Павел Дартс - Крысиная башня-2

Да, Васёк был уполномочен этим главой «черноквадратников», — слышал про них Артист мельком, и ни раз: ни то секта, ни то этническая группировка. Хотя нет, не этническая — несмотря на то что сам «Главный», «Первый» — как называл его Васёк, — косил под араба, в группировке кого только не было. Да и сам Васёк был удмурт… Но дисциплина там была жёсткая; за неповиновение расправлялись жестоко; и имел этот Улям планы по расширению своего влияния, по экспансии в другие регионы, — это Артисту понравилось. Вот и Ваську, отправляющемуся в области, подконтрольные номинально Администрации Новых Регионов, дал сопроводительную «тамгу» — свидетельство того, что тот действует по его слову и поручению. И цель Васька была образовать для начала «секцию» чёрных квадратов в Оршанске, — те, кто там были, под «черноквадратников» только косили, прикрываясь их авторитетом, и являясь, по сути, просто бандой. Вот и у Васька была задача создать банду, — но на чётких идеологических принципах и с вертикальным подчинением; а оно видишь как получилось!..

Рассказывая о своей проваленной миссии, Васёк, упомянув про «тамгу», ничего ни сказал, что это — печатный текст, или некий сакральный предмет, — но особо отметил, что человеку с такой тамгой обязаны подчиняться все «ЧеКа» вплоть до сотников. Что «это вам не просто так»! При этом он непроизвольно пощупал полу своей куртки, — этот случайный и непреднамеренный жест Артист тоже заметил. Он вообще был внимательным, — артисту по-другому нельзя! А в нынешнем положении — в особенности.

Говорить много Ваську было трудно; и видно было, что у него жар начинается. Он, напившись горячего чаю, вскоре заполз в свой спальник, — хороший спальник, видно, что тёплый! — и, повозившись минуты, кажется забылся сном. Артисту же, судя по всему, суждено было ночь коротать просто на еловом лапнике, — хорошо ещё опытные мувские бандиты подсказали, как приготовить себе лежанку. В любом случае выспаться тут было проблематично — не простудиться бы!

Когда Васёк задремал, Артист подсел к Чеверу и завёл с ним «специальный разговор».

Тот грустно согласился, что «у Васька серьёзные проблемы»; а на артистово «- Оно понятно, но ты ж его тащить должен, хоть бы и помер он потом…» зло ответил, что он Ваську, в общем, не сиделка, не санитарка, не мамка; «… и не обязан, нахер, тащить его на себе! Словил пулю — его проблема! Я-то тут при чём!.».

Это Артисту понравилось.

Поговорили ещё. Конечно, группой добираться в Мувск проще, слова нет. В то же время «тащить на себе этого полутрупа» никакого счастья не составляет, конечно. Выяснилось, что где машина, Чевер, конечно, и без Васька знает…

Побеседовали ещё полчаса, и, кажется, пришли к некоторому взаимопониманию. Артист вообще умел быть убедительным. И не только на сцене и по заранее написанному тексту.

…

— Что ты, как целка?..

— Да как-то… Столько уже вместе…

— И что? «Смерть приходит всегда внезапно, Нарушая покой и сон. Я не знаю, что будет завтра, Ты не знаешь. Такой закон». Он и не узнает ничего. Это как уснуть.

— Ну, не знаю…

— Что тут знать-то? Ты вот подумай — ты его тащить на себе будешь, а он в конце-то концов всё равно умрёт! И как тебе это будет?? А? Зачем тебе это? А так… вот представь; вот если бы он сегодня ночью сам… я подчёркиваю — сам! …сам бы умер — ты бы опечалился?..

— Да что мне печалиться-то. Возни меньше, только и дел.

— Во-от! Ну так и представь, что он… сам умер. Ну там тромб оторвался и закупорил артерию; или ещё что.

— Нуууу… если сам… тогда конечно.

— Я и говорю — сам.

— Ну, тогда… в общем, я вон, поссать отойду. Подальше. Минут на пятнадцать. Может же так случиться, что он за это время — сам?..

— Вполне может! — подтвердил Артист, — Даже за десять минут может. Как там попы говорят? «- Никто да не знает времени и часа своего». Вот и он не знает.

— Ну… я отойду тогда. Поссать. Хм. А то уже спать охота.

— Вот-вот. Отойди.

Чевер, похрустывая снежком под ногами, удалился в ночь. Артист, некоторое время глядел ему вслед, затем сплюнул в костёр. Знал он такую породу людей. Слякоть, мелкий пакостник. Сам на что-то крупное, на то, что обычно называют «большой подлостью» не способен, но вот отойти или отвернуться, чтобы «кто-то» за него эту подлость сделал — это для таких в порядке вещей. Мелкий пакостник, педофил… Ну ничего, и до него очередь дойдёт.

Артист достал из рукава свою бывалую Мору, небольшую и удобную, привычную «к разного рода работе», и, встав, пошёл к спящему Ваську. Помочь ему укрыться, ничего более. А то вон весь как разметался; жар у него.

Когда даже не через десять и не через пятнадцать минут, а через полчаса Чевер вернулся из глубины леса, Артист опять сидел возле костра и рассматривал некий лоскут ткани — ту самую тамгу, существенно повышавшую статус её владельца среди черноквадратников.

Ничего особенного: чёрная продолговатая полоска плотной материи, и на ней что-то вышито золотыми нитками и белым; какое-то арабское изречение скорее всего. И ещё какие-то значки, смысл которых был ясен, очевидно, только посвящённым. Артисту это было не нужно — тамгу он рассматривал чисто как пропуск к самому Абу Уляму. Раз он в Мувске сила — значит к силе и надо примкнуть! В деревне, видишь, не получилось — Гришка был силой, да только силой глупой и неудачливой. Ну, посмотрим, каков этот самый псевдо-араб…

Когда Чевер вступил в свет от костра, Артист быстро убрал тамгу в карман; взглянул на него, и со скорбным видом произнёс:

— Чевер, плохая новость. Пока ты ходил, твой товарищ умер. Васёк в смысле. Скончался.

— Да?.. — Чевер вновь подсел к костру, протянул к огню озябшие руки, — Чёрт побери. Ну, тут что ж. Бывает.

— Да. Последствия ранения. Вот так вот судьба у него сложилась.

— Угу. Винтовку его я себе возьму! — сразу перешёл к деловым вопросам тот, — Хорошая у него мосинка, пристрелянная.

— Само собой; наследство…

— И пистолет.

— Да. Вон он, на мешке лежит.

— А… — Чевер зашарил глазами по вытоптанной ими полянке, — Сам он… где?

— Тело-то? — уточнил Артист, с трудом скрывая презрение. Вот люди! Готовы на любую подлость; но чтобы непременно это выглядело благообразно! — Я его вон туда, за сугроб оттащил. Куртку снял, да. Мультитул, часы. Пригодится. Больше на нём ничего доброго не было. Ты с ним «попрощаться», что ли, хочешь?..

— Да ну… прощаться ещё. Нахер надо. Так просто спросил.

— Ну, я так и подумал. Я что думаю, Чевер…

— Чего?

— Что, раз Васёк умер в таких «походных экстремальных» условиях, то и хоронить его не стоит, как ты думаешь? Лежит и пусть лежит. Вон, снежком чуть присыплем утром, — и добро. Как думаешь?

— Само собой! — согласился тот, уже оглаживая рукой ложе свежеобретённой мосинки, — Ещё чего не хватало — могилы тут рыть!..