящих обломков, иначе отправкой на фронт не отделаешься.

К чему капитан оторвался от охраняемых составов? Вообразил себя флагманом с развевающимся флагом? Теперь придётся расплачиваться. В горячке могут расстрелять.

– Посылайте срочно людей, – приходя в себя, согласился со своим помощником капитан. – И ремонтную бригаду. Орудийным и пулемётным расчётам быть наготове. Возможно, бандитов как следует прижмут и погонят в нашу сторону.

Немецкий капитан, сделавший быструю карьеру в железнодорожных войсках, был недалёк от истины. Если первый эшелон подорвали удачно, практически уничтожив целиком, то со вторым составом возникли сложности. Павел Коробов, командир партизанского отряда «Смерть фашизму», действовал, надеясь на удачу. Впереди горел головной эшелон. Второй состав сразу стал замедлять ход, намереваясь вернуться на разъезд.

Коробов среагировал быстро. Наперерез идущему задним ходом эшелону бежали четверо партизан и направленный им в помощь опытный сапёр Андрей Постник из отряда «Застава». Они успели заложить две мины. Сержант Постник видел, что эшелон идёт со скоростью не более двадцати километров. Оставалась надежда, что мины разрушат узкую и довольно высокую насыпь.

Помогая взрывникам, отряд Павла Коробова открыл огонь по локомотиву. Трассы двух пулемётов высекали искры из котла, били в будку и тендер. Машинист был тяжело ранен, а его помощник увеличил ход, спасаясь от пуль. Оба партизанских пулемёта («максим» и «дегтярёв») были разбиты через считаные минуты огнём зениток, но погибшие партизанские расчёты добились своего. Задние вагоны влетели на мины на повышенной скорости. Под откос полетела массивная зенитная платформа, несколько вагонов и грузовых платформ с танками. Крушения состава не получилось. Опрокинулись три танка Т-4 и длинноствольная новейшая «пантера». Перевёрнутые машины, два расплющенных вагона, исковерканная зенитная платформа исчезли среди завесы, поднятой взрывами земли, а затем от удара сдетонировали снаряды, загорелся бензин в баках машин.

Пожар не давали тушить партизаны Павла Коробова, но вскоре они были вынуждены отступить под огнём уцелевших зениток и пулемётов. До лошадей, укрытых в лесу, добрались немногим более половины партизан.

Из пятерых взрывников, сумевших заложить мины под второй эшелон, уцелели три человека. Во главе с сержантом Андреем Постником они оказались по другую сторону насыпи, где леса почти не было. Они убегали по размытой весенней водой низине, а наперерез им спешил Тимофей Качура, заместитель начальника Вяземского полицейского участка с несколькими помощниками.

До леса оставалось метров триста, но один из партизан был ранен и бежал с трудом. Это был молодой лейтенант, уже год воевавший в отряде Коробова.

– Ребята, мне не уйти, – переводя дыхание, сказал он. – Бегите, я вас прикрою.

Андрей Постник и второй партизан его не отговаривали, понимая, что другого выхода нет.

– Возьми мой «ППШ», – предложил сержант. – Диск полный.

– Не надо, Андрей, – покачал головой лейтенант, бывший командир взвода. – У меня карабин. Оставьте гранату.

Времени на прощание не оставалось, полицаи уже приближались. Лейтенант был родом из небольшого села под Саратовом, там оставались мать и две младшие сестрёнки. Пристраивая поудобнее карабин, лейтенант с тоской подумал, что встретиться на этом свете им не суждено. Где-то воюет старший брат, пусть хоть он вернётся домой живым.

Тимофей Качура послал вдогонку за двумя сапёрами троих полицаев, а сам с пулеметчиком и вторым номером остался возле лейтенанта.

– Щас мы его прикончим или живьём возьмём, а вы пока тех двоих догоняйте. Похоже, что все трое из отряда Журавлёва. Пилотки, звёздочки, автомат «ППШ».