Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

Убив Глухова в подъезде дома, Стрекальчук спокойно пошел прочь, бросил пистолет в мусорный бак возле приземистых железных гаражей, присыпал его для верности всяким хламом и двинулся совсем не в том направлении, о котором они договорились с Саламбеком. Стрекальчук знал, нутром чуял, да и опыт ему подсказывал, что, явись он за «своими» десятью недополученными «лимонами», живым ему не быть. Чеченцы обещали ему заплатить остальную сумму и отвезти на машине в аэропорт, откуда он спокойно может улететь на ридну свою Украину. Но Стрекальчук не первый уже раз убивал людей за деньги, знал о коварстве тех, кто нанимал таких, как он, потому всегда брал максимальный аванс, а за остальными не являлся.

Умный киллер — долгожитель.

Жадный киллер — смертник.

А двадцать три «лимона» русских «деревянных» у него на Украине — это очень большие деньги. На них можно хорошо пожить.

Невысокий, щуплый, ничем не привлекающий к себе внимания мужчина средних лет в джинсовом костюме и стоптанных кроссовках, с полиэтиленовым пакетом в руках, в котором, небрежно завернутые в газету, лежали деньги, сел в такси, попросил отвезти себя в пригород, где заскочил в отходящую электричку; на конечной станции он посидит в вокзальном ресторане, хорошо, плотно и вкусно поест, а потом купит билет на скорый ночной поезд в Москву…

Четверо вновь прибывших «посланцев Грозного» с первых же дней развили бурную коммерческую деятельность — КамАЗ не стоял у них теперь ни одного дня. Не пустовала и халупа в Боровском. Купили они ее по дешевке, за три с половиной «лимона», у родственников умершей недавно старухи. Маленький, покосившийся от времени домик с позеленевшей крышей превратился в склад, где появлялись то мешки с сахаром, с мукой, то ящики с какими-то консервами, упаковки с пластмассовыми бутылками кока-колы или «Херши», то рулоны рубероида или оконное стекло…

Командовала теперь всем этим «богатством» Изольда. В ее обязанности входило искать оптового покупателя, и она целыми днями моталась по базам и магазинам, стройкам и дачным кооперативам. Покупатели находились. Многих прельщали сносные цены — они были ниже, чем у других торговцев, и Изольду с ее недорогим товаром довольно скоро узнали в городе. В Боровское зачастили дилеры — так называются современные перекупщики — и просто оптовики. Торговля шла бойко, Изольда радовалась новой работе, ей полагался очень хороший процент. При каждом удобном случае она благодарила Дерикота, не очень-то задумываясь над тем, а откуда эти товары берутся. Но однажды ее взяло сомнение: как это только что приехавшие в Придонск кавказцы сумели найти и нужных, «добрых», продавцов и сами товары?

Байрам, старший из чеченцев, на ее робкий вопрос буркнул неопределенное: «Ты продавай, что тебе привозят… Все жить хотят…»

Тон, каким это было сказано, ее задел и еще больше насторожил. Она задумалась, стала повнимательнее приглядываться к бизнесу, каким занималась, к Байраму с его молчаливыми помощниками-грузчиками — что за люди? И вовсе они, кажется, не чеченцы…

В КамАЗе она как-то увидела «ежа», догадалась, что это за штука и зачем. Острые зубья этого приспособления насквозь проткнут колеса любой машины… Ее вдруг осенило: а что, если Байрам и его команда занимаются на дорогах обыкновенным разбоем?!

Похолодев от этой догадки, Изольда, чтобы проверить свои подозрения, попросилась как-то поехать с Байрамом — мол, сама хочу посмотреть товар (речь шла о зеленом горошке): в прошлый раз вы привезли муку неважного качества, мешки подмоченные, а продавать-то мне… Но Байрам лишь внимательно глянул на нее, уронил: «Сиди, Изольда, дома, так будет спокойнее для всех».

Изольда решила, что посоветуется с Татьяной, потом передумала: чего раньше времени бить в колокола? Вдруг все нормально, а она бросит тень на честных бизнесменов. Да и Феликс Иванович ее не похвалит. Вот, скажет, устроил тебя на приработки, на «шабашку», а ты ходишь, подозрения вызываешь.

Нет, надо помолчать и как следует покрутиться. «Зарплата» у нее просто отличная, два с лишним «лимона» с грузовика, когда и три получается, и если с полгода тут поработать, то на квартиру она кое-что соберет — хотя бы на третью ее часть, вступит в кооператив, Татьяна или Феликс Иванович помогут, Дерикот ведь обещал!..

Пока Изольда раздумывала над своими жилищными проблемами и тешила себя надеждами, Байрам и его команда продолжали разбойничать на дорогах. На стоянках машин в вечернее или ночное время незаметно для дальнобойщиков, везущих дорогостоящие грузы, подкладывали под колеса «ежи»; потом следовали за грузовиком, терпеливо дожидались, пока спустят колеса, предлагали свою помощь…

Увидев автоматы, водители грузовиков соглашались на все — помогали перегружать товар в КамАЗ, молили о пощаде, давали клятвенные заверения «молчать до гробовой доски». И — держали свое слово. До глухой какой-нибудь лесополосы, где никто с дороги не мог услышать криков и короткой автоматной очереди…

…В минувшую пятницу, 5 мая, в предгорьях Чечни сбит самолет российских ВВС. Он, по данным военных источников, вел разведку над чеченской территорией.

Сбитый рядом с селением Сержень-Юрт российский штурмовик — уже не первый самолет, уничтоженный силами сопротивления. Летчик после прямого попадания зенитной ракеты «стингер» не успел катапультироваться и погиб.

Из газет

Люся Вобликова, Саламбек и вернувшийся из Ставрополя Залимхан сидели в уютном кафе в центре города, ели мороженое и оживленно разговаривали. Они только что хорошо, вкусно пообедали (угощал Саламбек), а теперь на десерт лакомились мороженым. Саламбек рассказывал нехитрую, но смешную историю из рыночной жизни: одна из женщин-покупательниц сунула кошелек не в ту сумку, подняла крик; сбежалось полрынка, явилась милиция, а кошелек с деньгами нашелся…

Саламбек рассказывал живо, в лицах, слушать его было интересно. Люся, смеясь, поглядывала на Залимхана: парень был хорош собой, гораздо моложе Саламбека и явно скромнее. «Я раньше его не видела в их компании, — думала она. — А парень — симпатяга: орлиный профиль, красивые черные глаза… Неплохо бы устроить у Саламбека еще одну вечеринку и пригласить туда Залимхана…»

Но Залимхан, как она скоро поняла, был озабочен чем-то далеким от вечеринок. Парень сосредоточенно думал, в разговор изредка вставлял малозначащие короткие фразы, на вопросы отвечал неопределенно, абстрактно… Сказал, что недавно был в Москве, у дяди, хотел устроиться на работу, но без прописки не берут, а дядя в прописке отказал…

Все трое помолчали. Да, Москва — это не какой-нибудь Торжок или даже Подольск. Были бы деньги…