Сергей Зверев - Война кончается войной

— Я понимаю, товарищ капитан, что нужно было их взять живыми, — бубнил рядом сконфуженный лейтенант-сапер, — но ведь каждому солдату в прицел не глянешь. Все божились, что стреляли по ногам.

— Ладно тебе, — махнул Васильев рукой. — Спасибо, что хоть сумел организовать преследование, не упустил гадов. Ты и так большое дело сделал. Буду ходатайствовать о награждении.

— Ну, что вы, дело-то обычное… — смутился от удовольствия лейтенант.

— Убери всех с поляны! — сменил тон Васильев, указывая на курящих на месте боя саперов. — Черт, все следы затоптали!

Он не стал сразу подходить к трупам, начал с осмотра поляны и окружающей местности. «Молодцы саперы. Не пехота, не разведка, а воевать научились. Эти двое, кем бы они ни были, попали в засаду, которую им тут грамотно устроили. Сработано на пять баллов. Значит, шли они отсюда, — Васильев присел на корточки на краю поляны, где саперы не успели затоптать след. — Шли уставшие, один точно хромал. Вон, след носком утопает в земле. Бодрый шаг, он больше на пятку. А сапоги на них немецкие. Даже по следу видно. — Капитан направился к телам, осматривая траву вокруг. — Перед смертью эти двое могли что-то важное выронить или выбросить. Ладно, потом прикажу поляну на карачках облазить, каждую травинку осмотреть. А сейчас — тела и личные вещи. Кто они такие? Сами трупы уже ничего не расскажут, устанавливать придется самому».

Так, высокий, рыжий и широкоплечий со шрамом на щеке. Шрам осколочный, рваный, залечен хорошо. Наверняка в госпитале. И не застарелый, прошлогодний, примерно. Автоматы «МП-40», грязные. Значит, или они их нашли, наспех оттерли и взяли с собой, или идут с ними уже много дней и ни разу не чистили. Из стволов — ярко выраженный пороховой запах. Действительно, недавно стреляли. Магазин пустой, а у этого… три патрона осталось. И при себе запасных магазинов не видно, потом проверю».

Васильев взялся за привычное дело. Повернув одного из убитых на спину, он расстегнул на нем рубаху до самого пупка. И первое же, что попалось ему на глаза — немецкий идентификационный медальон, который в обиходе называют «посмертным».

Васильев расстегнул рубаху у второго, медальон был и у него. Немцы-окруженцы, которые пробиваются к своим? Не обязательно. Васильев хорошо знал, что немецкие солдаты и офицеры редко носили медальоны на шее, как это полагалось по уставу. Чаще держали их в левом нагрудном кармане мундира или в портмоне. Хотя, если они сняли форму, то вполне могли повесить медальоны на шею, чтобы не потерять. Логично, надежда, что весть о гибели дойдет до родных, если даже их убьют русские в окружении.

«А не фальшивка ли? Так, жетон размером 5 на 4 сантиметра. Длина каждой из трех просечек примерно 15 миллиметров. Соответствует. Материал — алюминий. Тоже нормально. Шнурок длиной примерно 80 сантиметров продет через два отверстия в верхней части жетона. Стандартно. И есть нижнее отверстие для сбора жетонов. Немецкие похоронные команды так надевают жетоны убитых на проволоку. Так, группа крови, номер воинской части, личный номер».

Васильев стал осматривать карманы. В наружных карманах одного из убитых оказался кисет с махоркой деревенского приготовления. «Наверняка забрал у местных. Спички немецкие. А у второго зажигалка. Складной нож, остатки хлеба в тряпице. А вот и документы!».

Капитан с довольным видом извлек солдатскую книжку. Обер-лейтенант Карл Виннер. Фото примерно соответствует внешности убитого. Такой же рыжий. А этот? Васильев извлек второй документ. Обер-лейтенант Йохан Виго. На фото он изображен в черной танкистской форме, и шрама нет на щеке. Вполне возможно, что документ выдавался до получения ранения.

«Итак, что мы имеем? — Васильев уселся на траву, сдвинул фуражку на затылок и вытер потный лоб. — Видимо, это настоящие окруженцы. Не диверсанты, потому что действуют нелепо, одеты в старое ворованное или снятое с убитых. Ну, и наличие документов тоже говорит не в пользу парашютистов. Но процедуру нужно доводить до конца».

Васильев вытряхнул из тряпицы остатки хлеба и стал складывать в нее, как в узелок, личные вещи и документы убитых.

— Лейтенант Задорожный! — крикнул он, не оборачиваясь. — Прикажи своим солдатам прочесать эту полянку всю по сантиметру. Эти могли что-то важное обронить или выбросить специально, когда поняли, что им каюк. Скажи солдатам, что это возможные диверсанты в нашем тылу, а то, я смотрю, они у тебя расслабились. Потом погрузите тела в свою машину и под охраной за мной в Ровно в Управление НКВД.

Пономарь приехал на опушку леса на велосипеде, когда еще только начало светать. Пока прятал свой транспорт в кустах, чуть не наступил на мирно спящего на расстеленной плащ-палатке Козыря. Судя по пустой бутылке, валявшейся рядом, тот вчера прилично принял на грудь. Пономарь присел на корточки и покатал бутылку в траве. Водка. И на этикетке штамп треста по обслуживанию вагонов-ресторанов станции «Ковель-товарная». «Довоенная», — подумал Пономарь и уселся рядом со спящим, покусывая травинку.

Солнце поднялось над кромкой леса, и сразу же в воздухе запарило. Луч солнца, пробившийся через заросли кустарника, упал на лицо спящего. Тот замычал, завозился, выругался матерно и тут же сел, протирая глаза.

— Пономарь, е-мое. Ты откуда здесь?

— Из города, — равнодушно ответил Пономарь, не выпуская травинку изо рта. — Ворон прислал нас на эту опушку ждать его. Сейчас хлопцы подъедут.

— Я не знал, что ты с нами, — почесался Козырь. — Ну раз Ворон велел, значит, так надо. А ты как умудрился так тихо подойти? У меня слух, знаешь, как у волка.

Пономарь, не поворачиваясь, молча ткнул пальцем за спину, где, едва различимый в кустарнике, стоял велосипед. Козырь поднялся на ноги, с сожалением пнул пустую бутылку, подошел к велосипеду.

— Хороший агрегат, — Козырь потрогал велосипед, покатал его по траве, оценил, что тот совсем не издает скрипа. — Где стянул?

— Там уже нет, — хмыкнул Пономарь. — Лошадь кормить надо, а трамваи сюда не ходят. Ты бы не нарывался, Козырь, а то Ворон со вчерашнего вечера не в духе. Там, я слышу, ручеек неподалеку. Возьми бутылку, сполосни. Пусть Ворон видит, что у тебя вода, а не водяра!

— Это да, — засуетился Козырь, больше обрадовавшись тому, что рядом есть вода. Бутылку бы он все равно забросил в дальние кусты.

— Слышь, Козырь, — окликнул его Пономарь, улегшись на траву и подложив руки под голову. — А Ворон тебя зачем прислал на ночное бдение? Не за тем ли, чтобы ты последил, не будет ли ментовской засады здесь, когда хлопцы с грузом подъедут? Даешь зуб, что ментов поблизости нет?

Козырь насторожился. Пожевал пересохшими губами, толком не зная, что ответить. Пономарь спокойно лежал и смотрел в небо. Травинка в его губах тихо покачивалась. Фраер на пикнике и только. Козырь еще в ту, первую ночь, когда у него ночевал Пономарь, заметил, что нервы у парня железные. Стальные канаты, а не нервы. А про Ворона он напомнил не зря.