Евгений Сухов - Убить Сталина

— Может, он с самого начала служил Берии? — предположил Марков.

— Может быть… Лаврентий Павлович, похоже, его на чем-то поймал, потом стал шантажировать. Вот когда арестуем, тогда узнаем точно. А еще из этого вытекает, что наш коллега оберштурмбаннфюрер Ханц Грейфе никогда не доверял Герасимову до конца и параллельно подготовил еще парочку вариантов устранения товарища Сталина. Однако хитро! Кстати, как дела с поиском этого фон Фелькерзама?

— Он нигде не объявлялся.

— Ищите, он уже должен быть в Москве! Когда товарищ Сталин отправляется в Кунцево?

— Послезавтра, в двадцать три ноль-ноль, Виктор Семенович.

— А в девять часов вечера товарищ Сталин вызывает меня и Берию на совещание вместе с заместителями и начальниками отделов. Всем быть готовыми. Держать каждого под наблюдением. Исполнить все аккуратно, быстро, так, чтобы товарищ Сталин ни о чем не догадался.

— Сделаем, товарищ заместитель наркома обороны.

Хмыкнув, Абакумов добавил:

— Что ж, очень интересно будет повидаться с вами, любезный Лаврентий Павлович.

Маврин надел плащ и, отступив от зеркала на два шага, критически осмотрел себя. Рукава, конечно, были немного широковаты, но это особенно не бросалась в глаза, скорее выглядело некой новаторской идеей модельера. К тому же сумерки скроют все особенности покроя.

Аккуратно вправив снаряд в рукав, он затянул кожаные ремни. Теперь он никуда не денется. Все-таки немцы искусные инженеры. Надо же до чего додуматься, такое сооружение в рукаве спрятано, и при этом совершенно ничего не заметно.

Сунув руку в карман, Маврин нащупал пульт. Приподнял правую руку, прицеливаясь в окно. Достаточно легкого нажатия на кнопку — и противоположный дом будет наполовину разрушен.

Лидия с тревогой и напряжением поглядывала на него. Хотя старалась не показывать собственной обеспокоенности. Вот и наступил момент, для которого они сюда прибыли.

Грейфе были предусмотрены пути отхода, но что-то подсказывало Маврину не полагаться на всемогущего шефа. Большая политика не терпит лишних свидетелей.

— Через десять минут после моего ухода ты покинешь эту квартиру. Ты ничего не забыла?

— Я все поняла. Ты мне дашь слово, что с тобой ничего не случится?

— Обещаю. — Выдвинув ящик стола, Петр достал из него «ТТ» и, проверив обойму, сунул пистолет в карман. Вот теперь все.

— Может, посидим на дорожку?

— Хорошо, — легко согласился Маврин и присел на стул.

Закусив губу, Лидия устроилась рядом. Ему вдруг захотелось приобнять ее, успокоить, но в последнюю секунду он подавил эту слабость. Ничто не должно отвлекать от главного.

— Все. Иду!

Быстро сбежав по лестнице, он направился на улицу, по которой обычно проезжал товарищ Сталин.

Совещание длилось пятьдесят пять минут. Иосиф Виссарионович дал указание всемерно усилить работу по выявлению диверсантов и террористов, которые все еще активно действовали на освобожденных территориях. И однозначно заявил, что быстрого и победоносного продвижения советских войск ожидать не стоит, пока в их тылу работают диверсанты.

За время совещания Абакумов не раз встречался с Берией взглядами, и всякий раз на лице министра внутренних дел отражалась любезность, которая и должна была присутствовать во взаимоотношениях между коллегами. Но поверить в его искренность мешало зловеще поблескивающее пенсне. Перед завершением совещания Сталин вдруг неожиданно повернулся к Абакумову и спросил:

— Товарищ Абакумов, какова сейчас обстановка в Прибалтике?

Виктор Семенович предвидел подобный вопрос. Прибалтика была не просто болевой точкой, она оттягивала на себя значительные силы и требовала постоянного жесткого контроля.

— Сейчас в Прибалтике действуют подпольно несколько политических партий. Особенно сильные позиции у них в Литве. Их лидеры не теряют надежды восстановить прежнее, так называемое фашистское государство при помощи Германии, — уверенно доложил Абакумов. — Активизировался в последнее время «Фронт литовских активистов». На территории Литвы они создают вооруженные банды, запугивают местное население, именуют себя повстанцами и партизанами. Весьма активно они сотрудничают с «Предприятием „Цеппелин“.

— А как обстоят дела в Эстонии?

— В Эстонии наиболее активна «Национальная партия центра». Ее люди ведут антисоветскую деятельность, а костяк этой банды составляют бывшие эсэсовцы и полицаи. Но большинство партий находится под контролем нашей контрразведки. Наши агенты имеются даже в руководстве партий, так что мы знаем практически о каждом их шаге. В Латвии тоже есть полуфашистские формирования. В основном это остатки «Айзсарги». После того как соединение получило немецких инструкторов, оно обрело второе дыхание.

— Вот что я вам скажу, товарищ Абакумов. Нужно будет провести самую тщательную проверку всех тех, кто так или иначе сотрудничал с немцами.

— Уже проводим, товарищ Сталин, — поспешно отозвался Абакумов. — Уже выявили около тридцати тысяч предателей и пособников фашистов. В тыловых районах организовано двадцать три лагеря, где в настоящее время мы проводим проверку советских военнопленных и граждан, интернированных на территорию Германии.

Сталин удовлетворенно кивнул:

— Это хорошо. Но работа предстоит очень большая. Я думаю, что здесь вы должны действовать сообща с товарищем Берией. Ты не возражаешь, Лаврентий? — перевел Сталин взгляд на министра внутренних дел.

— Работа очень важная, товарищ Сталин. Если мы не займемся предателями сейчас, то в ближайшее время они могут просто раствориться среди населения. Мы создадим сито из наших сотрудников, через которое будет проходить каждый военнопленный и интернированный.

— О первых результатах доложите мне через неделю. — Сталин посмотрел на часы — простенькие, с круглым циферблатом, они были особенно дороги Хозяину. Их ему подарила покойная жена. Оставалось только догадываться, о чем думает вождь всякий раз, когда всматривается в выцветший циферблат. — Давайте закончим наше совещание. Лаврентий, ты хочешь прокатиться со мной до Кунцева?

Голова Лаврентия Павловича чуток запрокинулась. На стеклах пенсне неистово забликовали огни люстры. Небольшая заминка с ответом, растянувшаяся до вечности. Абакумов в ожидании замер.

— Товарищ Сталин, на девять часов утра я запланировал у себя совещание. Вызвал начальников управлений.

— Вот как, — с интересом посмотрел Сталин на Берию. — И какова же повестка?

— За прошедший год количество наших информаторов увеличилось в десять раз. Но это не идет на пользу делу, очень часто полученные от них сведения бывают весьма противоречивыми, а то и лживыми. Мне бы хотелось дать указания, чтобы наши работники более требовательно подходили к выбору агентов, а затем тщательно перепроверяли полученные от них данные, — уверенно ответил Берия.