Александр Шувалов - Чистодел

Мне сейчас любая вода в радость: французская, немецкая, тувинская, из лужи, даже из унитаза. Лишь бы оросить наждачной сухости глотку и как-то осадить печенку, рвущуюся наружу.

– Не откажусь, – вполне себе светски отозвался я.

– Вот и прекрасно, – непонятно чему обрадовался он. – Освободите человеку руки, – бросил барин, обращаясь к Ваньке, не оборачиваясь, как-то через губу.

– Вообще-то… – начал было тот.

– Не заставляйте меня повторять, – с брезгливой скукой в голосе проговорил мой спаситель.

Рудиков еле слышно вздохнул, подошел ко мне, извлек из кармана несерьезных размеров складной ножик и крошечным лезвием бритвенной остроты легко, как паутину, разрезал несколько слоев скотча.

– Всем спасибо, – прошипел я, тут же схватил емкость, любезно протянутую благодетелем, и приник к горлышку, как пионер к горну.

Счастье-то какое! Жаль только, что бутылочка оказалась не того размера. Мне бы сейчас банку литра на три. А еще лучше – ведро. Я блаженно ухнул, подождал, пока внутрь меня упадет последняя капля воды, и интеллигентно поставил опустевшую бутылку на пол возле ножки стула.

– Сигаретку? – Сей господин раскрыл портсигар и одарил меня «верблюдом», по виду вполне себе адекватным, заокеанским, а не произведенным где-нибудь за углом один бог знает из чего.

Он любезно щелкнул зажигалкой.

– Еще раз благодарю, – проговорил я сквозь дым и заткнулся.

Дальше разговаривать будет другой человек. За тем он сюда и пришел.

– Как насчет чашечки чая? – спросил он, придвинул ногой стул, уселся на него верхом, повернул голову, наконец-то глянул на Рудикова, замершего в углу, и повелел: – Не сочтите за труд, распорядитесь насчет бутербродов, кофе для меня и чая для нашего гостя.

Ванька очень по-доброму посмотрел на него, вышел и вскоре вернулся. За прошедшие годы он ни капли не растерял исполнительности.

Не успел я докурить вторую сигарету, как дверь после деликатного стука растворилась. Распухший от мускулатуры мужик с физиономией пошире моих плеч поставил на стол кусок картона, исполняющий роль подноса, с несколькими пластиковыми стаканчиками и тарелкой посередине, дождался кивка и вышел.

От чая я отказываться не стал, а вот бутерброд с сухой колбаской гордо проигнорировал. Отбитая печень, как известно, аппетиту не подруга. Зато мой бывший однокашник не постеснялся. Проглотил, аки птица баклан, первый бутерброд, отхлебнул кофе и тут же потянулся за вторым.

– А вас я не задерживаю.

Эти слова были сказаны безукоризненно вежливо, но все равно прозвучали как: «Пшел вон!» Даже чуть хуже.

– Не понял. – Бывший ботаник, а нынче мужчина изрядной крутизны изумленно поднял бровь.

– И не надо. – Толстячок ослепительно улыбнулся. – Просто исполняйте.

– Могу я хотя бы кофе допить?

На Ваньку было жалко смотреть. Этот барин только что со всем возможным светским хамством вытер об него ноги. Представляю, как же ему хотелось дать адекватный и асимметричный ответ!

– Конечно, можете, – заявил дядечка приятной полноты, отхлебнул из стаканчика, слегка поморщился. – Только не здесь, – сказал он и неторопливо закурил. – А как закончите пить и есть, сразу отправляйтесь со своими людьми в аэропорт. Ваша работа закончена, – пояснил барин Рудикову, окаменевшему от унижения и злости.

– Я должен связаться с руководством, – сквозь зубы проговорил мой бывший однокашник.

Сейчас он совершенно не походил на ботаника, наоборот, выглядел достаточно грозно.

– Я вам в этом не препятствую. – Толстячок, не оборачиваясь, махнул холеной ладошкой.

Дескать, подите прочь, любезный, от вас курицей пахнет.

Физиономия у Ваньки перекосилась, рука с быстротой молнии рванулась к заднему карману и тут же выбралась наружу с телефоном. Рудиков, печатая шаг, как на параде, вышел из комнаты. Вопреки моим ожиданиям, дверью он хлопать не стал. Наоборот, аккуратно ее за собой прикрыл.

– Чаю? – Барин протянул мне еще стаканчик.

– Спасибо, – растроганно проговорил я и жадно отхлебнул.

– Еще сигаретку?

– Было бы неплохо, – ответил я, прикурил от чужой зажигалки и стал ждать продолжения.

Этот – я хотел было сказать «мужик», да язык не повернулся – господин действительно был из разряда деловых. На ком-то другом эта белая фуражка действительно смотрелась бы нелепо, но не на нем. Он вышвырнул крутого мэна Ваньку за дверь, как обделавшегося кота, а тот и слова поперек не сказал.

Отчего, интересно знать? Начинается игра в хорошего и злого? Старая как мир, но такая действенная. Все о ней давно знают и все равно попадаются на удочку.

– Так уж получилось, что мне стали известны кое-какие факты из вашей биографии, – проговорил барин, устроился поудобнее на стуле и погасил сигарету в стакане. – Поэтому я не собираюсь пугать вас тем дурачком. – Он ткнул пальцем за спину. – Или, наоборот, божиться на иконе и клясться сохранить вам жизнь.

– Что же тогда мне светит? – со скорбью в голосе спросил я. – Вы убьете меня совсем небольно?

Я был уверен в том, что все те счастливые люди, которым довелось так или иначе поучаствовать в этом деле, обязательно пойдут под нож. Хотел намекнуть ему об этом – вдруг не знает? – но поймал его укоризненный взгляд и замолчал.

– Хотя я не исключаю возможности избежать зачистки, – продолжил как ни в чем не бывало джентльмен, так похожий в своей капитанской фуражке на флотоводца, а то и на первого лорда адмиралтейства. – Он понизил голос и добавил: – Для нас с вами.

– Очень интересно, – заявил я, попытался вытянуть ноги и не смог.

Мои нижние конечности были плотно примотаны к ножкам кресла.

– Очень скоро вам введут некий препарат, и вы…

– И я расколюсь! – продолжил я.

– Именно, – согласился он. – А потом еще сутки будете заторможенным и спокойным как рыбка.

– Естественно.

– Но пока этого не произошло, вы должны сделать кое-что для меня, – тихонько произнес он.

– Должен? – удивился я. – Для вас?

– Считайте, что и для себя тоже, – так же тихо отозвался барин, вскочил на ноги, подошел ко мне и тихонько прошептал на ушко несколько слов.

Потом он вернулся на место. Успел, слава богу!

В дверь кто-то небрежно постучал, но распахнул ее не пинком, а достаточно аккуратно, можно сказать, интеллигентно.

– Я связался с руководством, – торжествующе заявил с порога Ванька. – Моя группа никуда не убывает и участвует в мероприятии до конца.

– Чудны дела твои, Господи! – проговорил обаятельный господин, только что серьезно меня озадачивший. – Ладно, пусть так. Хорошо, хоть успел…

– Что успели? – удивился Рудиков.

– Это я о своем, девичьем, – пояснил барин и кряхтя встал со стула.

Как будто совсем не он минутой раньше демонстрировал легкость юного джейрана. Хотя вряд ли эти милые животные хоть иногда сидят на стульях во всяких подвалах.