Сергей Зверев - Война кончается войной

Через несколько минут был накрыт стол. Две банки мясных консервов, вскрытые ножом, буханка черного хлеба, душистое сало, соль на газетке, зеленый лук с чьего-то раннего огорода.

Бессонов расплескал из фляжки по мятым, видавшим виды кружкам водку.

— Ну, Леша, давай за победу! Пока наши ребята там на фронте жизни свои не жалеют, гонят фрицев с нашей земли, нам с тобой здесь ох как потрудиться надо. Так потрудиться, чтобы немцам здесь жарче, чем на фронте, было!

— Давай, — кивнул Васильев, поднимая свою кружку. — За победу, за тех наших ребят, что не дожили, пали от предательских пуль и ножей.

Они выпили и смачно захрустели луком, потом принялись за хлеб с салом, попутно поддевая кончиками армейских финок консервированное мясо.

Васильев молчал. Владимир Сергеевич сам знает, когда начать разговор. Бессонов снова взялся за фляжку, плеснул в кружки и решительно завинтил крышку.

— Ну, давай еще по маленькой для прочистки мозгов и чтобы спалось хорошо.

Они закусили. Только когда Васильев заскреб кончиком ножа по днищу пустой банки, Бессонов, наконец, заговорил о деле.

— Давай коротко, что у тебя там за два трупа в Оржеве?

— Судя по всему, два окруженца. Переоделись в гражданское давно, чтобы внимание не привлекать, но при себе и медальоны были, и документы. Женщина их увидела, они ее убили, как свидетеля. Девчонку не заметили, она потом на дорогу выбежала и машину с саперами остановила. Живыми их взять саперы не сумели. Тела и вещи в управлении у криминалистов. Вряд ли у них были связи с местным националистическим подпольем. Я посмотрел карту передвижения их частей за последние месяцы. Они уже дней сорок по нашим тылам топают.

— Ладно, хрен с ними, с окруженцами, — Бессонов поковырял в зубах спичкой и, откинувшись на спинку стула, вытянул уставшие ноги под столом. — Значит, смотри, что у нас здесь делается. Мы прочесали район всеми силами, которые сумел для нас собрать Воротников. Естественно, никакого подполья не обнаружили, пособников не вскрыли. Да я и не особенно надеялся на такой результат. Но нашумели мы там прилично. И это очень хорошо.

— Народ здесь в общении тяжелый, — подтвердил Васильев, вымакивая хлебом из пустой банки мясной жир. — Треть нас ненавидит, как и немцев. Треть боится и нас, и немцев, и националистов. А оставшаяся треть — это люди, которым все равно, какая власть и как она называется. Они при любой власти устроятся или просто забитые до такой степени, что даже не задумываются об этом. День прожили, никто не умер, и слава богу.

— «Западники» — одно слово, — вздохнул Бессонов. — Представляешь, Леш, мы прочесали чуть ли не весь путь, что прошла банда. Их командир нес при себе письмо, которое получил от их подрайонного вожака в Остроге. При себе держал. Значит, не время было отдавать, не дошли еще до места. А вот под Здолбицами в лесном массиве они остановились. По всему, пришло время кого-то ждать. А при себе у них ни взрывчатки, ни агитационной литературы — ничего. Значит, цель перемещения банды — доставка письма «почтальону» и передача его по каналу за линию фронта. А шли целой бандой потому, что письмо важное, охранять его надо было.

— А может, письмо — цель второстепенная? — предположил Васильев. — То, что при себе у них не было ничего, кроме стрелкового оружия, еще ни о чем не говорит. Тут схронов столько, что полк вооружить можно.

— Возможно, они шли к железной дороге с целью проведения диверсии, а взрывчатка спрятана в районе станции. Но это уже не важно, важно, что они остановились в лесу и чего-то ждали. Знали, что по следам идет НКВД, но все равно ждали. Так какое задание было первостепенным, а какое второстепенным?

— Я так понял, Владимир Сергеевич, что ты что-то придумал, — хмыкнул Васильев.

— Ну, тебя не проведешь. Смотри, Леш. — Бессонов взял со стола планшет и вытащил оттуда карту района. — Вот лесной массив, вот тут, в этой его части, накрыли банду. Мы с тобой уже решили для себя, что остановка банды именно в северной части массива отношения к расположению населенных пунктов не имеет. Родник, самая густая часть леса, близость дороги и тому подобное.

— Хорошо, ты спугнул за эти дни пособника или связного, который где-то здесь. — Васильев обвел район на карте рукой. — Что дальше?

— Я его не спугнул, а заставил спрятать голову под крыло и замереть. Завтра мы дружно колонной оперативников, участковых и военных с развернутыми знаменами, примкнутыми багинетами, начищенными киверами с барабанным боем покинем эти места. Некто переведет дух и облегченно вздохнет. И вот этот облегченный вздох нам бы не пропустить. Обязательно кто-то кинется докладывать или полетит за дальнейшими инструкциями. С момента самого боя все было фактически оцеплено. Любая машина, подвода или пеший были бы проверены и осмотрены досконально. И самое главное, записаны были бы данные документов этого человека. Нет, Леша, он сидел тихо, как мышка. А теперь зашевелится. А когда он зашевелится, его будут караулить несколько засад на самых вероятных направлениях движения.

— Слушай, там тысячи жителей. Мало ли кто куда ездит, по какой надобности.

— Не-не-не. — Бессонов закрутил головой на мощной шее. — Чтобы половина села знала, что Иван Иванович после того, как уехал НКВД, подался в райцентр? Ой, тайком на рассвете и через лес. Или в полночь. Все от характера зависит.

Это был даже не лесок, а залесенная балка, по которой прокатилась война. На краю ржавел остов подбитой еще в 41-м «тридцатьчетверки» без башни, дальше — колеса с обгоревшей резиной от полковой пушки и разбитый снарядный передок. Деревья тут росли скрученные и больные. Часть берез росла лежа, осиновый подрост начал подниматься только в этом году, закрывая уродливые шрамы войны.

Засада, устроенная Шаровым в этой балке, имела несколько задач. Именно потому, что обзор отсюда открывался на все четыре стороны, вторые сутки здесь дежурили четверо солдат из полка НКВД во главе с сержантом-фронтовиком. Солдаты несли службу терпеливо. Шевелиться было нельзя, тем более — вставать в полный рост.

Пришли сюда в сумерках, расстелили плащ-палатки и залегли. И так вторые сутки меняли друг друга: кому спать, кому по сторонам в бинокль смотреть. Если кто из взрослых двинется от поселка в сторону леса — задерживать.

Когда около полудня неподалеку в балочке раздался еле слышный скрип, первым насторожился дозорный сержант. Он молча сжал плечо напарника и стал крутить головой, пытаясь определить направление, откуда раздался этот странный звук. Что-то тихо стукнуло. Чуть дальше по склону балки зашевелились кусты. Это мог быть и заяц, и еж, и лисица. Сержант покачал головой, поднял руку и показал на склон выше их лежки.