Александр Мазин - Чистильщик

– А наоборот было лучше, правда? – осведомился он не без ехидства.

– Ну ты гад! – сказала Таня и укусила его за ухо.

– Ага,– подтвердил он.– Ползучий. Хочешь еще?

– Хочу.

Около десяти часов утра следующего дня Валерий Васильев вышел из подъезда чужого, вернее, почти чужого дома. Он не оглядывался по сторонам, поскольку душа его парила вдали от низменных проблем. Он шагнул с крыльца легко и беззаботно, как в добрые старые времена. Он радостно улыбнулся солнцу…

И тут вокруг его левого запястья будто сомкнулось стальное кольцо.

Валерий рванулся в сторону, привычно выворачивая руку из захвата. Правая его рука нырнула под куртку, к кобуре… и была остановлена такой же железной хваткой. Да и левую освободить не удалось. Нападавший умелым движением развернул Валерия к себе…

– О-о! – только и выдохнул Васильев.

Перед ним стоял Кремень и укоризненно покачивал головой. Не одобрял Валериной беспечности. Васильев покраснел, как школьник, пойманный с порнографическим журналом.

– Егорыч! А я думал…– пробормотал он.

– Ты не рад? – строго спросил сэнсэй.

– Рад, но…

– Но?

– Без всяких но, Егорыч! – Васильев расцвел глуповатой улыбкой.– Как ты меня нашел?

– Нашел вот,– усмехнулся сэнсэй.– Не бойся, только я. Другие – нет,– он выпустил ученика и сунул руки в карманы.– Ладно, поехали.

– Куда?

– Ко мне.

– Это и есть твоя квартира? – Валерий с удивлением разглядывал сначала крохотный коридорчик, потом маленькую комнату, кухню с застеленным клеенкой столом, холодильник, выглядевший ровесником Васильева.

Голые стены, голый пол. Никакого намека на то, что здесь живет мастер боевых искусств. Ни телевизора, ни радио, ни даже часов. Ни одной книги. И еще: в комнате было холодно. Между открытой форточкой и стеной раскинута затейливая паучья сеть. В уголке сидел и ее хозяин: пыльного цвета паучище. Да, не удивительно, что в квартире такой колотун.

– Можно, я не буду раздеваться? – спросил Васильев.

– Нельзя.

На кухне хозяин поставил чайник, достал буханку черного хлеба, кусок перченого сала. Нарезал и то, и другое. И ломти хлеба, и пластинки сала выходили из-под ножа идеально ровными, абсолютно одинаковой толщины, хоть микрометром проверяй. На сало сверху Егорыч набросал зелени.

Чай тоже оказался зеленым.

– Ешь.

– Я не голоден.

Васильев съел на завтрак целую сковороду яичницы с ветчиной и полдюжины тостов с сыром под горячий сладкий кофе. Снедь Кремня на вызывала у него аппетита.

– Ешь!

Валерий взял бутерброд, откусил… и к собственному удивлению умял и этот бутерброд, и еще два. И жиденький чаек тоже выпил.

– Егорыч, ты в курсе, что произошло?

– Да.

– Их убили.

– Да.

– А у Шизы крыша съехала.

– Он же Шиза.

– Я не шучу, Егорыч.

– И я.

Васильев сжал кулаки, посмотрел в невозмутимые глаза сэнсэя: щелочки в темных глазницах.

– И что теперь делать?

– А что ты делаешь?

– Я мщу! – ожесточенно сказал Валерий.

– Вот и продолжай.

– Ты мне поможешь?

– Нет.

Валерий почувствовал себя так, словно из-под него вышибли стул. А на шее у него петля… Он надеялся…

Кремень молча смотрел на него. Как будто ждал чего-то.

«Спокойно»,– приказал себе Валерий. Он уравнял дыхание, попытался упорядочить мысли. Как учили… Как учил сэнсэй.

«А чего я так дергаюсь? – подумал Валерий.– Вчера я рассчитывал только на себя. И сегодня я в том же положении. Кремень наших дел никогда не касался. Почему он должен за них отвечать? Ну, жив он. Я радоваться должен, что он жив, а не проблемы на него перекладывать».

– Я понял,– сказал Валерий.– Ты не должен мне помогать. Все правильно.

– Да,– кивнул сэнсэй.– Я не буду тебе помогать. Но учить – буду. Если хочешь.

– Хочу! – Валерий улыбнулся, но выражение лица сэнсэя не изменилось. Ни один мускул не дрогнул. Кремень, он и есть Кремень.

Кремень выложил на кухонный стол три предмета: один – шестиконечная звездочка с отверстием посередине, второй – металлическая палочка размером с карандаш, только потоньше и заостренная с обоих концов, третий – недлинный обоюдоострый нож симметричной формы без упоров на рукояти.

– Возьми посмотри,– предложил сэнсэй Валерию.

Васильев поднял звездочку. Ничего особенного. Кусочек тонкой стали. Края лучей отточены до бритвенной остроты. Ясно, что не устройство для ковыряния в носу. Тут Валерий, с некоторым опозданием, вспомнил, что это.

– Оружие ниндзя?

– Почему только ниндзя? – удивился сэнсэй.– Это – метательное оружие. Оно уступает огнестрельному в мощи, и пользоваться им труднее, но есть у него и преимущества. Главное же: овладение им – этап внутреннего развития. Хотя и практическая польза тоже немалая. Если ты научишься бросать эти три штуки и при этом постигнешь саму суть броска, любой предмет: вилка, осколок стекла, заточенный карандаш – превратится в средство поражения.

Сэнсэй взял металлическую палочку, расположил ее острием к запястью между указательным, средним и безымянными пальцами, прижал сверху большим, показал Васильеву и, вдруг развернувшись, с силой метнул ее во входную дверь. Сталь с гудением воткнулась в дерево. Затем то же было проделано со звездочкой-сюрикеном и с ножом. Три вонзившихся в дверь предмета образовали равносторонний треугольник.

– Принеси,– приказал сэнсэй.

Выковырять из дерева оружие оказалось непросто. Особенно сюрикен.

– Главное,– сказал сэнсэй,– это понять, что ты не швыряешь предмет, а выпускаешь его. И не рукой, а всем телом. И не рывком, а плавно и обязательно на выдохе. Плавно, но быстро. Ногами, бедрами, всем телом. Как удар. Но только очень длинный удар, намного длиннее твоей руки. Попробуй.– Он протянул Валерию палочку.

Валерий попробовал. К его удовольствию, палочка воткнулась в дверь. Правда, хвост ее задрался кверху.

– Слишком сильно,– заметил сэнсэй.– И траектория движения руки должна быть более высокой, вот такой. Попробуй еще раз.

Минут через двадцать Кремень решил, что ученик понял, что требуется.

– Ладно,– сказал он.– Будешь тренироваться, будет толк. Давай займемся ножом.

Когда Васильев вышел из дома Кремня, было около четырех часов дня. В кармане он уносил нож, стальную стрелку и завернутый в газету сюрикен. А в памяти уносил слова сэнсэя. Слова, не имевшие отношения к технике метания.

«У твоих врагов всегда есть враги,– говорил Кремень.– Подумай об этом».

«Ты имеешь в виду милицию?» – спросил Валерий.

«Я имею в виду то, что сказал».

«Ты предлагаешь мне отыскать конкурентов моих врагов и договориться с ними? Не думаю, что они станут со мной разговаривать. За мной нет силы, кроме моей собственной».