Сергей Самаров - Хищная диаспора

Хотя на свету уже было видно, что едет армейская машина с черным номером. Это обстоятельство уже отметало семьдесят процентов опасности. Но и оставшиеся тридцать — тоже очень даже немало.

Тем не менее мы благополучно добрались до Махачкалы, миновали Ленинкент. Уже на выезде из самой столицы республики наш водитель пристроил «уазик» за пустым троллейбусом, который лихо летел по улицам, не задерживался на остановках, совершенно безлюдных в этот ранний час.

Так мы и добрались до Каспийска. Там обогнали троллейбус, проехали через весь город по улице имени дважды Героя Советского Союза Амет-Хана Султана и добрались до аэропорта Уйташ. Он, кстати, носил имя того же самого необыкновенного человека, прекрасного летчика-истребителя, дравшегося на фронтах Великой Отечественной войны.

Комендант аэродрома, абсолютно седой капитан с щегольскими тонкими усиками, ждал меня в своем тесном закутке. Там сидели два сержанта и такой же молодой, как и они, розовощекий лейтенант с такими наивными глазами, что нигде, кроме комендатуры, он служить, пожалуй, не мог бы. У каждого из них на рукаве была повязка патрульного. В глазах у сержантов явственно просматривалось ощущение немалой власти.

Когда мы вошли, один из этих парней сержантов сразу что-то шепнул лейтенанту. Тот поднялся и подошел ближе к столу капитана, словно желал послушать, что я хочу сказать. Лейтенант стоял с той стороны, где ему не было видно мою эмблему спецназа ГРУ.

— Вам, товарищ капитан, должны были позвонить из Москвы. Полковник Коломойников из ФСБ. Вы в курсе дела? — осведомился я.

В этих моих словах не содержалось ровным счетом никакой военной или государственной тайны.

— Если вы старший лейтенант Лукрепциев, то звонили, — ответил капитан. — Ваш борт недавно зашел на посадку. Как приземлится, мне немедленно сообщат.

— Так точно! Старший лейтенант Лукрепциев, спецназ ГРУ, — подтвердил я. — Предъявить документы?

— Думаю, что не надо. Если бы сюда приехали два старших лейтенанта Лукрепциева, то мне пришлось бы выяснять, кто из вас настоящий. А если один — все нормально.

— Товарищ капитан!.. — вставил слово лейтенант, глянул на меня, покраснел и продолжил: — Они разгуливают по зданию аэропорта с оружием. Это может вызвать нездоровый ажиотаж среди пассажиров. Зачем вам автомат, товарищ старший лейтенант?

Вопрос был обращен ко мне, но я его игнорировал, вообще сделал вид, что ничего не слышал.

Но его повторил капитан, и теперь уже я был вынужден ответить:

— В моей практике был случай, когда я получал груз в Москве. Совсем недавно, в этом месяце. Техника пришла на весь мой взвод. Бойцы, вооруженные автоматами, пулеметами и гранатометами, целых пять часов гуляли по Москве. И ни у кого не возникло вопросов, зачем нужно сопровождать военную технику с оружием в руках. А сюда я приехал как раз за получением таковой. Вопрос товарища лейтенанта, на мой извращенный вкус, могло бы задать разве что гражданское лицо, не имеющее никаких полномочий на такое вот общение с армейским офицером.

— Значит, прецедент имел место даже в Москве.

— Так точно, товарищ капитан! Меньше месяца назад. Если у вас есть какие-то сомнения насчет нашего права держать при себе оружие, то позвоните полковнику ФСБ Коломойникову. А вашему юному лейтенанту я просто могу дать дружеский совет. Вы, наверное, недавно в Дагестане. Так вот, не вздумайте ездить безоружным по здешним горам. Не важно, сопровождаете вы какой-то груз или просто отправились на свидание в близкое село. Даже днем, не говоря уже о темном времени суток. А мы выезжали именно ночью и двигались через горы.

— Иди-ка ты пройдись по терминалу! — приказал капитан лейтенанту.

Розовощекий юнец козырнул и повернулся в сторону входной двери. Встали оба сержанта, на физиономиях которых было написано недовольство. Показать свою власть им не удалось.

— Молодой еще, — сказал капитан, когда дверь за лейтенантом закрылась. — Только-только прибыл к нам в гарнизонную комендатуру. После училища сразу. Стремится себя показать. Это со временем проходит. От такого служебного рвения люди быстро устают.

Тут капитану кто-то позвонил на стационарный телефон. Он больше слушал, отвечал редко и коротко.

Через тридцать секунд комендант положил трубку, встал и сразу обратился ко мне:

— Сообщили только что. Самолет приземлился. Девятая стоянка. Уже заруливает. Вы на машине, старлей?

— Так точно! На «уазике» начальника штаба отряда.

— Поехали. По дороге я дам распоряжение водителям грузовиков — они у КПП стоят, пусть следуют за нами. Шофера своего предупредите, скорость не более двадцати километров в час. У нас с этим очень строго. Никаких превышений!

Оказалось, что полковник Коломойников не только с комендантом договорился насчет того, что инструктор будет чему-то там обучать меня прямо на борту самолета. Он даже предупредил об этом членов экипажа. Они не знали сути вопроса и степени его секретности, однако выделили нам отдельный закуток позади пилотской кабины.

Там, за неимением стюардессы, обычно готовил на экипаж пищу бортинженер. В этот раз он вынужден был покинуть борт и командовать разгрузкой, что вообще-то входит в его непосредственные обязанности. Но о предназначении этого уголка говорили и посуда, и туристическая газовая плита, и небольшой запас свежих продуктов на полках.

— Мы за десять минут управимся, — пообещал мой персональный инструктор бортинженеру.

Сам процесс обучения занял не более пяти минут. У меня в голове просто включился аппарат памяти, и я все запомнил с первого раза. Таков был результат особой тренировки. В нужный момент моя память включается и работает так, что я вообще не реагирую ни на что постороннее. В ней сами собой откладываются слова человека, который говорит со мной, или то, что видят мои глаза. Я не отвлекусь, даже если рядом прозвучит автоматная очередь, хотя это, естественно, не очень хорошо.

Аппарат памяти, как правило, включается тогда, когда мне следует усвоить большое количество данных, ранее совершенно не знакомых. Запоминание происходит механически, но впоследствии я в состоянии все вспомнить, обдумать и использовать. На что-то не столь существенное, как, например, номер сотового телефона или карта какой-то местности, включения аппарата памяти чаще всего не требуется.

— На глубину сто метров вам заглядывать, как я понимаю, необходимости нет? — спросил инструктор, ожидая, что я удовлетворю его любопытство и объясню, зачем мне нужен прибор.

Это я прочитал в его глазах, горящих любопытством.

— Вы правы. Такой необходимости у меня нет.

— В комплект георадара входят несколько антенн длиной ровно один метр. Они позволяют проводить сканирование почвы на глубину до тридцати пяти метров. Этого, надеюсь, вам хватит.