Виктор Иванников - Чужбина

— Хорошо, Фридрих, я его просмотрю. Но зашел я не за этим. Как ты понимаешь, если сделка завершится удачно, то мы можем плюнуть на этого уголовника, мы уже будем ему не по зубам. Формально контрольный пакет перейдет к австрийской фирме. Тебе придется научиться взаимодействовать с ее представителем, так сказать в режиме «онлайн». Этот представитель будет приезжать в Москву в тех случаях, когда нужны какие-нибудь серьезные переговоры, подписи, собрания и прочее. Но ты должен знать: за тобой руководство оставшимся пакетом акций, который записан на Анхен, поэтому твои позиции тверды. К тому же контрольным пакетом в инофирме, а значит и в Центре, владею я единолично, правда не афишируя это. Все инструкции, указания будешь получать от меня. Связь у нас, как говорится, будет «как горячая линия» ясно? Скорее всего в Москве, дабы не засвечиваться и все привыкли к работе Центра под иностранным присмотром, буду появляться нечасто, а вот на сибирских предприятиях и площадках постараюсь показываться. Для этого небольшую часть из пакета акций, что будут под твоим управлением, мы переведем, с соблюдением всех формальностей, на меня. Это понятно. Мне нужно юридическое обоснование для появления там. В правление Центра тоже придется меня включить с этим объемом акций, назначить одним из директоров по управлению этими предприятиями. Учти, я отныне иностранный подданный. Детали мы с тобой, Фридрих, обсудим после завершения сделки. Также решим вопрос с твоим статусом и оплатой. Договорились?

Фридрих вскочил и срывающимся голосом заявил:

— Вы не пожалеете, Конрад Вильгельмович, я все сделаю как надо, не подведу Вас. Буду очень стараться. Мне еще мой отец, Ваш дядя, приказал «держаться» Вас, слушаться, как его самого. Он ведь Вас знает с детства и уважает…

— Ладно, ладно, Фридрих, ошибки были, есть и будут, самое главное, чтобы они были поправимы. Вот это имей всегда в виду. Лучше посоветуйся со мной и помни: «Все, что ярко блестит, не всегда хорошо пахнет». Не помню, кто это сказал, но многократно убеждался в этом. И еще, беззащитным мы тебя не оставим. Придется заключать договор с Никитой, но это уже после того, как все уладится. Хоть мы этому бандиту-Фармакологу, можно сказать, дали по рукам, но ведь есть и другие, которые любят разевать пасть на чужой каравай. А в арсенале у них накопилось порядочно ловушек. Сегодня ты сам видел в работе Василия Васильевича, а он из команды Никиты, так что к советам его стоит прислушиваться. Вот об этом я и хотел с тобой, пока накоротке, переговорить. Нам сейчас важно чтобы Лазарь Моисеевич исполнил свои контрактные обязательства, «развязал» нам руки и не засветил» где-нибудь сделку. Насчет аванса ты как с ним договорился? Четверть после того как тексты контракта будут подписаны и пропечатаны? Так, если мы внесем исправления в этот проект и ты сразу же отвезешь новый вариант, то где-то к вечеру уже потребуется оговоренная сумма?

Фридрих кивнул головой.

— Ясно, сразу же скажешь мне, встретимся и я сам подъеду, подпишу и с одного фонда перекину на счет Лазаря Моисеевича указанную сумму. Договорились?

Он кивнул головой.

— Тогда последнее, тебе и юристу придется завтра поработать. Как только мы обсудим проект, внесем изменения, так сразу же вам в эту посредническую контору, там все и добивать.

— Все ясно, Конрад Вильгельмович. Так и сделаем.

— Ну что ж, на сегодня у меня все. Я еду домой.

Фридрих помялся и, покраснев, спросил:

— Вы уж извините меня, я вижу, в какой вы «запарке», все не решался спросить: какое состояние у Вашей супруги, Анхен Генриховны?

Конрад сразу помрачнел, но затем хлопнул его по плечу.

— Бог дал, пошла на поправку, тьфу… тьфу. Через неделю, а может быть дней через десять будет уже точно известно.

Фридрих даже перекрестился.

— Слава Всевышнему.

Конрад окинул его взглядом, протянул руку:

— Я поехал домой.

Утром в девять часов он сидел и изучал проект контракта. Сначала бегло прочитал, дабы составить себе общее впечатление, затем принялся, что называется «читать с лупой», выискивая заложенные хитроумным Лазарем Моисеевичем «подводные камни». Таковые не заставили себя долго ждать. Выявленные им сомнительные места он выписал на отдельные листочки, подумав, переписал их уже в новой, понятной ему редакции. Тут к нему ввели Николая Николаевича и Василия Васильевича… Конрад поприветствовал их, попросил секретаршу принести кофе, тут же сделал пару копий и передал их им. Прихлебывая горячий, ароматный кофе они принялись изучать проект контракта, делая соответствующие отметки в тексте. Минут через сорок, уже за вторым кофейником, они втроем, методом мозгового штурма, принялись рассматривать все особенности, отмеченные каждым в тексте. К удивлению Конрада, таких мест оказалось гораздо больше, чем обнаружил он сам. Еще час заняло их обсуждение. И, наконец, был вызван Фридрих с юристом. Им дали листок с новыми формулировками ряда пунктов контракта. Фридрих бегло прочитал их, вопросительно взглянул на своего шефа. Тот посоветовал:

— Фридрих, наберешь тексты исправлений и вперед, по дороге их обсудите вдвоем и Лазарю Моисеевичу на стол. Стойте твердо: так решил шеф и его советники. Учти, в этих замечаниях важна каждая буква и каждая запятая. Поэтому нужно добиваться именно нашей редакции. Если возникнут какие-либо проблемы при согласовании, тут же мне сообщи. Договорились?

— Есть, Конрад Вильгельмович, так и сделаем.

— Ну, тогда с Богом.

Как только он ушел, Конрад обратился к своим советникам. Те, подумав, сказали что выработанных ими новых пунктов контракта надо добиваться, несмотря на все доводы этого «хитрована». Та сумма, которая им запрошена, существенно выше, чем в других аналогичных конторах. Так что пусть повертится и отработает свой хлеб.

Фридрих позвонил через час двадцать и объявил:

— Мы уже обсудили три новые редакции. По двум, в конце концов, пришли к согласию, а вот по третьей — ни в какую! Они настаивают на своей.

— Дай ему, Фридрих, трубочку.

— Слушаю Вас, Лазарь Моисеевич, какие у Вас возражения?

Тот сразу же принялся горячо убеждать его:

— Моя — это обычная редакция, другая ставит под угрозу риска по этим обстоятельствам… и так далее.

Дав ему поговорить минут десять и поняв, что этот поток слов не иссякаем, прервал.

— Лазарь Моисеевич, Вы должны меня правильно понять, я Заказчик, я плачу и я рискую, причем значительно больше чем Вы. В связи с этим я пойду на Вашу редакцию, но, так как мой риск вырастет при этом существенно, для демпфирования его вынужден по позициям контракта, (он перечислил их), сократить на тридцать процентов сумму их оплаты. Поймите меня правильно. И Вы, и я, — оба сидим в лодке, плыть мы собираемся в море, поэтому обязаны понимать друг друга.