Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— Кончились боеприпасы, мы выкинули автоматическое оружие…

В подсумке остались две гранаты. Можно перекинуть через горку. Но противник рассредоточился, это лишь ухудшит ситуацию… И все же он переложил гранату поближе.

— Ладно, черт с вами, вставайте!

Звягин встал первым. Но не там, где его ждали! Эх, пропадать — так с музыкой! Грязный, страшный, как черт, он стегал отчаянными очередями с выгодной позиции. Невиданный выброс энергии. Павел вскочил, сжимая автомат Судаева, швырнул гранату, особо не заботясь, куда именно, стал стрелять, опустошая магазин. Немцы поздно поняли, что загнанные смершевцы оставили их с носом. Они орали, в панике метались, валились замертво, заполняя своими телами впадины между валунами. Хрипел, схватившись за простреленное горло, убийца Мартин Шульц. Лжемайор переменился в лице, втянул голову в плечи. Пули резали «стежки» на груди, а он еще не верил, что все закончилось так плачевно, и делал злое лицо. Вдруг пошатнулся, выставил ногу, чтобы не упасть, — и конечности подогнулись, слетела с головы фуражка советского офицера…

Это был какой-то беспримерный олимпийский забег! Путь на «попятный» оставался свободен — и что за дурь поселилась в голове? Надо возвращаться! Золото уйдет, пока советские структуры будут чесаться. У немцев все «на мази», коли не врал двуличный «Сенцов». Хотя с чего ему врать, он не видел угрозы своей безопасности! Сумерки сгущались, они и выручили в трудную минуту. Немцы на объекте сообразили, что что-то не так. Несколько человек бежали навстречу. Верест с Звягиным ушли с тропы, зарылись в каменную крошку. В автоматах оставалось по несколько патронов — куда тягаться? По тропе протопала ватага солдат, а когда скрылась, они поднялись и устремились дальше. У входа в тоннель опять пришлось залечь. Там царила перепалка. Словно вороны каркали! Из тоннеля выбежали трое, и вся честная компания, гремя амуницией, устремилась по шпалам к караульной будке. Отличное решение! Оперативники скатились с тропы, вбежали в тоннель. Проход был свободен. Избавившись от ненужных вещмешков, потопали по шпалам. Штабеля со взрывчаткой… Отделилась фигура автоматчика. Он растерялся, болезный, видать, смутила гражданская одежда. Попятился, разглядев занесенный нож, заорал дурным голосом. Нож пронзил грудь, да там и остался. Тело в четыре руки заволокли за ящики и побежали дальше, прижимаясь к стене. Нырнули в уже знакомую канаву и сплющились в ней. В огромном «отстойнике» царила тишина, те солдаты, видать, и впрямь были часовыми. Они поднялись, побежали по канаве. Никто не стрелял, состав не охранялся! За полторы минуты отмахали все тринадцать бронированных вагонов. Включили фонари, чтобы не возиться в этом дерьме. Снова тоннель, снова ящики со смертоносным динамитом. В «отстойнике», на другом конце состава, шумели люди, блуждали огоньки фонарей.

— Командир, уходи, я сам все сделаю… — прохрипел Звягин.

— Отстань, герой-самоубийца… — зашипел в ответ Павел. — Не путайся под ногами, а то в рожу дам…

Он бросился к штабелям, стал возиться с проводами. Где же он видел этот чертов бикфордов шнур, подающий огневой импульс на капсюль-детонатор? Все здесь, немцы молодцы, подготовились, чтобы в непростую минуту долго не возиться… Моток шнура в водонепроницаемой оплетке лежал отдельно, соединенный со взрывателем. Он сунул капсюль в узкую щель между плотно уложенными брусками. Все нормально, должно сдетонировать… Вытащил зажигалку, поджег конец провода. Побежал огонек — и сердце сжалось от лютого страха… Сколько времени у них? Несколько минут, не больше…

— Подожди, — всполошился Звягин, — они же после нас побегут, увидят, затушат…

А вот это уже совсем ни к чему. Павел бросился к брезентовому полотну, стал натягивать на тлеющий огнепроводной шнур. Звягин спохватился, кинулся помогать. Примитивная маскировка, но вдруг выручит? Брезент пропитан огнестойкой смесью, вряд ли загорится…

Охрана на другом конце состава пребывала в замешательстве. Пойди туда, не зная куда… Но вроде пошли, через минуту будут здесь. Они побежали дальше, в тоннель. Где этот хренов ориентир, о необходимости которого вроде бы позаботились?

— Командир, сюда, вот решетка…

Технический лаз в недра подземелья. Должны успеть! Подгонять не требовалось — Звягин уже карабкался внутрь. Ползли, как кроты, задыхаясь, упираясь ногами в неровности стен. Тлеющий шнур стоял перед глазами, заставлял забыть об усталости… Пара изгибов, вертикальная лестница, коридор, в который они выскакивали с выпученными глазами. Никого… Снова переход, знакомый люк… Обратная дорога всегда короче! Они неслись, как угорелые, по знакомой штольне. Она изгибалась, выводила на свет… Вылезли через завал, который сами же устроили, скатились вниз, отбивая последние кости. На склоне ни одной живой души — не ждали, называется! Только трупы валялись в разнообразных позах. Неплохо накосили!

Вдруг земля задрожала, послышался отдаленный глухой рокот — как будто приближалась гроза с раскатами грома! Под горой рокотал какой-то монстр, рвал в куски подземные полости, крушил каменную твердь.

— Ни хрена себе погуляли… — пробормотал помертвевшими губами Звягин.

— Леха, валим, на хрен, сейчас все посыплется…

Они вонзились в лес и стали продираться через кустарник.

— Мужики, я здесь… — выбрался из-под вывороченного дерева живой, но отнюдь не здоровый Рома Окулинич. Он умудрялся сжимать автомат, на разорванном рукаве красовалась повязка, пропитавшаяся кровью. — Мужики, вы какого хрена там учудили…

В районе горы уже творилось что-то страшное. Монстр бесился внутри горы, бил кувалдой по недрам…

Они тащили раненого, потом Верест оставил товарищей, пробился сквозь кустарник, игнорируя порезы, и забрался в амфибию, которая благополучно их дождалась. Ключ на полу, куда и бросил, двигатель завелся, куда бы он делся! Павел рывками вывел машину на поляну задним ходом. Звягин подтащил к «корыту» раненого Рому, тот почти не стонал, закусил губу от усердия. В глазах паренька стояло изумление, видно, с жизнью уже простился, а тут такое…

Амфибия покатилась по склону, круша молодые деревца. Пересекла дорогу, снова вонзилась в кустарник. Пассажиров подбрасывало, Окулинич орал от боли… Блеснула гладь реки. Справа мост, за ним еще одна гора — элемент большого подземного предприятия. Амфибия разогналась и с разгона вонзилась в воду, завертелась. Течение подхватило, понесло. До ближайшей излучины вроде все нормально…

Павел зачарованно смотрел назад. Открывался вид на громаду, в глубинах которой царил ад. Гора как-то сплющилась с боков, с нее катились булыжники, отваливались террасы, целые куски с деревьями и кустарниками. Все входы оказались перекрытыми громадными завалами — уж наверняка немецкие инженеры все рассчитали… Гора как-то плавно проседала, делалась ниже. Воцарился дикий грохот, все, что отваливалось от нее, сползало и катилось по склону, уничтожая лес, в котором они только что находились.