Михаил Любимов - С бомбой в постели

— Ведите себя осторожно, держите ее на дистанции и хорошо изучите. Кто у нее родственники, с кем она общается здесь. Работайте аккуратно, — напутствовал он. — Помните, что вокруг враги!

После первого ужина в китайском ресторане я, как истинный рыцарь, довез даму до дома на такси, и вдруг: «А может, зайдете ко мне на кофе?»

Предложение застало меня врасплох, при других обстоятельствах я, возможно, и выпил бы кофе (сжав надежно ноги), но вспомнил строгий наказ резидента и со вздохом заметил, что мне еще надо на работу в посольство.

— Как поздно вы работаете! — удивилась она. (Еще бы! было десять часов вечера!)

Резидент мое поведение одобрил, но предупредил:

— Ни в коем случае не заходите к ней домой. Вам я верю, но она ведь может сделать черт знает что: и брюки вам расстегнуть, и на колени плюхнуться, и раздеться догола. тьфу!

Знаю я их!

Следующий ужин, масса информации, среди которой важная мысль, что, мол, иногда хочется съездить в Амстердам, но это дороговато. Неужели намек? Неужели нуждается?

Элегантно подвез к дому на такси. В животе мягко переливалось отменное пуи и допереваривалась утиная грудка.

— Может, выпьем кофе?

— Извините, я опять сегодня дежурю. очень много работы.

— Какое у вас странное посольство, столько народу, и все равно много работы.

Весьма неприятное чувство отказывать даме в подобных обстоятельствах, тем более не все понимают приглашение на кофе столь прямолинейно, можно ведь выхлебать чашку, расшаркаться и уйти — не вцепится же она в брюки и не потянет под балдахин.

На следующий день я явился к резиденту.

— Я чувствую себя полным идиотом, к тому же еще хамом. дайте я зайду хоть на пять минут.

— За пять минут много можно сделать. Она интересная?

— Уродина! (Говорил от души.)

— Уродины — самые опасные. Красивые — избалованы, а эти всегда извращенки, всегда тянут в постель и, между нами, весьма темпераментны (жирноватый хохоток). Она пьет?

— Почти нет.

— Курит?

— Довольно много.

— Вот-вот, курящая женщина напоминает пепельницу. (Хохоток, я тоже поддакнул, хотя слышал это гениальное бонмо еще в раннем детстве.) Никаких кофе на дому! С женой пейте!

Прошло еще два ужина, отношения наши теплели, и я даже предложил одолжить деньги на поездку в Амстердам, Мишель не отказалась, снова приглашала на кофе, но. приказ есть приказ. Но главное: готова принять дружескую помощь, это уже шажок вперед, это уже перспектива. Однако приглашения на вечерний кофе превращались в фарс, и я решил сменить вечер на день. Конечно, это был шаг назад: ланч обычно ограничен двумя часами, к трем рестораны закрывались, зато днем джентльмену можно и не провожать даму до дома, достаточно снять котелок, поцеловать руку и помахать вослед стеком.

На первом же ланче случилось ЧП: после кофе Мишель вдруг ухватила ресторанную пепельницу и быстренько сунула ее к себе в сумочку — куда девалась только ее флегматичность!

— Что вы делаете? — У меня замерло сердце.

— Я коллекционирую винтажные пепельницы с ресторанными названиями. — Червячки жалобно запрыгали.

— Давайте купим!

— Они не продадут, это же специальный заказ.

Я осторожно посмотрел по сторонам — вокруг никого не было, вряд ли на выходе подбежит официант и потребует открыть сумку.

Очередной ланч в другом ресторане — и снова кража пепельницы, просто ужас какой-то!

— Далась вам эта коллекция! Подумаешь, пепельницы. — Я уже чувствовал себя соучастником.

— Вы хотите, чтобы я коллекционировала Рубенса? — Повеяло ледяной иронией, но я это легко стерпел: в конце концов, и похуже можно ожидать от леди, если постоянно увиливать от чашки кофе.

Сначала резиденту я о кражах не докладывал, но, когда Мишель стянула уже четвертую, решил все же рассказать. Чем дальше я углублялся в повествование, тем серее становилось его красивое лицо, оно постепенно принимало трагическое выражение, лоб покрылся морщинами, даже залысины стали больше, нос превратился в иронический крючок, рот кривила сардоническая улыбка. Он мгновенно постарел на несколько лет.

— Я на вас удивляюсь, — сказал он, сдерживая гнев. — Чувствуется, что вы никогда не работали в контрразведке. Неужели вы не видите, что вам готовят провокацию: она крадет пепельницу, врывается полиция, фотографы, вас арестовывают.

— Но ведь не я украл пепельницу. — возразил я слабо.

— Вы просто ребенок! Кто будет разбираться? Из-за вашей халатности мы получим очередную шпионскую сенсацию в прессе, уж Центр нам за это нахлопает!

В последнем я не сомневался: Центр всегда поправлял, направлял, давал втык, Центр всегда был прав, и знал это.

— Что же делать? Я как раз планирую попросить у нее голландский паспорт. И простить долг (деньги на поездку я уже всучил).

— Как что? — удивился резидент. — Прекратить встречаться в ресторанах. Ни дома, ни в ресторане. Либо найти такой, где не курят. Хотя. она может украсть и вилку, и вазу с цветами.

— Но она курит.

— Перетерпит. (Хохоток.)

— Кстати, я ни разу не видел таких ресторанов.

— Надо лучше изучать город, наверняка такие есть, ведь должны быть рестораны для некурящих!

«В Азербайджане», — подумал я зло.

— Разрешите идти?

— Пожалуйста, — сказал резидент.

Он снова стал красивым и даже добродушным.

…Сначала мы гуляли по улице, затем перешли в парк, вдруг заморосил мелкий дождик (к счастью, у Мишель был зонт). Разговор на улице среди прохожих и шумевших машин был совсем иным, чем за ресторанным столом, фразы не клеились, расползались, в этой обстановке не только просить бланк паспорта, вопросы неудобно было задавать. Проклятый дождик! Ну и совиная рожа, белая, противная, эти черви-бровки, ползучие гады, с такой выпить чашку кофе и дать деру, ну и харя! к тому же ворюга, и чего я с ней вожусь? подумаешь, паспортные бланки, велико счастье! Холодно, зябко, неужели я так и буду встречаться с этой финтифлюшкой на улице до самого конца командировки? Да катись она.

После встречи я направился прямо в начальственный кабинет.

— Опять украла?! — Он прочитал что-то на моем лице.

— Мне пришлось зайти к ней на кофе, — соврал я, нарушая все уставы и чувствуя себя преступником и врагом народа.

Он окаменел и оледенел. Надвинулась тяжелая пауза, и стало слышно, как мерно тикают напольные часы.

— Вы с ума сошли!

— Она купила по дороге ручную швейную машинку, и мне пришлось донести ее до дома. (Я долго думал перед этим, что бы такое придумать, и остановился на швейной машинке, хорошо, что не на трельяже с зеркалом.)

— Какой марки машинка? — Истинный контрразведчик въедлив и ценит детали.

— «Зингер». (Такая была у бабушки, единственное, что я знал.)

— Как она себя вела?