Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— С трудом, — признался Звягин. — Плохо, что у нас нет карт этой местности и хреново с проводниками. Ладно, выберемся к Креслау. Нам бы до ближайшего патруля доползти…

— Подожди, — напрягся вдруг Павел. — Что это?

Из подземного гаража, расположенного под горой, выехал легковой «бенц», остановился рядом с командирской машиной. Из подземелья потянулись люди. Они спешили, хотя и не бежали. Половина была в штатском. Мужчина в сером костюме тащил два тяжелых чемодана. Открыв заднюю дверцу, загрузил их в багажное отделение. Засеменил на водительское место, завел двигатель. Женщина в неприметном сером наряде вела за руку другую. Вторая была статная, фигуристая, держала осанку. Голова была обмотана платком. На ней было легкое драповое пальто. Сопровождающая открыла заднюю дверцу, дождалась, пока вторая дама сядет. Та повернула голову, прежде чем исчезнуть в салоне. Лицо было бледным, глаза потухшие. Возможно, она не хотела никуда ехать. Или спутники не устраивали. Но подчинялась, не оказывала сопротивления. Она казалась безучастной ко всему происходящему. Павел скрипнул зубами. Баронесса Луиза Шлессер, которую похитили из ее собственного замка! К машине подбежали двое особей мужского пола в серых костюмах, сели с двух сторон на заднее сиденье. «Телохранители». Последний пассажир — осанистый черноволосый мужчина среднего роста — не спешил садиться. Его терпеливо ждали. Мужчина что-то требовательно выговаривал двум офицерам СС, вытянувшимся по стойке «смирно». Офицеры пафосно отсалютовали: «Зиг Хайль!» Он небрежно кивнул, пожал им руки и зашагал к машине. Сел на сиденье рядом с водителем, стараясь не помять отглаженные брюки.

— Леха, мать его за ногу, это же гауляйтер Леманн… — Павел чуть не взвыл от досады. — Уйдет же, сука!.. Еще и бабу свою с собой тащит… Кстати, познакомься, это баронесса фон Шлессер. Значит, не забыл свою зазнобу, отправлял людей следить за ее замком, не совсем она ему оказалась безразлична…

— Мы можем что-то сделать? — покосился на него Звягин.

Машина уезжала. Как гауляйтер собирался покинуть охраняемый район — загадка. Но, видимо, знал, что делал. А золото не убежит, все инструкции он раздал…

— Да ни хрена мы не сделаем, — буркнул Павел. — Ладно, номер запомнили… Сообщим командованию, пусть свяжутся с американцами, может, удастся вернуть его обратно… Давай по тропе, Леха, шевелим булками. Спустимся с восточного склона…

Казалось, все неприятности остались в прошлом. Натруженной рысью оперативники бежали по тропе в обход горы. Тропа превращалась в петляющую змейку, которая непрерывно сужалась. Камни выстреливали из-под ног. На тропе возник завал в половину человеческого роста. Он перекрыл не только тропу, но и часть склона. Что-то мелькнуло впереди над тропой! Фигура воздвиглась над валуном и скрылась. Реакция отменная, и плевать на усталость! Верест толкнул Звягина, и оба упали за каменную баррикаду. Что-то чиркнуло по камню над головой, завыло в воздухе. Дьявол, пуля! Но звука выстрела они не слышали!

— Командир, ты что? — прохрипел Звягин. — Меня чуть не сплющило…

— Зато квиты… — Павел вертелся, высвобождая автомат. — Стреляют по нам, не чуешь?… Ногу убери — чего выставил?

Звягин охнул, стал подтягивать конечность, выставленную на тропу. Пуля щелкнула по камню, и они прижались к завалу, только так могли остаться в «слепой» зоне для стрелка сверху. По тропе им навстречу кто-то перебежал. И внизу покатились камни, там кто-то возился. Там целая команда! А если тот, что наверху, немного поднимется?

— Командир, что за хрень? — Звягин таращился на него мутными глазами.

— Не знаю, Леха, давай разбираться…

Верест сместился вбок. Что-то вроде амбразуры — узкая щель между камнями, в которую не пройдет даже ствол «ТТ», который он сжимал в руке. Пошарил в подсумке, извлек револьвер «наган» образца 1895 года, который хранил на крайний случай. Автомат отложил — только помеха в этом неудобстве. Звягин тоже выискивал позицию, куда-то полз. Пуля сбила камень с завала, и он прокатился по спине Звягина. Стреляли из отечественного оружия. Один из первых серийных «глушителей» в СССР назывался «БраМит», по имени его создателей — братьев Митиных. Громоздкая конструкция, но с задачей справлялась. «Глушитель» можно было накручивать на «наган», на винтовку-трехлинейку. Широкого хождения в Красной армии он не получил, но для спецподразделений был незаменимой штукой.

Павел видел, как из-за камня на тропе высунулся хмурый мужик со знакомой физиономией. Темная ватная безрукавка, серая кепка. В руке пистолет с глушителем. Он сделал знак кому-то слева, справа. Перебежал еще один: тоже в штатском, в пиджаке поверх залатанного свитера. Верест ругнулся про себя. Вот и появились, когда про них забыли, люди на загадочной второй дрезине…

— Вы кто такие, господа хорошие? — спросил он по-немецки. — Может, пора представиться? Вы «пасли» нас в городе, «пасете» за городом… Выяснили все, что хотели?

— Так точно, товарищ капитан, мы все выяснили, — оскалился небритый тип, с которым Павел сталкивался на Линдау и которого видел в трофейной легковушке напротив квартиры Беккеров.

— Вот падла фашистская… — сплюнул Звягин. — Смотри, как по-нашему наблатыкался…

— Падла фашистская? — удивился человек в штатском. — Ты подбирай выражения, контрразведчик хренов… Перед тобой майор Савельев, боевой офицер Красной армии, с 41-го в действующих войсках, прошел весь путь от Москвы до Берлина. Со мной такие же строевые офицеры, кавалеры орденов Славы и Боевого Красного Знамени.

Павел не удивился. Услышать что-то подобное он и рассчитывал. Только грустно стало от этих слов.

— Мы тоже, майор. И ты об этом прекрасно знаешь. Тогда какого хрена твои люди в нас стреляют?

— Извини, товарищ капитан, ничего личного, как говорится. Просто ты, твои люди, да и твое начальство попали под раздачу. Право сильного, слышал о таком? В общем, извиняй, ты проиграл. Маловато вас осталось, нет? Вроде четверо было. Не бережешь ты людей, капитан…

— Товарищ майор, мы сюда болтать пришли? — недовольно спросил кто-то справа. — Может, закончим уже?

— Ага, скоро закончим, — хмыкнул Савельев. — Кстати, Верест, не советую вам стрелять. Только высунетесь, сразу снимем, уж поверь на слово.

Да верил он… Все кипело в нем от негодования. Ярость в голове не помещалась! Да, контрразведка Смерш — тоже не благотворительная организация, проявляла жесткость, порой жестокость, но чтобы так цинично ликвидировать своих!

— На кого работаете, Савельев? — спросил он, чутко работая ушами. Почувствует, если пойдут. Майор не хочет шума, это ясно, боится, что немцы услышат. Ведь немцы недалеко!