Александр Тамоников - Волынская мадонна

Округу обволакивала звенящая тишина. Двор, окольцованный высоким забором, был погружен в полумрак. В нем создавался какой-то собственный, обособленный мирок.

Мысли майора витали в пределах минувшего дня. Вереница живых и мертвых лиц тянулась перед глазами. Леся Приходько исподлобья смотрела на него, давила на совесть, порядочность, на какие-то тонкие душевные струны, иметь которые человеку его профессии строго воспрещалось.

Через пару дворов на запад залаяла собака. Она гавкнула пару раз и заткнулась.

Майор выбросил окурок и вдруг застыл. Онемело в животе, запершило в горле. Боковым зрением он заметил, как какая-то штуковина перелетела через забор и покатилась к крыльцу.

Стас мигом кувыркнулся через перила ограждения.

Граната допрыгала до крыльца, громко рванула. Через три секунды грохнула следующая. Посыпались стекла с фронтальной стороны дома. Взревели какие-то уроды за забором, закричали оперативники, продравшие глаза.

Шелест распластался сбоку от крыльца, зарылся в старые ведра и тазы. Ударная волна вышибла деревянные балясины из ограждения.

Чутье подсказало майору, что третьей гранаты не будет. В его распоряжении есть несколько секунд. Он с гудящей головой выкатился из груды хозяйственного хлама, волоча за ремень автомат, бросился за бочки, стоявшие посреди двора, скрючился за ними, высунул нос.

От мощного удара распахнулась калитка, в нее полезла нечистая сила. Несколько боевиков ворвались во двор и открыли беспорядочную пальбу по окнам. Из дома раздались ответные очереди. Что-то злобно выкрикивала Настя, чертыхался Гальперин.

– Хлопцы, поджигай! – истошно завопил какой-то боевик. – Они окружены! Трое их там. Не уйдут!

Какие осведомленные. И вам, как говорится, здравствуйте!

Момент оказался как нельзя более удачным. Спасибо боженьке за то, что вывел на улицу покурить. Боевики сидели на корточках, привалившись к фундаменту, поджигали факелы, смоченные соляркой.

Майор выпрыгнул из-за бочки. Он знал, что ведение огня длинными очередями до добра не доводит. Ствол раскаляется, автомат выходит из строя. Но сейчас Стас плевал на эти мелочи. «ППШ» трясся, вываливался из рук. Пули крошили боевиков, они орали, катались по двору. От подожженных факелов, валявшихся на земле, тянулось зловонное пламя.

В считаные секунды Шелест расстрелял магазин, попятился обратно за бочку. Граната перелетела через ограду, взорвалась посреди двора. В ушах у майора уже основательно звенело.

Боевики кричали за забором. Желающих войти в калитку пока не наблюдалось. Теперь стрельба вспыхнула на другой стороне дома. Обошли!

На дороге за оградой тоже стоял грохот. Треск немецких автоматов заглушал пистолетные выстрелы. Проснулись люди Кисляра, коротающие часы в доме напротив. Да вот толку от них!..

– Командир, держи! – В разбитом окне мелькнул силуэт, и что-то покатилось через двор в его сторону.

Он бросился наперерез снаряженному диску от «ППШ», схватил его, покатился обратно, собирая пыль. Своевременно, нечего сказать.

Кто-то залег в проеме калитки. Пули пахали землю, пронзали бочки с водой.

Майор вбил диск, выпустил очередь в проем.

– Командир, они на заднем крыльце! – выкрикнул Гальперин. – Там Настя!

Какого хрена она там делает?!

Стас вскочил, дал очередь в калитку. Кажется, там кто-то вскрикнул.

Гальперин высунул руку из окна, швырнул гранату наискосок, собираясь попасть в проем. Граната рванула с недолетом, разнесла дверь калитки, продырявила ограду.

Ничего, и так сойдет. Врасплох застать хотели? Боевики, похоже, были обескуражены.

Стрелял «ТТ» за забором. Почему один?

Шелест вприпрыжку припустил через двор. Добро пожаловать в западню, товарищ майор! Хрен редьки не слаще. Во дворе он на виду, а в доме какое-никакое укрытие.

Станислав ворвался в сени, расшвыривая тазики и грабли, падающие на голову.

– Не стрелять, это я!

Наспех одетый Гальперин бросился навстречу. Глаза товарища блестели в темноте.

– Командир, они с тыла заходят, там Настя их держит.

И что это за оперативник, черт возьми, который не может быть в двух местах одновременно!

Дом сотрясался от грохота. Нечисть лезла в огород, на подступы к заднему крыльцу. Оперативники кашляли в дыму, пороховая гарь забивала горло. Трудно было сориентироваться.

Гальперин бил из окна короткими очередями и сопровождал их злобными нецензурными комментариями. Но наибольшая активность боевиков наблюдалась сзади. Шелест метался по комнатам, бился в стены, как слепой котенок.

– Настя!

– Я здесь, Стас!

Он испытывал какой-то дикий страх за эту женщину, с которой у него ничего не было и не будет. Она ему как родная сестра.

Настя кричала за стеной. Там проход на хозяйственную половину дома, кухня, подпол, внутренняя загородка для мелкой домашней живности, выход в огород.

Майор бросился в узкий проход, и тут со стороны огорода прогремел сильный взрыв. Он машинально повалился на пол. Тесное пространство заволокло дымом. Взрывом вышибло дверь. Стас слышал, как ломаются доски.

Внутри у него все онемело от ужаса. Там же старший лейтенант Кутепова!

Горланили бандиты, хлопали рваные выстрелы. А позади вдруг все стихло, даже Гальперин перестал стрелять. Потом раздался слабый женский стон.

Противник сообразил, что дал осечку, и решил довольствоваться малым, взять «языка». Когда майор пробился через дым и вздыбленные половицы, все уже кончилось. Двое бандитов волокли под локти безжизненное тело. Вторая пара прикрывала отход.

Пули разнесли косяк над головой Стаса. Он отпрянул за проем, вскинул автомат, но не решился нажать на спусковой крючок.

Все было видно как днем. Боевики разбили ногами шаткую ограду и потащили Настю на соседний участок, куда-то влево. Там до улицы два шага.

Шелест снова не контролировал злость. Два офицера контрразведки Смерш преследовали уходящих бандеровцев, стреляли в тех, кто прикрывал их. Огород словно специально зарос бурьяном. Двое бандитов отстали, били почти в упор. Оперативникам приходилось увертываться от пуль.

Гальперин заячьими прыжками припустил в обход, открыл пальбу с фланга. А у Шелеста, как назло, иссякли патроны. Но Леха молодец, подстрелил одного. Тот насадил штанину на острый конец поваленного штакетника и корчился. Гальперин перемахнул через забор и побежал за бандитами, волокущими Настю.

Шелест подлетел к раненому. Тот выгибал спину, сдавленно выражался на ридной мове. Майор отобрал у боевика горячий «МП-40», сгреб пару магазинов, рядом оставил свой «ППШ».

– Покарауль, дружок, – пробормотал он сквозь зубы, всадил пулю боевику в череп и кинулся догонять Гальперина, который явно увлекся преследованием.