Альберт Сенин - В живых не должен остаться никто!

— Я верю вам, отче. Верю… Убийца я есть, отче. — Олег поднял на священника свои потухшие глаза. — Убийца. И руки мои все в крови; многих, очень многих я убил. Сначала погубил свою семью, а затем…

Олег замолчал, но отец Никодим после столь страшных слов не отшатнулся от него, а продолжал спокойно стоять и смотреть на него своим ясными глазами.

— Не спеши, сын мой. Расскажи обо всём по порядку. Так будет лучше.

— Да, так будет лучше, — повторил за ним Олег и сбивчиво начал свой рассказ. Он не скрывал ничего, выкладывая всё, как есть, на духу. И говорил всё это он сейчас не отцу Никодиму, а Богу, что незримо стоял у него за спиной. Не скрыл Олег и свои потаённые мысли и чувства, он раскрылся полностью.

Отец Никодим слушал его молча, не перебивая. Олег и не заметил, когда именно, в какой момент, он опустился и встал рядом с ним на колени. Лица апостолов и святых угодников сурово взирали на них свысока.

— … и я отомстил. Я убил их всех, — на высокой ноте закончил Олег. — Они все были убийцами, безжалостными убийцами, отче. И у меня не было другого способа остановить их. Я понимаю это, но на душе всё равно тяжело, — Олег вновь посмотрел на отца Никодима. — Я очистил землю от этих «зверей», но люди всё равно проклинают меня. Я чувствую это. Чувствую их проклятья. Ладно бы родственники убитых, я бы понял, но остальные… В газетах меня называют «чудовищем» и «кровожадным монстром». Скажите, отче, почему люди ненавидят меня? Почему? Я ведь пытался сделать добро, помочь им? Где справедливость? Где правда?

— Не суди их за это, сын мой, — голос отца Никодима был спокоен и немного грустен. — Люди есть люди. И правды в них не ищи. И мнение толпы не есть правда.

— Что? — удивлённо воскликнул Олег. Он не верил своим ушам и с удивлением уставился на отца Никодима.

— Нет в людях правды, и не ищи её там. — Без тени смущения продолжил священник. — Человеческий разум лукав. Если надо, он любому преступлению найдёт оправдание и любое доброе дело обгадит и обольёт грязью. А чужая боль… её ведь всегда так легко перенести. Люди грешны, но повторяю: не суди их за это, сын мой. И не ищи правды в них.

— Но где же тогда правда?! — горячо воскликнул Олег. — Где же она?!

— В Боге правда! Только в нём! — строго отмолвил отец Никодим. — И совесть твоя — голос его! Бог — единственный наш судия, строгий и бесстрастный, он каждому воздаст по заслугам.

— Строгий?! Справедливый?! — яростно переспросил Олег и заплакал. — Почему же он тогда сам не покарал тех убийц? Почему он допустил гибель моей жены и сына? Почему? Они-то в чём виноваты?

Сей тяжкий вопрос не смутил священника.

— Сын мой, — мягко начал он, — у каждого из нас своя судьба и свои испытания. И не мы, порой, их выбираем. Не спеши, однако, винить Бога в жестокости и равнодушии. Бог не только строг и справедлив, но он ещё добр и милосерден. Да, именно милосерден, ибо каждому даёт возможность осознать и искупить грех свой. Даже самый тяжкий и страшный. Подумай об этом, сын мой. Ведь если бы после каждого нашего проступка с неба гремел бы гром, и сыпались молнии, много ли людей жило бы тогда на земле? Все мы совершаем ошибки. Все мы не без греха. Так что не суди людей и оставь им их прегрешения — каждый всё равно ответит за них перед Всевышним. Поговорим лучше о тебе, ведь ты пришёл покаяться в своих грехах.

— Именно так, — тихо ответил Олег и смирённо опустил голову. Всё так и есть, он пришёл просить прощения за свои собственные грехи. И он не оправдывался и не перекладывал вину на чужие плечи, когда отец Никодим упрекал его в гордыне и унынии, злобе и жестокости, в себялюбии и многом другом, о чём даже говорить не хотелось.

Слова священника были тяжкими и горькими, но, опять же, несмотря на свою тяжесть и горечь, они были целебными. Да, именно целебными. Олег чувствовал, как по мере беседы, всё легче и легче становилось у него на душе, и он взглянул на мир немного с другой стороны. Каждый в этом мире несёт свой крест, и должен нести его до конца, не ропща и не согнувшись, помня, что Бог испытаний не по силам не даёт. И не должен человек с гневом судить о замысле Божьем — не всегда мы нашими смертными очами можем видеть свет истины.

Отец Никодим всё говорил и говорил. Олег благодарно внимал ему, отрешившись от всего земного, забыв обо всем — маленькая церковь и старый священник стали для него центром вселенной, за которой не было ничего. Потерял он и счёт времени. Потом они вместе молились, прося у Бога прощенья за прегрешения Олега.

Закончили они уже под утро. Отец Никодим тяжело поднялся с колен и трёхкратно перекрестил Олега.

— Ступай с богом, сын мой. Мир ждёт тебя.

— И Господь Бог простил меня? — с робкой надеждой вопросил Олег.

— Не знаю, сын мой, — честно ответил отец Никодим. — Я всего лишь слуга Божий. Тяжки грехи твои. Но велико и безгранично милосердие Божье, и ты верь в него, сын мой. Ты убил многих, а убийство — страшный грех. Но всё же ты спас больше людей, чем убил. А на свете нет более благородного поступка, чем спасение жизни другого человека. Я уверен, это зачтётся тебе на «последнем суде». Но всё равно, молись и проси прощения. Слишком тяжкие грехи взял ты на душу свою. Молись, и всё что произойдёт далее, прими с любовью и радостью, как данное им. Верь, сын мой, и по вере воздастся.

— Я приму, — приложив руку к сердцу, заверил отца Никодима Олег. — Спасибо тебе, отче, и прости, что пришлось потревожить тебя, оторвать от молитвы ночной.

Отец Никодим улыбнулся одними глазами.

— Потревожил… Что может быть важнее для слуги Божьего, чем спасение души заблудшего? Иди с миром, сын мой, Господь Бог не оставит тебя.

Олег молча поклонился.

— И не ропщи на Бога, Олег, — негромко сказал отец Никодим, когда он был уже возле самых дверей. — Не надо. Возблагодари его за всё. В безграничной милости своей, когда ты в отчаянии воззвал к нему, он спас тебя от верной гибели, а затем позволил сбыться твоему не самому лучшему, но самому жгучему желанию — отомстить. Он дал тебе оружие и возможность. И ты отомстил… Тяжкие тебе достались испытания, но Господь вернул тебе всё — жизнь, любящую тебя девушку, как две капли воды похожую на твою погибшую жену, что само похоже на чудо, возможность вновь стать отцом… Не хули, его, Олег. Смирись с тем, что случилось, и возрадуйся тому, что он даёт.

Утренний воздух морозом обжёг лёгкие. Олег радостно вдохнул полной грудью. А через мгновенье, чья-то тень радостно бросилась ему на шею.

— Ты жив?! Жив! Жив!

Олег в порыве чувств молча обнял девушку, что продолжала радостно целовать его. Она всё-таки свершила задуманное и спасла его от смерти. Остановила в полушаге от бездны. То, что третьей молнии не будет, Олег понял сразу, едва открыв дверь. Мир встретил его ясным, морозным небом. Тяжёлые грозовые тучи исчезли, словно их никогда и не было. Господь Бог милостиво даровал ему шанс начать всё сначала…