Сергей Самаров - Хищная диаспора

Именно там меня нашел старший сержант Ничеухин, когда я завершал зарядку упражнением под названием «стульчик». Я просто медленно приседал на счет «сорок», держа спину предельно прямо, руки — вытянутыми вперед, а потом на тот же самый счет вставал.

Иногда старослужащие заставляют молодых солдат выполнять это упражнение, чтобы выправить им осанку. Кроме того, оно дает мощнейшую и весьма полезную нагрузку на бедра.

Старший сержант подошел ко мне и поторопился доложить о выполнении приказа. Я сам об этом догадался раньше, потому что слышал, как со стороны складов к казарме приближался колесный трактор. Это обычный складской транспорт, тележка которого используется всеми подразделениями для перевозки внутри городка различных грузов, получаемых на складах.

— Взвод поднялся, построен рядом с казармой, готов к выступлению, — сказал старший сержант.

— Груз?..

— Все распределено, товарищ старший лейтенант. Укладку рюкзаков я проверил. Ни у кого ничего не гремит и не звенит. Сухого пайка многовато. Часть оставим на месте десантирования, чтобы коробки на себе не таскать. Закопаем среди камней, чтобы потом забрать, когда в рюкзаках место появится.

Ничеухин как заместитель был тем и хорош, что успевал сделать все необходимое, не дожидаясь моей команды. Положиться на старшего сержанта можно было в любом деле.

Сам я обычно проверяю только экипировку снайперов. У них она всегда в значительной части самодельная. Вечерами я часто заставал в казарме любого из трех снайперов взвода. Парень перекраивал свою разгрузку или нашивал дополнительные карманы на костюм, чаще на рукава или на другие места, где они не будут мешать. Стандартные разгрузочные жилеты, выпускаемые в том числе и отдельно для снайперов, не всех их устраивают.

Мои ребята часто подгоняют под себя и специальные снайперские маскировочные костюмы типа «Леший» и «Кикимора», чем-то схожие между собой. Экипировочный центр, конечно, старается сделать максимально удобное оснащение. Но сколько существует снайперов, столько же и разных характеров. Так, у одного чаще всего чешется бровь, а у другого — пятка. На всех угодить никак невозможно.

Через мой взвод прошло великое множество снайперов, как солдат срочной службы, так и контрактников. Все они были разные. Эти ребята сходились только в одном — в невозмутимости характера и во внешней, слегка рисованной, профессиональной неторопливости.

Но вот надолго у меня задержались только трое, с которыми весь личный состав взвода легко находил общий язык. Но и эти парни желали работать с удобствами. Поэтому они и подгоняли под свой вкус стандартное оснащение, и без того имеющее особые характеристики. При этом снайперы постоянно что-то меняли в нем, делали его как можно более удобным и функциональным.

Первое отличие экипировки простого бойца и снайпера сразу бросается в глаза любому наблюдательному человеку. У обычного солдата на груди и на животе в разгрузке имеется множество строго функциональных карманов, больших и маленьких. В них размещаются запасные магазины, гранаты, веревки с крюками и без таковых, все прочее, что может быть необходимо в рейде. У снайпера же размещать в этих местах ничего нельзя.

Работа у снайпера такая. Она постоянно требует максимальной скрытности. Ее важнейший элемент — умение передвигаться незаметно, ползать так, чтобы сливаться с землей, становиться при этом почти что дождевым червем. По крайней мере к этому следует стремиться. Ни на груди, ни на животе при ползании ничто не должно за землю цепляться, приподнимать над ней фигуру бойца.

Поэтому значительная часть снаряжения располагается на плечах и руках снайпера. Обычно на правом плече носится большой моток крепкого шнура, который может понадобиться солдату всегда, особенно в горных условиях. Кроме того, этот моток шнура смягчает отдачу, которая у крупнокалиберных винтовок обычно бывает, говоря очень мягко, весьма серьезной. А у меня во взводе два снайпера вооружены именно такими стволами калибра двенадцать и семь десятых миллиметра.

На правом предплечье в районе бицепса, как правило, ничего не крепится, чтобы у стрелка не возникало помехи при вскидывании винтовки к плечу. На правой подмышке обычно носится нож в ножнах, закрепленный рукояткой вниз. На правом предплечье находится карман для магазинов к основному пистолету. Сам он носится в кобуре на правом бедре, на ковбойский манер. Второй пистолет, запасной, обычно расположен на левой подмышке.

Такое усиленное вооружение снайпера короткоствольным стрелковым оружием обуславливается тем, что ему чаще других солдат приходится действовать автономно, в отделении от основной группы. При внезапном появлении противника у него не всегда имеется возможность использовать винтовку. Поэтому снайпер проходит специальное обучение бою на ближней дистанции и соответственно экипируется.

Снайперов заместитель командира взвода не проверяет. Даже я делаю это не всегда, потому как знаю, что они сами заботятся о собственной безопасности. Им тоже жить хочется.

Но у старшего сержанта Ничеухина есть свой большой фронт работ перед каждым выходом.

Про остроту важного для спецназа ГРУ оружия, малых саперных лопаток, я даже спрашивать его не стал. Знал предвзятость старшего сержанта в этом вопросе.

Он сам, игнорируя, с моего, естественно, согласия, батальонного инструктора, проводил во взводе занятия по рукопашному бою с применением лопаток. Даже сам этот инструктор, весьма серьезный профессионал, соглашался с тем, что лопаткой Ничеухин владел несравнимо лучше, нежели он. У старшего сержанта в таком сложном искусстве талант, данный свыше. Никто не сможет показать правильное нанесение удара лучше, чем Ничеухин.

Поэтому заместитель командира взвода наделен мною правом спрашивать с бойцов за остроту заточки лопаток. Проверка проводится традиционная. Каждый боец бреется своей лопаткой. Если солдат не желает до крови обдирать себе щеки, горло и подбородок, то он затачивает лопатку так, что она волос на весу перерубает. Впрочем, я жалел своих бойцов, поэтому чаще всего проверял остроту лопатки на листе бумаги или на простой газете.

Одна история с острой лопаткой и с умением ею владеть стала с некоторых пор притчей во языцех. Она известна во всех подразделениях спецназа ГРУ.

Бригада наша базируется в Краснодарском крае. Поэтому избежать контакта с кубанскими казаками невозможно никак, даже при особом старании. Они там всюду, в городах и в поселках, в станицах.

Эти лихие ребята сами охотно идут на контакт со спецназом, даже просятся к нам на службу. Какой-то их атаман пытался, помнится, как-то даже с командованием бригады договориться насчет того, чтобы из молодых казаков сформировать отдельный батальон спецназа. Я тогда только-только пришел в бригаду после училища и находился еще в резерве штаба, хотя мне уже был обещан взвод. Наш командир почему-то не желал иметь никаких тесных контактов с казачьей вольницей. Он чуть поразмыслил и отослал такое вот лестное предложение в Министерство обороны. Там эта инициатива и была благополучно похоронена.