Андрей Воронин - Инкассатор. Пуля всегда права

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил Васнецов десантника.

Из шкафа он достал бутылку коньяка, фужеры, нарезанный лимон и поставил все это на стол. Затем позвонил секретарше и приказал:

— Ира, меня ни для кого нет.

Филатов с недоумением смотрел на приготовления своего начальника и уже подумывал о том, чтобы отказаться под благовидным предлогом. Но передумал — в такой ситуации «неформальное» общение с шефом могло дать дополнительную информацию.

Когда коньяк был разлит, Васнецов произнес:

— Выпьем, чтобы с Костей все было в порядке… — Они подняли рюмки, и Василий Васильевич продолжил: — Я вот тут думал о том, как люди скотами становятся. Мы же с Садальским и Боровиковым не один пуд соли съели, сотни верст дорог замостили. Когда Костин день рождения в прошлом году отмечали, и они, и дети их были… Слова говорили, красивые слова…

Васнецов замолчал. Филатов не прерывал его размышлений.

— Знаете, Юрий Алексеевич, — сказал генеральный директор, стоя у окна спиной к Филатову, — я никогда не задумывался об истоках человеческой подлости. Мне с подонками очень редко приходилось сталкиваться, как-то бог миловал. Врагов — личных врагов, я имею в виду, не соперников по бизнесу — у меня фактически не было. И вот только теперь я кое-что понял. Вот как вы думаете, где корень подлости?

Филатов никак не мог догадаться, к чему клонит его шеф, и ответил туманно:

— Натура человеческая такова. На каждого хорошего человека найдется дрянь. Равновесие мира…

— Оставьте философию, Юрий Алексеевич, — поморщился Васнецов. — Мы говорим о совершенно прикладных вещах. Ну да, я понимаю, жадность, обида, что будто бы обделили, чего-то недодали, в данном случае денег. Но не в деньгах корень. А в чем — это я только после того, как Костя попал в беду, для себя уяснил. Корень зла — в безнаказанности.

Васнецов выделил это слово, произнеся его с такой интонацией, что Филатов невольно поежился.

— Если бы каждый получал то, что заслужил, а то и с лихвой — зла было бы гораздо меньше. Я понимаю, что говорю вещи достаточно тривиальные, но от этого они не становятся менее верными. Вы со мной согласны?

Филатов уже начинал понимать, какое последует продолжение, и, вызывая Васнецова на откровенность, сказал:

— Василий Васильевич, тут возникает закономерный вопрос: «А судьи кто»?

— Вот! — чуть ли не закричал Васнецов. — Именно так и стоит этот жалкий вопросец: кому быть судьями? А он прост, как советский пятак. Я знаю на него ответ. Нам. Нам самим. Не только выпускникам юрфака — всем, от президента до последнего бомжа! Тем, кого затаптывают в грязь, безнаказанно грабят, у кого похищают детей! Кто нас может защитить? Милиция? Прокуратура? ФСБ? Власти на всех никогда не хватит, если мы сами не станем властью. Не какими-нибудь сраными Робин Гудами, а именно властью.

Васнецов задохнулся, подошел к столу, налил коньяка в большой стакан и залпом выпил. Потом продолжил:

— Не у всех хватит силы, конечно. Но пусть хоть раз выступят те, у кого хватает могущества — денег хотя бы, — и тогда за ними пойдут остальные. — И добавил безо всякого перехода: — Вы с Костей подружились. Он к вам очень хорошо относился, я знаю. Как и вы к нему. Не кажется ли вам, Юрий Алексеевич, что эти мерзавцы — Боровиков и Садальский — не должны больше ходить по земле? Ответьте мне прямо и честно!

Филатов с минуту молчал, переваривая услышанное. Отец похищенного ребенка предлагал ему месть — совершенно бессмысленный, по его понятиям, самосуд.

— Я согласен с вами, Василий Васильевич, в том, что эти мерзавцы должны ответить…

Он не успел договорить. Васнецов перебил его властным жестом.

— Поймите меня хотя бы как отца. Я не для того все это вам говорил, чтобы преподнести вам основы теории адекватного ответа. Вы, как мне рассказывал мой начальник охраны, гораздо лучше меня эту теорию понимали… и применяли на практике. Вот поэтому я и предлагаю вам открытым текстом: найдите этих сволочей. И накажите. Кроме того, я не думаю, что они не в курсе, кто похитил Костю во второй раз.

Бывший десантник нахмурился:

— Вы предлагаете мне стать киллером?

— Если угодно, — ответил Васнецов.

— Василий Васильевич, — произнес Юрий, вставая. — Я обещаю вам только одно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Костю. Но штабеля трупов я класть не стану. Их и так за моей спиной много. Даже слишком. Лишних мне не надо. А «соратников» ваших можете со счетов списать. Чувствую, что им и без меня достанется по полной программе.

— Юрий Алексеевич, я предлагаю вам по пятьдесят тысяч. За каждого, — стоял на своем Васнецов. — Я не успокоюсь, пока они не ответят…

— Они ответят, — твердо сказал Филатов. — Но я их мочить не буду.

Васнецов устало опустил голову. Он понял, что дальнейшие уговоры бессмысленны.

— Что ж, вы их найдите хотя бы… И вот возьмите, — он подошел к сейфу и вытащил оттуда толстую пачку долларов. — Это на поиски Костика… и этих. Не отказывайтесь, деньги вам понадобятся.

С этим Филатов не мог не согласиться.

В назначенный день им встретиться не удалось; у Кардинала был какой-то отсутствующий голос, когда он предлагал перенести встречу на сутки. Филатову пришлось согласиться. Во вторник около полуночи они снова сидели в квартире Кардинала на проспекте Вернадского и медленно потягивали коньяк. Вид у Градского был весьма и весьма мрачный.

— Ты мне скажи, друг любезный, — начал он после продолжительного молчания, — как тебя угораздило влезть в такое дерьмо?

— Карма у меня такая, — заметил Филатов. — И все-таки в какую коровью лепешку я наступил в этот раз?

— Да не в коровью, Фил. Скорее в кал саблезубого тигра, причем сам его хозяин охотится поблизости. Ты знаешь, кто такой Гуссейн?

— Слышал краем уха, — ответил Юрий. — Вроде бандюга первостатейный, из айзеров. Авторитет или вообще вор в законе.

— Да какой он, на хрен, законник? — возмутился Кардинал. — Отморозок он, и все тут! Кто его короновал, ты мне скажи? Не скажешь? Вот и я не скажу. Никто его не короновал. Да ему это и не нужно. Воры хоть по понятиям живут, а этот…

— Да на хрен мне их понятия! — перебил Филатов. — Это он Костю выкрал?

— Слухи ходят, что он. Я, как ты знаешь, мужик информированный, у меня во многих бригадах свои люди. Так вот, этот айзер давно зуб точил на васнецовскую фирму, и если бы «коллеги» папаши сыночка не умыкнули, то он бы сделал это сам. А так получилось, что Костя твой попал из огня да в полымя.

— И где мне Костю искать? Ты разузнал? Сам понимаешь, за его папашей не заржавеет…

— Я знаю, что не заржавеет, — хмыкнул Кардинал. — Далеко его увезли, аж под Павловский Посад. Там развалины заводишка какого-то в лесу, и в этих буераках Гуссейн бункер организовал. Со всеми удобствами.