Александр Тамоников - Архив смертников

— Там что-то не так, товарищ подполковник? — подтолкнул его Алексей.

— Да нет, все так… — Крахалев колебался. — Ты должен проникнуть в бункер, используя свои исключительные полномочия, собрать архивы и никого к ним не подпускать, включая свою группу. Самому при этом лучше тоже не открывать глаза… Ладно, шучу, — резко повел он плечом. — Жить будем, прорвемся, — и натянуто улыбнулся. — Командование настаивает на том, чтобы к архивам никого не подпускать. Командир взвода, блокировавшего подземное хозяйство, имеет категоричный приказ впустить только «Смерш»…

— Проблемы с агентами абвера? — пошутил Алексей.

— В том-то и дело, что неизвестно, кто там может оказаться. — Крахалев резко вскочил и заходил по кабинету. Потом остановился, вперился взглядом в Макарова: — Ты, конечно, в курсе, что происходило в тридцать седьмом, тридцать восьмом годах? Арест и расстрел заместителя наркома обороны Тухачевского — по «делу военных», вся его честная компания — Примаков, Путна, Уборевич, Якир, Фельдман… Через год Блюхер…

— Ну, конечно, товарищ подполковник… Была большая чистка в вооруженных силах в связи с вскрытием заговора в РККА, целью которого было насильственное свержение власти и установление в СССР военной диктатуры. Эти люди планировали подготовить поражение Красной Армии в войне с Германией… Тухачевский все признал, да и остальные не молчали. Доказательства заговора были исчерпывающие. Они передавали германской разведке сведения, составляющие государственную тайну, — о том же сосредоточении РККА в пограничных областях…

— Да, все правильно, — поморщился Крахалев. — Небезызвестная «красная папка», которую президент Чехословакии Бенеш передал товарищу Сталину, — доказательства конспиративных контактов Тухачевского с германским Генштабом. Имелась альтернативная версия, что документы сфабрикованы ведомством Вальтера Шелленберга — начальника внешней разведки Службы безопасности — тот хотел скомпрометировать собственный Генштаб. Но Тухачевский признался, что руководил заговором, ну, а раз признался, значит, так оно и было. Признание вины, знаешь ли, — краеугольный камень доказательства, гм… Оттого и били смертным боем нашу армию в тридцать восьмом и тридцать девятом, обезглавили ее практически полностью, оставили без комкоров, комдивов, били и по младшему командному составу, чтобы извести антисоветскую гадость… Тухачевский сам виноват, самолюбия было немерено, считал себя непревзойденным специалистом в области армейского строительства, постоянно собачился с Ворошиловым, не понимал, что делает… Давай начистоту, Макаров, что ты сам думаешь по этому поводу? Не бойся, не побегу тебя закладывать, потому что сам от этого пострадаю.

Алексей растерялся. Собственное мнение всегда имелось при себе, но чтобы с кем-то им делиться…

— Я считаю, товарищ подполковник, что то, что делали с нашей армией, не всегда было оправдано… Во многом перестарались, страха нагнали перед реальной войной с Гитлером. Опять же органы НКВД спешили выслужиться… Нет, у меня отсутствуют сомнения в правильности генеральной линии нашей партии и политического руководства… Опять же: лес рубят — щепки летят…

— Понятно все с тобой, — отмахнулся Крахалев. — Ни хрена ты не веришь, что был какой-то заговор. Считаешь, что наших маршалов репрессировали незаслуженно и несправедливо. А теперь послушай умного человека, Макаров. Контакты наших военных с германской разведкой в конце тридцатых годов БЫЛИ. И контакты такие, что сейчас, вскройся эти факты, их без промедления поставят к стенке, какими бы героями они себя ни показали в текущей войне. Не знаю, был ли это Тухачевский или кто-то другой, но тайная связь поддерживалась, информация текла, причем в обе стороны. Немецкие генералы хотели сместить Гитлера, ну, не нравился им этот бесноватый. Наши военные хотели сместить товарища Сталина… В общем, данные контакты — бесспорный медицинский факт. Они осуществлялись через посредников в Европе, но бывали и случаи визитов немецких вербовщиков в Москву, скажем, под прикрытием дипмиссий. Абвер, разумеется, заводил дела на этих людей — все упорядочивал, документировал. Многие военачальники втайне считали, что войну с Гитлером мы не выиграем, и спешили таким образом себя обезопасить. Сейчас они, конечно, кусают локти, жалеют о содеянном. Большинство из них прервали контакты — зачем им это надо, если Красная Армия наступает, сломали немцам хребет под Москвой, в Сталинграде? А кто-то не смог прервать связь — держат на компромате… В общем, ты умный человек, Макаров, должен уловить посыл моей тихой, но пламенной речи…

Как-то «безвоздушно» сделалось в желудке, и под ложечкой неприятно засосало.

— Оттого и интерес к этим архивам более чем пристальный, — добавил Крахалев. — Так что, давай, Макаров, работай. Жду доклада об исполнении. Орден не получишь, но на медаль можешь заработать.

Мысли вертелись, как веретено. Интерес командования к этим архивам, безусловно, оправдан. Если все так, как повествуют старшие офицеры, то это полная победа на «невидимом фронте». Тот, кто доставит архивы командованию, без награды не останется. Наградой может стать и стенка — тут уж как повезет, все под Богом ходим. Но можно посмотреть с другой стороны, помыслить отвлеченно. Кому-то из командования крайне невыгодно, что вскроются некоторые факты из его прошлого. Он достойный советский человек, храбро воюет, ну, дал слабину несколько лет назад… Может такое быть? Как узнал, что его дело здесь? Это не важно, как-то узнал. Что он предпримет? И как это коснется лично товарища Макарова и его группы?

Он отдал честь, поколебался, взявшись за дверную ручку, и спросил:

— А что, нам правда «харлеи» дадут, товарищ подполковник?

— Ага, догонят и еще дадут, — проворчал Крахалев. — Получишь свои «харлеи», не волнуйся. Нас теперь только ими и снабжают — свои «М-72» практически не видим… Ты, кстати, знаешь, как американцы их называют?

— Как?

— Liberator, чтоб их… «Освободитель», по-нашему. Всю Европу этим железом завалили…

В Советском Союзе американские мотоциклы «харлей-дэвидсон» модели WLA-42 называли просто — «влашками». Машина надежная, неприхотливая, оснащенная двухцилиндровым двигателем мощностью 25 «лошадей» и мощными грязезащитными крыльями. Собственных колясок не имели, приделывали советские — от «М-72». Группа «Смерш» въехала в Калачан вечером того же дня на двух мотоциклах. Документы проверяли дважды — на дальних подступах к городу и на восточной окраине, у руин все еще горящей швейной фабрики. Над обширным частным сектором стелился серый дым. Остальные пожары потушили, а у фабрики не нашлось хозяина, да и тушить там уже было нечего. На чадящих руинах ковырялись какие-то люди с баграми и ведрами.