Виктор Иванников - Чужбина

— Ночь была тяжелая, да и день тоже. Извините, не провожаю сам, мне надо идти к пациентке. Через двадцать минут после начала Вашего свидания к Вам, как и положено, войдет Иосиф Александрович. Ему надо посмотреть состояние Вашей жены, результат Вашей встречи.

Тут в кабинет вошла молоденькая девушка, мило улыбнулась и мелодичным голосом пригласила:

— Прошу следовать за мной.

Аркадий Сигизмундович помахал рукой и сказал:

— До свидания, Конрад Вильгельмович. Скорее всего, мы сегодня уже не увидимся, с Вами будет заниматься Анин психолог. Со всеми вопросами к нему.

Снова длинный коридор и та же комната вся в зелени, картинах, залитая светом и теплом. На этот раз Анхен сидела в кресле, как школьница, с прямой спиной и сложенными на коленях ручками. Увидев его, вскочила, сжала кулачки, прижала к груди, но не стала, как вчера, ждать его с тревожно блестящими глазами, а сначала неуверенно, затем все быстрее и быстрее зашагала к нему. Он обнял ее, приподнял, расцеловал, как это делал всегда после возвращения из своих поездок. И ее память сработала. Она, довольно вздохнув, прижалась к нему и замерла. А он, гладя ее «как маленькую девочку», все повторял и повторял:

— Аня, все будет хорошо. Я уверен, все будет хорошо.

И при этом вдыхал запахи, идущие от нее. Родные, знакомые запахи, того шампуня, тех духов, той помады, которыми она любила пользоваться. Постояв так, он чуть отстранился, вложил ей в руки букет и неожиданно даже для самого себя взял, поднял ее на руки, отнес на стоящую под какой-то лианой кушетку. Там уселся, усадил ее на свои колени, принялся осторожно расспрашивать.

Аня бесхитростно стала рассказывать:

— Ко мне относятся хорошо, заботятся. Кормят тоже хорошо, но правда есть совсем не хочется. А те фрукты, что ты приносишь, я стараюсь есть, ведь это от тебя. Много разных процедур. Устала от них. Но Иосиф Александрович пообещал, как только все стабилизируется — многие из них отменят. Он считает, что это уже будет скоро. Я это понимаю и не капризничаю. Мне хочется сделать все, лишь бы поскорее уехать отсюда домой. А еще меня почему-то все время тянет в наш родной городок, все вспоминаю дом, лес, озеро, прямо наваждение какое-то.

Конрад слушал ее и любовь к этой поруганной, но такой родной и близкой ему женщине буквально переполняла его. Он снова принялся гладить ее и повторять:

— Все будет хорошо, Аня. Мы обязательно побываем в нашем городе, обещаю тебе.

Отведенное им на свидание время пролетело незаметно. Легкий скрип открываемой двери заставил Аню сильно вздрогнуть и еще сильнее, просто отчаянно вцепиться в Конрада… Она прижалась к его щеке, мокрыми от слез глазами и повторяла, как «заведенная»:

— Я не хочу расставаться… Я не могу одна…

Иосиф Александрович подошел, взял ее за руку. Ласково пояснил:

— Что это Вы, Аня, так заговорили. Вон смотрите, и Ваш макияж уже потек. Вскоре из красавицы станете непонятно кем. Как это понравится Вашему мужу. Да и какая такая причина столь сильно кручиниться. Ведь Конрад Вильгельмович и завтра придет. Аркадий Сигизмундович Вам еще увеличит время свидания. Ну а сейчас Вам надо идти, у Вас еще процедура. Как, Конрад Вильгельмович, отпустим ее ради скорейшего восстановления?

Он подмигнул. Конрад, сам немного растерянный, все-таки «нашелся»:

— Да, Аня, иди. Я завтра буду. Скажи сама, что тебе принести.

Она беспомощно взглянула на него и психолога, но затем зашептала ему в ухо.

— Мое белье, здесь оно хоть и фирменное, новое, но какое-то другое не по мне и мой халатик; один теплый, ну ты знаешь, зеленый такой, другой — легкий с кружевами. И тапочки с мехом. Я к этим вещам привыкла, они мне будут говорить о доме и о тебе.

Эти бесхитростные, где-то даже наивные сейчас слова вновь «полоснули» Конраду по сердцу Он, не стесняясь, расцеловал мокрые глазки, губки, твердо заверил:

— Все будет, Аня, завтра обязательно будет. Жди и принимай все процедуры, которые тебе назначены.

— Да, я буду ждать тебя, очень… буду.

Но тут подошла Елена Семеновна, по знаку психолога взяла ее за руку и увела, как какую-то девочку. В дверях Аня обернулась, беспомощно оглянулась на него и, увлекаемая врачом, вышла.

Иосиф Александрович неожиданно радостно потер руки и предложил:

— А зайдемте-ка ко мне в кабинет, уважаемый клиент. Перекинемся парой слов.

Конрад, все еще под впечатлением ее последнего взгляда, пожал плечами:

— Не возражаю, Иосиф Александрович.

Они поднялись на верхний этаж, прошли мимо ряда дверей с табличками и вошли в небольшой, стерильно чистый, с белой мебелью, залитый светом кабинет. Усадив его в небольшое кресло, хозяин полез в шкафчик и вытащил бутылку коньяка, пару бокалов и коробку шоколадных конфет. Поставив все на стол, произнес:

— Прошу Вас, присаживайтесь. У нас с Вами сегодня хороший день. Реакции Вашей жены однозначно свидетельствуют… тьфу… тьфу, что дело наконец-то сдвинулось в нужном направлении. Если так пойдет и дальше, то мы сможем через недельку ее отпустить на реабилитацию. Повторяю, не домой, а уж тем более не в новый для нее дом за рубежом, а именно на реабилитацию. Прошу это хорошенько запомнить. С завтрашнего дня мы разрешим для пробы пробыть вместе час и посмотрим. Думаю, Вам будет полезно походить по нашему парку. Он хоть и небольшой, но в нем живут белочки, довольно много птиц. На деревьях полно разного рода кормушек. Поэтому прихватите с собою орешков, ну и каких-нибудь семян для птичек. Много не несите. Нам важно, чтобы ваша супруга сама их покормила, желательно с ладошки. Не беспокойтесь, они приучены. Это оказывает хороший психологический эффект. И еще, если у нее есть любимые предметы, ну там талисманы, обереги, камушки и прочее, то советую Вам их принести, но не все разом, а частями. Пусть они все время напоминают ей о доме, светлой прошлой жизни и говорят о скором возвращении в эту обстановку. Это очень важно. Ну и последнее, это уже чисто к Вам. Пока у Вас лично все идет правильно, я имею в виду Ваши взаимоотношения здесь в клинике, вот и продолжайте так.

С этими словами, он разлил коньяк по бокалам, взял свой, покатал в ладонях, вдохнул аромат, произнес:

— За скорейшее восстановление здоровья Вашей жены, — и не спеша выцедил янтарную жидкость.

Конрад не стал «чиниться», тоже покатал свой бокал в ладонях:

— С удовольствием выпью за Ваш тост, — и тоже медленно выпил.

После этого Иосиф Александрович сам лично проводил его до выхода из здания. Был уже вечер, когда он вернулся в Центр. Фридрих еще был там, сидел в своем кабинете, просматривал разные бумаги. Увидев своего шефа, он вскочил, достал из сейфа папку и протянул ее:

— Вот, здесь проект контракта, который мы совместно с Лазарем Моисеевичем составили.