Алексей Шерстобитов - Чужая жена [СИ]

— К сожалению, да…

— Шшшто?!

— К тому же там никого нет…

— Чтооо?… Как?…

Андрей рванулся так, что ноги даже пробуксовали на первых двух шагах.

Ренат сделал «мину» усталого от всего этого человека, выдохнул через плотно сжатые губы, потом вытянул их в трубочку, сделав движение руками, напоминающее пассы из у-шу. В такой позе он и встретил шефа, от которого пришлось парировать удар и откинуть его в сторону дивана, откуда тот атаковал снова и так еще три раза, пока не встал, как вкопанный на четвереньках, еле переводя дух, поняв, что все бесполезно.

— Мерзавец!!! Что все это значит?

— Андрей Викторович, прогуляемся?…

И он пригласил жестом на улицу, мимикой изо всех сил показывая, что в доме говорить нельзя…

Через полчаса они ехали на машине Светищева, отказавшись от ведомственной. Согбенная фигура Андрея, казалось, помещалась на половине сидения. За это время он осунулся, посерел и постарел, во взгляде его тонкой жесткой нитью все, на что он смотрел, пронизывалось решительностью и бескомпромиссностью. Это немного настораживало Рената, не так должен бы выглядеть человек сломанный и на все готовый…

Может ли повлиять, а точнее сказать, поменять жизнь человека, приснившийся сон? Кто знает… Другое дело событие! Когда мы начинаем ценить кого-либо? После того, как теряем.

А что мы получим, если сложить и то и другое? Тогда жизнь становится похожей на страшный сон, выходя из состояния которого, в человеке происходит переворот настолько мощный, что он безо всякого пересмотра своего мировоззрения, многое меняет в своей жизни.

Падение в такую пропасть — это тот самый поворот своего взгляда внутрь самого себя. Долго мы не можем смотреть на свою ничтожность, но мимолетный взгляд тоже бесполезен. Поэтому такие трудные испытания для каждого строго дозированы, причем не только по продолжительности, но и глубине, и силе.

Некоторым нужно долететь до дна пропасти и, разбившись, разглядеть разлетевшиеся в дребезги куски себя, узнать каждый, возненавидеть его, и лишь потом, воспрянуть из пепла. Другим достаточно увидеть середину этой клоаки и вернуться полностью измененным. Третьи — постояв на краю, шатаемые ветром перемен — осознают свою гнилостную смертность уже сейчас, настолько шокируются этим, что перестают не только говорить, но и думать о том, чем раньше сами приближали себя к этой пропасти духовной гибели…

Да, этого сна мало, хотя и, казалось, чудо произошло…

Андрей ехал, углубившийся вглубь своего сознания. Поначалу он даже начал молиться, хоть и не умел этого делать, и даже не особенно-то верил, но молил, прося, чтобы эта чаша миновала его.

Что же тут удивительного, когда и Сам вочеловечившийся Господь просил перед испытанием о том же Своего Отца. Но тогда в Гефсиманском саду Христос пересилил Свою человеческую ипостась и заключил: «Но да будет ни как Мне, а как Тебе…» — и свершилось.

Что-то внутри его вскричало, настолько неожиданно, что он испугался самой мысли, забыв на мгновение о происходящем с ним: «Но Он был Господь — Слово и знал, что воскреснет! Что это меняет для меня, Андрея Светищева, обычного человека?! Ничего! Хотя пример, конечно… Но кому тяжелее? Конечно тому, у кого большие изменения, меняющие жизнь. Человеческой ипостаси Христа, было непосильно тяжело, когда Он почувствовал Себя без Отца, вскричав: „Боже Мой, Боже Мой! Зачем Ты покинул Меня?!“. Он перенес на Себе то, чем я болен всю жизнь! Страшно! Ужасно! И мне этого не нужно! Я не хочу этого, даже знать об этом!.. Но разве это сейчас важно?! Важно, если остановиться на секунду и осознать, что именно сейчас, в самые тяжелые мгновения моей жизни, Господь рядом несет большую часть тяжести моего креста… Но я это знаю, или меня в этом убедили, а я поверил. Если это правда, то почему мне так тяжело?!»…

Светищев, только недавно понял, что болен, решив с этим пробовать бороться. Было ради чего, он не был один, и в случае победы, которую нужно было совершать ежедневно, он мог стать счастливым…

«Счастливым… Что это? Что это — счастье? Да был ли я таким? Господи! Это же пик эмоции, его невозможно испытывать долго… Нет, нет, я ведь говорю о физическом… Конечно, все возможно. Все! Но как не упустить солнечный луч, попавший на ладонь? Он же не принадлежит тебе! Он греет, светит, радует, может, даже ласкать, но не принадлежать! У меня было больше, чем луч — у меня было солнце! Я мог направлять, сколь угодно много лучей, куда хотел, оно было мое, оно так же принадлежало мне, как и я… ей — Мариам. Недавно я вернулся, почувствовав прежнее, но сегодня, вдруг все закрылось тучами… беспросветными, ужасающими своей тяжестью. Чувствовал силы, сейчас я знаю, что будь я Атласом, ничего не поменялось бы в лучшую сторону. Что это?! Кому верить?! Я сделаю то, что он хочет, этот проклятый Ренат, и будь, что будет. Преступления в этом нет. Я забуду прошедший год, и никогда больше не выпью! Никогда я больше не оставлю ее и сына даже на час! Я клянусь в этом! Господи, все, что угодно, только верни все назад!

Что происходит?! Они пропали, и мне говорят, что так надо для их безопасности, а потом говорят, что нужно перевести миллион евро… Почему не два, не три?! Почему я должен верить?! Зачем я сейчас куда-то еду? Я мог перевести эти деньги находясь дома?! Где гарантии, в конце концов?! Эти игры, якобы, патриотов похожи на игры заигравшихся мальчиков! Почему моя семья?! Боже, я слышал, что у тебя все неспроста, если это для моего вразумления, то не дай мне потерять их. Иначе, оставь меня идиотом! Пусть я стану нищим, но с ними!»…

Размышлениям не бывает конца до тех пор, пока не появляются ответы и не иссякнет сама тема.

Мысли прервались. Они всегда прерываются, даже когда они тяжелые, болезненные, не желанные. Странно, чем больнее тема их причинности, тем они навязчивее! Но стоит столкнуться вплотную с опасностью, как все эти переживания, будто рукой снимает…

Они подъехали к какой-то базе. Въездные ворота открылись, но никого не было видно. Ренат направил машину в глубину лабиринта. «Он знает куда ехать, значит, был здесь! Как я мог ему довериться… Поздно!».

Ренат залез в бардачок, достал наручники и мешок:

— Андрей Викторович, вы можете еще отказаться, нооо…

— Что мне делать, ты прекрасно понимаешь, у меня нет другого выхода. Без них жизни мне нет!

Он надел наручники на запястья и пакет на голову…

— Даю вам слово чести, они в безопасности…

— Конечно, именно поэтому я сейчас здесь, как заложник! Вы хоть думайте, когда говорите?! Что мне делать здесь, если они в безопасности?! У меня нет выхода?!.. Плевать! Делайте, что задумали — Бог вам судья…

— Он каждого знает и каждому судья! Просто верьте! Если, что-то пойдет не так, даже если меня будут убивать, реагируйте как человек, у которого похитили семью…