Евгений Сухов - Алмаз в воровскую корону

Фартовый полз осмотрительно, со знанием дела, стараясь не оставлять после себя примятую полосу травы. Так передвигаться способна только гигантская рептилия. Неторопливо и одновременно осторожно. Порой Жора ненадолго замирал, но только лишь для того, чтобы вслушаться в потревоженную выстрелами тишину, и снова полз прямиком к краю болота, такого топкого и коварного…

От земли тянуло гнилью, но Фартовый понимал, что это еще не болото — оно чуть дальше. Почва под ногами не чавкала, трава была высокой, он нырнул в нее, будто в омут, и спрятался ото всех. Осока злилась на упорство Фартового и яростно царапала занозистыми краями его лицо.

Но это мелочь, уж лучше быть ободранным, чем мертвым! Хорошо, что солдат с рассеченной головой взял чуток выше и пуля, скользнув, лишь контузила Фартового. Слава богу…

Одежда намокла, неприятно прилипала к телу, превратившись в сплошной комок грязи. Со стороны Фартовый выглядел порождением этого болота, неким диковинным пресмыкающимся, возвращавшимся из леса в родную стихию.

Неожиданно где-то позади сильно бухнуло, взметнувшееся пламя опалило макушку неба, а звезды, еще минуту назад такие ясные, словно переместились в соседнюю галактику. Пламя опалило росшие по обочинам кусты и глубокими тенями легло на болото.

В этот момент полыхающий грузовик представлялся едва ли не центром вселенной. Бушующее пламя сумело заслонить не только узкую дорогу, петлявшую между сопками, но и хвойный лес, который густо спускался со склона к равнине, а также лагерь, оставшийся в нескольких километрах.

Приподнявшись на локтях, Фартовый посмотрел на бушующий огонь. Отблески пламени падали на дорогу, высвечивая каждую ее неровность, на траву, которая росла вдоль обочины. Свирепствуя, пламя образовывало замысловатые кривые тени. Складывалось такое впечатление, что верхушки деревьев в такт огню подпрыгивали под порывами ветра, но это была лишь иллюзия — не ощущалось ни малейшего ветерка, во всем был виноват огонь, который безжалостно рвал в клочья ночь и создавал новые замысловатые комбинации из темноты и света.

Задрав подбородок, Фартовый смотрел, как полыхал грузовик, отбрасывая в небосвод снопы искр. Убедившись, что вокруг тихо, вновь юркнул в траву. Осока колыхнулась, а болото угодливо разошлось под тяжелым телом, принимая его в себя. Со стороны лагеря вразнобой прозвучали несколько выстрелов. Отдаленно и хрипло загавкали лагерные кобели.

Уж эти-то спуску никому не дадут!

Фартовый почувствовал, как его в холодные плотные тиски забирает болотная жижа. Ощущение было такое, будто каждый сантиметр его кожи собрал на себя по целому центнеру грязи. Болото сковывало движения, не позволяло ползти дальше. Болотная нечисть уцепила его крепкой костистой лапой за мошонку и хотела утащить на дно. Все, хватит! Нужно остановиться, так и увязнуть можно. Лучшего места, чтобы спрятаться, и не придумаешь, — вряд ли кто надумает искать его в этой трясине. Торчащую на поверхности макушку можно будет и грязью вымазать, так что есть шанс прорваться.

Он оторвал пук травы и положил его себе на голову. Теперь его невозможно рассмотреть даже с двух метров.

Барин не тот человек, чтобы дожидаться указаний. Наверняка уже успел организовать погоню, и через час, максимум через полтора, вертухаи должны быть здесь.

Почерневший каркас сгоревшей машины все явственнее проявлялся на фоне светлеющего неба. Вяло отбрасывая клочья копоти, горели покрышки. Но это ненадолго, через каких-то полчаса истлеют и они.

Жора приподнял голову и посмотрел на дорогу. Отряд НКВД появился даже раньше, чем он предполагал. Разбившись в длинную цепь, с автоматами наперевес, люди двигались в сторону сгоревшей машины. Фартовому даже показалось, что он слышит их сбивчивое дыхание, а где-то в самом центре отряда он рассмотрел начальника лагеря. Полковник шел с пистолетом в руке.

Все правильно! Такой груз без присмотра не оставляют.

Поначалу лай собак казался очень далеким и просто нереальным. Но уже через несколько минут их остервенелый лай стал куда более отчетливый. А еще через минуту Фартовый различал их по голосам и понял, что лают три собаки. У первой голос был необыкновенно звонким и сочным. Преодолевая пространство, он весело гулял по распадку, пробежался над болотом и, ударившись в крутой склон, покрытый лесом, погас.

Другая собака, с хриплым отрывистым голосом, лаяла нечасто, но чувствовалось, что существо это крайне злобное, и по коже неприятно и колюче пробегал холодный озноб. Вжавшись в землю, Фартовый вслушивался в сиплый угрожающий лай.

Но более всего Фартового пугал лай третьего пса, который звучал как-то хрипловато и даже вроде бы безобидно. Но именно такая псина три года назад, сорвавшись с привязи, чуть не загрызла его, и если бы не окрик охраны, то она запросто перегрызла бы ему глотку.

Первые две собаки были восточноевропейскими овчарками, но вот третья — кавказец. Он узнал бы ее в хоре из сотни похожих голосов. Прикрыв глаза, Жора тотчас представил, как выглядит кавказская овчарка: большая, мохнатая, с крупной головой. Такая собака должна отличаться неимоверно злобным нравом и дикой свирепой внешностью, напоминая повадками медведя. И уж если такой зверь вцепится в горло, так не отступит до тех самых пор, пока из артерий фонтаном не брызнет кровь.

Фартовый невольно передернулся, представив столь зловещую картину. Опасаться стоило именно этого пса.

Теперь лай собак звучал все ближе. Псы, натянув поводки, рвались к сгоревшей машине, ошейники впивались в их глотки, отчего лай получался еще более хриплым и сдавленным. Третий пес, как и предполагал Фартовый, был породистым могучим кавказцем с обрезанными ушами. Пес держался около правой ноги хозяина, даже не скалился и на первый взгляд выглядел вполне добродушно — лохматый кудрявый симпатяга. Но Фартовый знал, что достаточно было всего лишь одного окрика, чтобы тот превратился в демона. От такой собаки не уйти, она способна перекусить надвое волка, а что говорить про человека.

Сгрудившись у сгоревшей машины, бойцы некоторое время о чем-то разговаривали. Среди них выделялся ростом и уверенными манерами офицер. Всмотревшись, Фартовый узнал в нем командира той самой «тройки», что охраняла контейнер. Взмахнув правой рукой, левая у него была на перевязи, он заставил двух бойцов взобраться в обгоревший остов кузова. С минуту Жора наблюдал за их согнутыми спинами. Они топтались около какого-то тюка, стараясь ухватить его поудобнее. Наконец у солдат это получилось. Жора увидел, что в руках они держали обгоревший труп.

Ветка, за которую он держался, неожиданно обломилась с сухим треском. Кавказец, еще минуту назад выглядевший дремлющим, вдруг встрепенулся и, повернув мохнатую голову в сторону болота, угрожающе зарычал. Вытянув толстую шею, пес принялся жадно принюхиваться. Мохнатые черные брыла слегка подрагивали, обнажая могучие клыки.