Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

— Почему?

— Ты все портишь, Ами-тян, — слеза скатилась по щеке, смешавшись с каплями воды. — Зачем ты так сделала?..

— Так проще, — Амико пожала плечами. — Намного проще.

— Мне не проще. Ты меня обманула этим своим холодом… ну и ладно. Ну и забирай его.

Амико шагнула к подруге и склонилась, как будто забыв о вылезавшем из воды Иване.

— Ты ревнуешь, — сказала она.

— Да.

— Это проблема, — Амико опустилась на колени и коснулась плеча Кейко. — Надо ее решить.

— Что тут можно решить? — прошептала Кейко, не глядя на нее.

— Мне ли объяснять тебе? Кто из нас лучше разбирается в хентае?..

— …Что?

Кейко не поняла, как и почему это случилось. До конца своих дней она гадала, не безумие ли заставило Амико, скромную, строгую и всегда правильную подругу поцеловать ее точно так же, как несколькими мгновениями ранее целовала Ивана. Но губы Акеми уже касались ее губ.

Кейко ничего не сказала, когда поцелуй прервался. Только дышала тяжело. Амико действовала с точностью и целеустремленностью робота. Ее руки заскользили по телу подруги, не лаская, но исследуя.

— З-зачем?.. — только и смогла спросить Кейко.

— Расслабься, — ответила Амико.

Выбравшийся из воды Иван смотрел на них, не очень-то веря глазам. Во рту почему-то пересохло, кажется, даже слегка закружилась голова. Ни слабость от ран, ни усталость — ничто не смогло его так подкосить, но вот это был удар под дых. Он так старался не дать вырваться на волю тем фантазиям, что обуревают любого из молодых мужчин, а уж тем более тех, кто полгода не видел даже женской тени… и вот — пожалуйста. Он не заметил, как, несмотря на холод и темноту, стало очень жарко.

Амико оглянулась, и Иван нервно сглотнул. В глазах молоденькой девушки, почти девочки, светилась спокойная уверенность и решимость. Она знала, что в этом нет ничего плохого, и древняя женская магия сделала ее здесь самой главной — он почувствовал, что не может и не хочет противиться ей.

Она протянула тонкую белую руку, призывая к себе. Он, словно заколдованный, сделал шаг вперед. Кейко сидела рядом, прикрывая грудь руками, но тяжелого дыхания тонкие ладошки скрыть не могли.

Как странно все поменялось. Сначала неопытными, беззащитными детьми были они, и он почти стыдился своего влечения. А теперь он сам едва не до дрожи в коленях волновался и мешкал. И Амико стоит на коленях, ожидая чего-то… чего-то прекрасного.

— Иди сюда, — сказала Амико. — Это мне нужно. Это нужно всем нам.

Не помня себя, он сделал еще шаг. И еще. Кейко смотрела заплаканными глазами, раскрасневшаяся, горячая и податливая.

— Я… — Иван не узнал собственный голос. — Не знаю что сказать.

И тут Кейко, шмыгнув носом, подала голос:

— Чего тут говорить? Рут с групповушкой пройден до кульминации.

Он встряхнул головой, словно после крепкого подзатыльника, все еще пытаясь стряхнуть морок.

— Вы… вы что, серьезно?

— Да, — кратко ответила Амико.

— Но как же…

— Иван, — она глубоко вздохнула. — Заткнись и иди сюда.

Он послушался. И подземелье исчезло. Исчезла кровь, льющаяся где-то наверху. Исчез таинственный заговор. Исчезло все, кроме них.

Наконец, Иван открыл глаза. Полежал, глядя в подсвеченный фонарем округлый бетонный свод трубы водовода, и мягко проговорил:

— Невероятно хорошо с вами, девчонки, но лежать некогда. Нужно дальше, дальше, дальше…

— Сто лет так сладко не спала… еще хоть пару минуточек… — сонно пробормотала Кейко, не демонстрируя никакого желания отпустить Засельцева и лишь покрепче прижавшись щекой к литым грудным мышцам. Амико же сразу дисциплинированно проснулась и села, потерев лицо ладонями. Бросила взгляды по сторонам, вспомнила, что произошло, и что совершенно обнажена — но на ее спокойном лице не возникло ни следа смущенного румянца. Впрочем, не осталось на нем и отблесков того скрытого, подавленного, лихорадочного огня, сжигавшего ее изнутри. Девушка лишь испытующе смотрела на Ивана, и лишь самые уголки ее губ тронула едва заметная загадочная улыбка.

Иван улыбнулся в ответ, взял ее тонкую руку и поднес к губам.

— Ты прекрасна, Амико.

— А я?.. — тут же раскрыв глаза, ревниво поинтересовалась Кейко и требовательно поскребла его грудь ноготками.

— А ты еще лучше, — ответил Иван, чмокнув ее в лоб, уселся и хрустнул плечами, разминаясь. — И потому я обязательно должен вас отсюда вытащить. Сугубо собственнический интерес, вот теперь как это можно назвать.

— Так вы собственник, Банька-сан?! Синяя Борода, суровый властелин, запирающий пленниц в башню из слоновой кости?.. — принялась дурачиться Кейко, совершенно явно пребывавшая в прекрасном расположении духа. Прикрываться она не спешила, и даже забросила руки за голову и изогнула спинку так, что ее небольшие острые грудки обрисовались во всей юной красоте.

— Ну, зачем сразу в башню?.. Женщину можно еще на кухню пристроить, — с намеком заметил Иван, не упустив случая полюбоваться. — Давайте перекусим по-быстрому, и начнем дыхалку упражнять.

Амико, на лице которой теперь тоже было более мягкое выражение, натянула сутану, подобрала рюкзачок и высыпала на спальный мешок трофейные продукты.

— Ува-а-а! Красота — как на пикничке в парке!.. — Маэми довольно потерла руки и облизнулась.

— Помнишь, однажды мы ходили на ханами. Только сидели каждая со своим классом, — с ностальгической ноткой в голосе вспомнила Амико.

— А теперь вместе, — кивнула подруга, потроша пачку «сникерсов». Потом повертела в руке шуршащий оберткой кирпичик сушеной лапши. — Жаль, сварить не в чем.

— Можно и сухими грызть, очень даже нормально, — возразил Иван, наряжаясь к завтраку — то есть, попросту надевая плавки. — Хоть прямо на ходу. Первейшее дело для нашего брата-диверсанта. Но объедаться сейчас не стоит; червячка заморим и за дело. По часам, кстати, уже шесть, до рассвета недалеко. Если не проплывем сейчас, то придется еще сутки здесь сидеть, пока не стемнеет. На свету все же есть опасность попасться на глаза супостатам.

— А вы ведь уже попробовали нырять? — спросила Амико. — Как… как там, в тоннеле?

— Очень страшно, или не очень? — уточнила Кейко.

— Не очень, — уверенно ответил Засельцев. — До дна водобоя я сразу нырнул — тут метров двадцать, но на полную глубину нырять не придется — вход в тоннель метрах на шести, широкий, гладкий, и сразу заметно вверх идет. Вам обязательно надо будет уши продувать на спуске, чтобы не болели.

— А отчего они будут болеть? — не поняла Кейко.

— Когда глубоко ныряешь на задержке дыхания, вода начинает давить снаружи на барабанные перепонки, если ничего не делать, может и порвать. Это, правда, метров на десять надо уйти. Здесь такого не потребуется, но чтобы все было штатно, зажимаете нос и как бы пытаетесь в него выдохнуть. Давление в среднем ухе повышается, боль сразу пропадает. Это потренируем первым делом, естественно.