Сергей Коротков - Снег над барханами

— Герр капитан, вы бомбу башкой словили? У вас крыша поехала?

— Я сейчас тебе лоб прострелю, обезьяна черножопая! Ты у меня пулю языком своим длинным ловить будешь. Следи за ним, рядовой! — Мютц было взбесился, но, вспомнив недавний конфликт с подчиненными и свое патовое положение, осекся и продолжил: — И ты, Ахмет, сыграешь в этом плане главную роль.

— Говори, командир. Слушаем, — Отто нахмурился и уставился на офицера.

— Наш Ахмет единственный в форме солдата РККА. Поэтому он будет играть роль конвоира. Так как я и Граббе самые слабые в группе из-за ран и увечий, бегать не можем, только ковылять, попробуем обмануть русских. Ахмет поведет нас под дулом своего автомата на юг. Мы без оружия и амуниции топаем с поднятыми руками. Возможно, идти придется долго и по жаре. Для собственного успокоения сунем за ремни сзади по пистолету и по гранате в карманы. Чтобы не выпирали длинные «М24» и не выдали наши намерения, используем «яйца» [57] Осколочно-фугасная ручная наступательная граната «М39», похожая на большое яйцо. .

— Дальше, командир… Не томи. Давай без этих подробностей.

— Липке, ты как всегда… Выскочка и баламут. Потерпи немного. В нашем деле любая мелочь важна и нужна, — Мютц недовольно фыркнул и продолжил: — Ты, Липке, и ты, Отто, как самые здоровые и быстрые, сидите в укрытии на выходе из ущелья и ждете моего сигнала. Биноклем сильно не бликуйте, наблюдая за нами, а то выдадите нашу затею. Ахмет ведет нас в сторону Зарафшана, якобы сдать властям… Ну, или местному старейшине, кто там у них за главного… Самолет прилетит снова, вот увидите. Он теперь в курсе, где мы находимся. Спасибо этому пастуху! Возможно, прилетит не один, а возьмет на борт пару чекистов или пограничников.

— А он точно прилетит, шеф?

— Уверен, Отто. Я бы на их месте сделал так же. Знаешь ли, одним старым аборигеном гнать матерых диверсантов как-то не здорово… Нереально.

— А тот русский офицер? Его разве можно списать со счета?

— В оптику я его не видел. Пастух, вероятнее всего, остался один. Чекист либо погиб в завалах, либо умер от ран. Но ему точно не на чем прискакать сюда так быстро, даже допустив, что он еще жив. Итак. От того, как Ахмет будет играть роль русского конвоира, зависят наши судьбы.

— Ну, вы на меня сейчас всю ответственность повесите, ага! — азиат хмыкнул и воткнул нож в грунт, играя им ловко, словно всю жизнь не выпускал из рук.

— От нас с Граббе тоже будет многое зависеть.

— Радист никакой. Посмотрите на него! Какой из него актер?

— Ничего. Зато правдоподобности добавит своими ранами и немощью. Я сработаю как надо. Ахмет поможет огнем, — Мютц дрожащими пальцами пытался достать и зажечь от тлеющей под ногами ветки сигарету. — Самолет сядет, никуда не денется. Увидит сверху пленных и «своего» солдата и сядет.

— Где же он в песках этих сядет? Тут нет посадочной полосы.

— Липке, ты как всегда!.. «У-2» русских, поверь мне, сядет даже на твою голову, если надо. У них даже бабы умеют летать и крошить наших солдат, будто всю жизнь этому учились. И я смогу управлять этой «кофемолкой». Нужно только принудить ее сесть и захватить. Другого пути у нас нет, солдаты! А чтобы «У-2» сел нормально и безбоязненно, Ахмет поведет нас на юго-запад, там, судя по карте, нет скал и барханов, там солончаки и пустоши. Все ясно? Вопросы есть?

Диверсанты задумались, один лишь Отто согласно кивнул. Самые ретивые и борзые в группе, медик и азиат, лихорадочно соображали над планом командира. Действительно, другого выхода у них не было, как пойти ва-банк и обхитрить противника.

— Я «за»! — шепнул военврач.

— Попробуем, герр капитан, — вяло ответил Ахмет.

— Хорошо. Тогда сейчас готовимся к проходу по ущелью на юг. Отто, проверь мины, не снесло ли их ударной волной авианалета, ты замыкаешь группу. Динамит на тебе. — Мютц поднялся с корточек, зашипел от боли в раненой ноге, стал растирать бедро выше повязки. — Ахмет, ты собери оружие и рацию. Липке, на тебе Граббе. Чего он стонет, вколи ему дозу кайфа.

— Он вообще-то ранен, герр капитан! И не один раз. И у меня нет больше обезболивающих препаратов. По вашему распоряжению я использовал последнее средство тому же Граббе.

— Черт! Ясно. Тогда дай ему шнапса, и побольше. Пусть на время затихнет. Нам оставь по глотку в самолет. Отметить потом удачный захват и нормальный полет.

— Есть!

Пока солдаты занимались суетой, Мютц оторвал взгляд от обезображенного лица радиста, которое испытало солнечный ожог, яд плюющейся кобры и огонь пожарища, покрывшись волдырями и язвами, и задумался. Все ли он просчитал правильно.

«Еще раз и по порядку. Ахмет ведет нас, двух раненых пленных, в сторону солончаков. Не спеша, потихоньку, дожидаясь возвращения биплана. Отто и Липке ждут моего знака на южном выходе ущелья. Ракетница не годится — слишком громоздкий пистолет. Летчик на легком транспортнике сразу заметит, планируя совсем близко к земле. Тогда нужен другой знак. Например, взрыв гранаты. Все равно я не смогу ее использовать, чтобы не повредить самолет. Есть. Русский садится, мы его ликвидируем, захватываем и готовим биплан к полету, взрываем в стороне гранату, ждем своих и улетаем. Так… Какой маршрут у нас самый короткий и безопасный? Карта… Черт, стала похожа на туалетную бумагу. Пунктиром обозначена граница между узбеками и туркменами. Плоскогорье. Каракумы. Ага… Вот Зарафшан, там Тамдыбулак, а там железка. Река… Та-ак. Значит, нужно взять курс сюда… Между мостом и озером на Копетдаг. Через Каракумы. Здесь нет… Не должно быть постов оповещения и зенитных батарей русских. Будем лететь с низким потолком, прямо и без лишнего веса. Насколько хватит горючки. Поэтому скинем бомбы и динамит на какой-нибудь объект Советов. Какой? Вот здесь должна быть база…»

— Командир, мы готовы, — доложил Отто, присевший под грузом взрывчатки и БК. — Мины на месте, парни ждут. Граббе пьян, солнце в зените.

— Хорошо, Отто. Благодарю. Нам бы лучше лететь в ночь. Но, это зависит уже не от нас, а от прилетевшего биплана.

— Вы думаете, он явится снова? — Отто взглянул на небо, ограниченное склонами ущелья и сизым дымком горящих кустарников.

— Ты уже спрашивал об этом и получил мой ответ. Но я повторю — уверен на 99 процентов. Главное, чтобы уже никто не помешал нам.

— Вы про этого стрелка-мстителя?

— И про него тоже… — Мютц нахмурил грязный от сажи лоб, потер переносицу. В голове защипало, сдавилось, что-то напрягло его. Будто мозг пытался чему-то сопротивляться, а интуиция пилила его каким-то безмолвным сообщением. Он выдохнул и примкнул к отряду. Через пять минут диверсанты покинули пятачок привала и двинулись по замусоренной после взрывов тропе дальше.