Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

Убрав радиостанцию, пакистанец снова вернулся к чемоданчику-пульту. Было совершенно очевидно, что он только что доложился начальству, и исламисты наверху плотины уже начинают радоваться появлению своего второго по силе атомного козыря. Наверняка они приготовят встречу — получается, счет пошел на минуты. Джон незаметно кивнул Ивану, шагнув назад — за спины мирно посасывающих сигареты водителя и крановщика. Засельцев, сделав отсутствующее лицо, сдвинулся в сторону майора, нависнув над ним. Девушки, следя краем глаза за их перемещениями, инстинктивно попятились — для них не было секретом то, что сейчас должно было произойти, но и полностью привыкнуть к таким вещам они, конечно же, еще не успели.

В следующую секунду ┐дважды глухо чпокнул Глок, словно по волшебству возникший в руках Джона, и рядовые боевики, получившие по пуле в затылки, разом рухнули на площадку, заливая ее кровью. Иван мгновенно сбил с ног Чадри, заломив ему руки за спину и ткнув носом в пол. Пистолет, сидевший в кобуре на боку пакистанца, сразу же перекочевал за пазуху к русскому, и туда же отправилась рация.

— Попался, голубчик. У-у-у, гомосечья твоя морда — так бы и свернул шею!..

— Неполиткорректненько выражаетесь, Банька-сан, — едко прокомментировала Кейко, подхватив пульт и передав его в протянутые сверху руки Алены. — Мы ведь не мужского пола, поэтому по факту ЛГБТ-поведения здесь не имеется.

— Но он-то вас за парней принял, пидор поганый!.. — сердито сплюнул Иван.

— То есть, если бы мы были вашими, Иван-сан, молодыми парнями-кохаями, и товарищами по оружию, вы бы меньше сердились? — уточнила Амико вполне спокойным тоном.

— Экие ты сложные психологические вопросы задаешь… — озадачился Засельцев, быстро засунув пленному в рот кусок тряпки и принявшись обыскивать его карманы. — Сердился бы я… черт знает, наверное, меньше. Парни, вроде как, за себя и сами могли бы постоять, а вот за вас, за девушек, мне как-то особенно обидно стало. Хрен ему по всей морде, похотливому козлу!

— Получается, Кейко-тян, ты напрасно обвинила Ивана в неполиткорректности и нелюбви к лицам альтернативной половой ориентации, — кажется, Амико, решила справиться с очередным стрессом перед лицом зверского, хотя и вполне привычного в этих краях насилия, войдя в роль отстраненно и спокойно анализирующего окружающую обстановку наблюдателя. — Он возмутился не столько тем, что майор возжелал тебя в твоей предположительной мужской ипостаси…

— …Гендерсвапной, — уточнила Кейко, охотно приняв этот новый способ успокоить нервы.

— Да. Ты была бы столь же симпатичным пареньком, сколь красивой девушкой являешься сейчас, поэтому отчасти я понимаю этого извращенца. Но речь не об этом. Иван-сан не столько осуждает гомосексуальные наклонности майора, сколько ревнует — ты ему нравишься, и он, очевидно, уже считает тебя в некотором роде своей девушкой: именно поэтому он не желает делиться тобой с другим мужчиной, и так возмущен. Так что, если нам захочется появиться в политкорректном либеральном обществе, его не обязательно будет оставлять рядом со стойкой для зонтов вместе с другими питомцами.

— Знаешь, обычное общество, вроде нашего японского, даже по контрасту с окружающим нас сейчас средневековым мракобесием, меня уже не прельщает, — задумчиво и уже практически спокойно покачала головой Кейко. — Эти наши миннасаны изрядные ханжи, и нет никакого желания объяснять им, к примеру, Баньку-сана, или мои благоприобретенные стрелково-тактические скиллы — все равно не поймут и не примут. Так что пусть они там сами как-нибудь, без меня.

— Отлично тебя понимаю, — хладнокровно согласилась Амико, но потом опасно блеснула глазами. — Однако я все же планирую еще как минимум парочку визитов к родным сакурам, от которых, возможно, миннасанам станет тошно. По крайней мере, некоторым.

Пока японки занимались своеобразным эскапизмом, совмещенным с проектированием будущего, мужчины, как им и положено, делали дела брутальные: Джон нажал на кнопку остановки, и платформа с протяжным скрежетом притормозила, качнулась, и перестала пониматься. Затем с помощью Тун Тина оттащил к краю и сбросил вниз тела боевиков. Посмотрел, как они падают, ударяясь о фермы, и отряхнул руки.

— Однако же времени у нас очень мало, — напомнил он, возвращаясь к Ивану, который уже привязал яростно вращающего глазами и мычащего пленника к раме автокрана, сунув ему пару тумаков, когда тот начинал брыкаться. Познакомившись с железными кулаками морпеха, пакистанец, наконец, убедился, что все происходящее — всерьез, и миндальничать с ним никто не собирается. Начальственная спесь и привычная, ничем не ограничиваемая офицерская готовность выплескивать возмущение на окружающих начали сходить с него прямо на глазах. К моменту, когда Джон вернулся, отряхивая руки, и встал перед ним, меряя пристальным темным взглядом, а Иван вытащил из ножен штык-нож и принялся пробовать пальцем остроту лезвия, майор уже изрядно побледнел.

— Бездельники эти карены, не точат вверенное оружие, — сурово прогудел Иван по-английски. — Тупой ножик, прямо как хммм… valenok.

— Этого русского слова даже я не знаю, — заметил Джон. — Но не будем отвлекаться. Итак, мистер Чадри, пришла пора срыва покровов. Как вы уже, наверное, догадались, засада на реке оказалась успешной — для нас.

— Д-для кого это, для «вас»?.. — бодрясь, но испуганно кося глазами на тупой, как valenok, штык-нож, пробормотал пакистанец.

— Можете считать нас борцами за экологическую чистоту, вроде «Гринписа».

— …«Гринпиzдса», — то ли по-английски, то ли по-русски уточнил сурово нахмуривший брови боевик-шишани. Или, на самом деле, не шишани, а самый, что ни на есть, рюсски-варвар?.. — …И мы ни перед чем не остановимся в противоборстве с некоторыми вредными видами хумансов, клянусь арктическими косатками! Вот Батончиком, прямо, и клянусь.

Сидящая на раме крана за спиной пленного Алена, вернувшая себе в безраздельное пользование адский чемоданчик, одобрительно улыбнулась и показала большой палец: дескать, «давай, жги». На майора это тоже произвело большое впечатление, и он как-то сразу сдулся. Шпион-бирманец, тем временем, немедленно продолжил экспресс-допрос.

— Итак, гражданин Чадри, незаконно проникший на территорию Мьянмы, и виновный в террористических наклонностях, в ваших интересах говорить искренне, чистосердечно, и, главное, быстро. Экологи — нетерпеливые создания, и, будучи близкими к природе, отлично умеют свежевать, снимать шкуры и набивать чучела. Хуже них только таксидермисты.

— Как раз место есть свободное, рядом с чучелом штандартенфюрера СС, — покивал головой Иван.

Можно было буквально воочию наблюдать, как перед внутренним взором не распознавшего цитаты из Стругацких пакистанца вихрем пронеслись пренеприятнейшие картины. Он торопливо сглотнул: