Павел Дартс - Крысиная башня-2

— Ну как же, — время было такое, дуэли были в порядке вещей; а чтобы стрелять из дульнозарядного пистолета с колесцовым замком надо было иметь весьма сильные руки… Впрочем, ладно… Владимир!

Он повернулся к нему.

— Я вот что думаю. Ни на какие переговоры гарнизон этого Арсенала, конечно, не пойдёт… В то же время чтобы что-то предпринять… а проще говоря, чтобы завладеть оружием, нужно обязательно попасть внутрь, в прямой контакт с охраняющими арсенал людьми… мы же не рассматриваем вариант массового штурма? — это было бы самоубийство.

— Ну конечно. И?..

— Вот я подумал… — продолжал Диего, стоя посреди комнаты и задумчиво помахивая в воздухе тросточкой, от чего Владимир даже напрягся, — он помнил, каким неотразимо-быстрым выпадом обладает этот фехтовальщик, — … я подумал… Кого и на каких условиях бы пропустили бы к себе эти… хм… военнослужащие? Ради чего они, прямо скажем, пошли бы на прямое нарушение всех инструкций; наплевали бы на опасность попасться; на вероятность потерять тёплое безопасное местечко за надёжной стеной? Вот, подумай…

Владимир напряжённо думал; и, что характерно, когда он «выложил перед собой» приведённые Диего условия, что-то у него в мозгу стало проясняться. На сделку «по бизнесу» они не пойдут — с провиантом у них нормально; плюс ко всему они «сидят» на самой большой по нынешним временам ценности — на оружии и боеприпасах. Что им можно предложить-то? Нечего им предложить. Кроме, разве, что… десяток-другой, может больше, молодых здоровых мужиков; вполне нормально питающихся, неотягощённых сложной службой, зато имеющих достаточно времени… Чтобы они… хотели?? Ну, ясно что — больше всего они хотели бы…

— Да! — видя, что Владимир пришёл к тому же выводу, поставил точку Диего, — Да, амиго, — они пойдут на любые возможные нарушения ради любви! Назовите это по-другому, роли это не играет — ради любви, ради женщин! Женщины — вот чего им не хватает!

— Что, предлагаете оружие им на женщин сменять?? — всё же высказалась возмущённо Элеонора; но Владимир вообще не обратил на её реплику внимания; а Диего, повернувшись к ней всем корпусом, сказал:

— Немного не так, милая синьорита, немного не так! Я лишь говорю о том, что может являться отмычкой к этой неприступной крепости, не больше! Извините, что приходится при вас говорить о таких низменных вещах: несомненно, любовь — великое чувство; но, если смотреть правде в глаза, любовь же есть и величайшая с начала времён отмычка; и кому как не женщинам это знать!..

Владимир ждал продолжения; а Диего, ещё раз пройдясь по ковру, тряхнул головой, и уже ни к кому не обращаясь, пробормотал:

— Да, ничего не поделаешь! — в важных и специальных делах всегда нужно обращаться за советом к эксперту! Ни один любитель не сравнится по уровню компетентности с профессионалом!

Под удивлёнными взглядами Владимира и Элеоноры он подошёл к стене, и простучал в неё сильно кулаком, — стена отозвалась гулким звуком, — явно была гипсокартонная.

Через некоторое время с той стороны стены тоже стукнули; и тогда, приблизив голову к стене, Диего отчётливо и громко произнёс:

— Дорогая! У нас гости; и у нас деловая беседа. Нужен твой компетентный совет!

С той стороны стены ответили что-то негромко, так, что ни Элеонора, ни Владимир не услышали; а Диего удовлетворённо кивнул, и отошёл от стены.

Через некоторое время в соседней комнате негромко стукнула входная дверь, в комнате прошелестели лёгкие шаги, и в кабинет вошла собственной персоной она — Рамона, бывшая совладелица шоу из «Рассвета Регионов»; она же «мадам» самого дорогого оршанского борделя.

Рамона со времени их последней встречи, ещё в «Рассвете Регионов», не сильно изменилась: такая же крепкая спортивная фигура, сейчас скрытая тёплым спортивным костюмом; колечки и пирамидки — в ноздре, в ухе, в губе. Татуировка в стиле «техно», из-под распахнутого ворота курточки ползущая по шее к уху: поршни и провода, всё очень натурально, с тенями — недаром её ещё называли «мадам-робот». Сзади на шее, Владимир знал, был и «попугай Гоша» в цветном исполнении, и кубик-рубик на запястье…

Вместе с ней вбежала хорошенькая девочка лет пяти, и, увидев незнакомых, тут же испуганно спряталась за Рамону. Дочка, — понял Владимир.

— Привет, Рамона! — он встал, приветствуя её; она, увидев его, тоже улыбнулась:

— Здравствуй, амиго. Какими судьбами к нам? Диего рассказывал, что у тебя были некоторые… эээ… проблемы?..

— …которые с его помощью были успешно разрешены! — закончил фразу Владимир, — Потом возникли новые проблемы, — и тоже были разрешены; а вот сейчас — очередные. Вот так и живём — сплошная цепь проблем!

— Жить — проблема; умереть — не меньшая проблема! — философски отметил Диего.

— Диего правильно говорит! — Рамона теперь сидела на диване, подвинув в сторону какие-то коробки и опять-таки книги; и, оперевшись локтями в колени, подавшись вперёд, говорила:

— Так и есть. Вас там завалят и как звать не спросят, если вы просто так явитесь!

Дочка Рамоны уже перестала дичиться; быстро определившись, что «тут все свои», привычно забралась на стульчик напротив трюмо и стала переставлять какие-то баночки и флакончики; потом взяла лежавшую там расчёску, и стала причёсываться, по-детски кривляясь перед зеркалом. Элеонора тут же устранилась от разговора; и с улыбкой стала наблюдать за ней, слушая уже вполуха. Потом вообще переместилась к ней, за трюмо; посадила её к себе на колени, и они занялись чем-то своим, «женским», что на слэнге проходит как «мэйк-ап», а мужчины просто называют «накраситься».

— А как быть? Вот Диего подбросил довольно жизненную идею, — но… но… не знаю, как ты к этому отнесёшься.

Она кивнула:

— Ну что, всё правильно. Это решение напрашивается… хотя, — всегда-то вы, мужчины, за нас, женщин, норовите спрятаться!

Владимир хотел возразить, что вот он-то сам как раз пришёл с другим предложением, и ни в коей мере не планировал бы прятаться за столь хрупкой преградой; но Диего, видимо имевший немалый опыт общения в таком ключе, тут же согласился:

— Si, si, cariño, так оно и есть! Что мы, мужчины, стоили бы без вас? — одинокие мустанги, мчащиеся по пыльной прерии, без цели и смысла! Но что ты предлагаешь?

Тогда Рамона прямо и недвусмысленно, в выражениях, которые совсем бы ни к чему было слышать пусть и занятому игрой ребёнку, изложила свои соображения:

Оружие нужно, это несомненно. Позавчера какая-то банда вынесла подвал на соседней улице, где ютились несколько семей, — не столько ради наживы, сколько ради куража. Прежде чем прикончить всех, женщин изнасиловали, как это водится, на глазах их ещё живых мужей, отцов, братьев. Одна, оставшаяся в живых, девчонка и рассказала. Нет, не живая — сама потом вены вскрыла. Говорят, глядя на то, что с ней сделали, ей и не препятствовали. Рано или поздно доберутся и до нашего… кондоминиума.