Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

— Она хочет меня убить.

— Да. И быстро.

— Спасибо Рус. Но, зачем это ей?

— Вы, для неё, политический противник. В городе зашевелились банды. Мы вам оформим тяжелое заболевание, чтобы вы смогли не выходить некоторое время из казармы. При вас будут молодые монахи. Наш врач. Он вас быстро поставит на ноги. Генерал Чан уговорил местные службы помогать вам. Премьер Хуа Гофэн лично звонил сюда и подтвердил губернатору полномочия Чана. Поэтому питание для вас будет теперь отдельное. В столовой выявили двух новых поваров, которых мы подозреваем, что они из Пекина. Тоже скоро узнаем, кто их прислал.

— А сколько было хунвейбинов?

— Больше двадцати человек. Но бой за вас ещё не закончен. Председателю Мао вновь стало хуже. И Мадам будет постоянно торопить своих холуёв. Вам надо до осени продержаться.

— А что с малолетками?

— Головы им отбили, а генерал Чан оформил их всех в детскую колонию, поближе к Тибету.

— Хорошо. А мои люди?

— Их всех охраняют. Скоро всё переменится.

— Дожить бы.

— Генерал Чу и генерал Чан обещали, что всё предпримут, чтобы защитить вас.

— Но я вижу, что пока только ты со своими монахами меня охраняешь.

— Но, без генералов мы бы не смогли эффективно охранять вас. Главное, что они местные службы и губернатора с партийцами перетянули на вашу сторону. Скоро вы с ними встретитесь. Сейчас вам надо оклематься и выздороветь. У нас очень хорошие и опытные врачи.

— Спасибо, Рус. Дай то бог, чтоб всё так и было. У меня появилась надежда.

— Будет, уважаемый Дэн, в вас верят люди и это вам поможет.

— Все мы надеемся. А я на тебя надеюсь, Рус.

— Сейчас придёт врач. Он всё сделает.

Дэн забылся в легком небытии. Сквозь обострённое, больное сознание он почувствовал мягкое приближение врача. Всё ушло в нечувственную нирвану.

Третья или четвёртая жена Председателя, мадам Цзян насторожено неторопливо постукивала точёными, ухоженными пальчиками по маленькому цирковому барабану. Она хотела знать всё. Всё. Но где взять всё, все известия? Где? Сейчас войдёт гномик, министр-советник. Что он обнадёживающего скажет?

Как трудно мыслить, ожидать глобально и глобального. Нервы, нервы. Они гудят. Они трясутся. От них всё болит и ноет. А ведь всё ещё впереди. Ой, мамочки! Как узнать, кто о тебе и как думает? Без этого не узнаешь уровень твоей личной популярности; да, и нужен ли ты народу вообще. Нужен ли? Стоит ли так нервничать, волноваться, страдать, если тебя целый миллиард матерщинно охаивает, а ещё четыре миллиарда из дальних земель, ни во что не ставят.

Узкие, ярко накрашенные глаза быстро бегали по зеркалу; рассматривая и высматривая себя в себе. Внутреннего недовольства хватало. Не двадцать лет. Не тридцать. И даже не сорок. В народе таких старухами зовут. При власти: моложавыми, прекрасными леди, которые ещё и прекрасно выглядят. Британская злобная, ужасно выглядевшая старуха, Елизавета Первая, странно и почему-то; считалась красивой женщиной. Даже, намазанная толстейшим слоем различных мазей и красок, обработанная искуснейшими мастерами-художниками омолаживания, она выглядела, как цирковой манекен, спрятанный на пыльном складе редкостного реквизита. Мадам Цзян, по сравнению с ней, малолетка, красавица. Её должны любить люди, народ. Но, всё складывается не так. Особенно злобствуют газеты на Западе и в Америке. Чем она уже им смогла насолить?

Её тяжёлые, грустные размышления прервал лёгкий звук мелодичного колокольчика. Мадам нажала кнопку, дверь бесшумно открылась и, мелко семеня короткими ножками, опасливо вошёл министр-советник. Он поклонился в приветствии и застыл в ожидании слова.

Цзян, тоже легко поклонилась в приветствии.

— Дорогой племянничек, я слушаю тебя с надеждой и верой.

— Дорогая сестра, — старался быть максимально скорбным и расслабленно вежливым министр, — кто-то нагло, жёстко и уверенно против нас действует.

— Как кто!? — вскрикнула, не удержав сурового надменного взгляда, мадам. Её кулачки растеряно сжались, а глаза обидчиво заблестели. Казалось, ещё секунда и она разрыдается на маленьком плечике гномика. — Как кто? Кто может мешать? Кто без разрешения моего мужа может нам мешать? Кто смеет?

Министр развёл ручками.

— Мы подослали около тридцати малолеток из хунвейбинов в исправительный отряд к Дэну. Всё было скрытно и по плану. В решающий момент, когда Дэн сам присел от тяжёлой работы на солому, к нему подскочили наши ребята и начали избивать. Буквально, через две секунды, появились, какие-то лысые и так поколотили наших, что когда подбежала охрана, все уже валялись без памяти или корчились с сильными болями в теле.

— А кто эти лысые?

— Я подозреваю монахов, монахов из Тибета, но пока доказательств нет.

— А что охранники не проводят следственные действия?

— Проводят. Жду звонков. Но, что очень странно и подозрительно, наши молодые люди, в спешном порядке, все переведены в другие лагеря на дальний запад страны.

— Кто приказал?

— Жду звонков.

— Это бунт, мятеж, неповиновение.

— Если не хуже, мадам.

— Я сегодня же схожу к супругу.

Министр легко поклонился в знак согласия.

— Нам надо найти, кто играет против нас?

— Конечно, конечно. А на кого сейчас можно указать?

— Трудно. Только из окружения дяди могут исходить угрозы.

Против него никто не пойдёт.

— А кто? Кто?

— Знать бы. — Скромно пожал плечиками министр.

— Как? Как?

— Подумаем. Враг и сам раскроется. Надо дать ему время и спровоцировать его.

— Времени мало.

— Смотри: Хуа Гофэн внешне никуда не спешил, тихим был, а дядя его двинул.

— Мне тоже неожиданно и странно. Такая неопределённость во всём, что жутко и боязно от долгого ожидания.

— Что делать? Сила, она и есть в умении выжидать.

— Всё мы это знаем. Но, время, время; упустишь его и тоже проиграл.

— Сейчас нам нечем крыть.

— Неужели мы проиграли?

— Ещё нет. Надо другие пути испробовать. Всё же я пошлю своих эмиссаров на юг. Но это ничего не даст, пока не будем знать, кто прикрывает Дэна. Через два дня мы будем знать, кто против нас.

— А в Пекине есть у нас спецотряды для ликвидации противников?

— При Ван Дунсине. Остальные, если только не легальные.

— Давайте их используем. Я оформлю нужные документы. Когда их можно послать?

— Неделя, минимум, потребуется.

— А южные банды?

— Поговорим с ними.

— Если скажем, кого надо убрать, то миллион потребуют.

— Дадим, лишь бы выполнили задание.

— Завтра же мои люди отправятся в Кантон.

— Когда вам передать деньги?

— У меня есть деньги. Я сам заинтересован остановить Дэна.

— Нет, нет. Закон заказа работы требует платить. Тогда более заработает случай удачи. Сегодня же встречусь с мужем: я его надеюсь убедить в опасности и вреде для страны и будущего партии проклятого Дэна.