Евгений Сухов - Убить Сталина

Несмотря на то что они по-прежнему жили в гостинице, у Маврина появилось чувство своего угла. В ванной комнате призывно булькала вода, было тихо и уютно. На душе было спокойно.

Устроившись в кресле, Маврин закурил. В какой-то момент он почувствовал, что засыпает, отыскав на ощупь пепельницу, положил папиросу, и дрема накатила на него теплой расслабляющей волной. Сквозь сон он услышал, как к нему подошла Лидия, негромко сказав, что ванна готова. Следовало бы поблагодарить, но сил не было даже для этого. Затем женские руки аккуратно расстегнули его ремень и бережно стали стягивать с него брюки. Очередь дошла до рубашки. Легкие осторожные пальчики пробежали по пуговицам, затем осторожно вытащили одну руку, потом другую. Легкий холодок остудил тело. Даже сквозь сон он чувствовал, как Лидия рассматривает его шрам, а потом он почувствовал легкое прикосновение ее влажных губ. Она целовала его шрам.

— Вот теперь все пройдет, родненький, — донесся до него ее тихий женский голос. — Так меня моя мама лечила.

И в следующую секунду он забылся глубоким сном.

Маврин подошел к зеркалу и слегка надвинул шляпу на лоб. Получилось немного щеголевато, как раз по последней моде. Отошел на пару шагов и вновь критически осмотрел себя. Отметил, что за последние полгода слегка располнел, добрый немецкий харч давал о себе знать. Денег, что ему выдавали, вполне хватало на то, чтобы есть сытно, не заглядывая при этом в кошелек, их даже хватало на то, чтобы провести вечер с понравившейся дамой.

Лида знала об этих увлечениях «мужа», но относилась к ним подчеркнуто равнодушно, да и Петр с некоторых пор стал замечать, что она не умела грустить в одиночестве, — несколько раз в его отсутствие к ней наведывался майор СД, с которым у нее завязались отношения еще с рижской разведывательной школы. На прямой вопрос, что ее связывает с майором, она, выдержав пристальный взгляд Петра, ответила, что у них чисто служебные отношения.

В сказанное хотелось верить.

Однажды Маврин столкнулся с майором на лестнице, когда тот поднимался к ним в комнату. Оба мужчины решили поиграть в разведчиков, сделав вид, что не знакомы. Уже выходя из гостиницы, Маврин со злорадством подумал о том, что офицеру СД достанутся только брызги от ласк, которыми она угощала его на протяжении последних часов.

В конце концов, Маврин мог, недолго думая, пожаловаться Грейфе, что майор СД мешает проведению предстоящей операции. И того немедленно переведут куда-нибудь подальше. А то и вовсе пошлют на Восточный фронт. Ни одна живая душа не должна догадываться о предстоящей операции, а тут целый нахальный майор, который так и норовит создать любовный треугольник.

Но жаловаться на майора СД Маврин не торопился. Во всяком случае, этого не следовало делать до тех пор, пока тот не создает для него проблем и ведет себя тихо. Вот если он будет слишком настойчив и неуправляем, тогда можно будет показать и характер.

Подобные отношения Маврина вполне устраивали. Можно было пригласить к себе в номер — а он оставил свой прежний номер за собой, разумеется, с согласия Грейфе, — одну из понравившихся дам, которые кружили около гостиницы «Эксельсиор» многочисленными хищными стаями, искренне считая, что каждый постоялец отеля является крупным промышленником или просто богатым человеком. Но действительность была иной — отель «Эксельсиор» входил в систему учреждений германских спецслужб. И службы абвера прекрасно были осведомлены не только о тех, кто там останавливался, но и о дамах, что рыскали по вестибюлю в поисках богатенького клиента.

Номер в гостинице был небольшой, но в нем было все, чтобы не чувствовать дискомфорта. На окнах красивые шторы, в углу торшер с бледно-голубым абажуром, двуспальная кровать, была подобрана даже небольшая библиотека, где, кроме труда Гитлера «Майн кампф» в кожаном переплете, можно было отыскать и произведения русских классиков. Имелся и небольшой бар, при желании можно было утолить не только жажду, но и хорошенько напиться.

Своих агентов Германия берегла, не забывая при этом держать их на коротком поводке. За то время, что Маврин прожил в гостинице, уже трижды осматривались его вещи, что он замечал, ибо везде устраивал свои метки, которые невозможно было найти. Он умел это делать.

О недоверии не может быть и речи, скорее всего, это обыкновенная плановая проверка, какой подвергаются даже самые преданные люди.

Еще раз поправив шляпу и застегнув кожаный плащ, Маврин вышел из номера и широким шагом направился по коридору. В руках он нес аккуратный объемистый бумажный пакет. Прислуга в гостинице вышколенная — дважды ему попадались горничные и очень любезно здоровались, при этом они умудрялись не смотреть ему в лицо.

Отменная школа!

По длинной некрутой лестнице, устланной зеленой ковровой дорожкой, он спустился в вестибюль. Обратил внимание на то, что в глубоких кожаных креслах сидели три женщины, наверняка поджидали клиентов. Четвертая, высокая крашеная блондинка, стояла у двери и покуривала длинную черную дамскую сигарету. На мгновение их взгляды пересеклись. Ни искры интереса Маврин к ней не испытал — три дня назад он прекрасно провел с ней вечер, но, уходя, дама вытащила из его кармана сто марок. Да и женщина глядела на него как на неодушевленный предмет. Могла бы и поблагодарить за «меценатство».

Уже через секунду он понял причину ее равнодушия: к девушке подошел какой-то круглолицый коротышка — интендант или какой-нибудь военный чиновник. Почему-то люди этих ведомств похожи друг на друга.

Подхватив девушку под локоток, он быстренько повел ее в ресторан. Чуткими пальцами профессиональной щипачки она нащупывала в его кармане кошелек. Когда-нибудь эту барышню за подобные проказы настигнут очень крупные неприятности.

Маврин вышел на улицу. Холодный пронизывающий ветер ударил в лицо, заставив его попридержать шляпу. Пройдя до конца улицы, он свернул в небольшой переулок и почти сразу же попал в непримечательный дворик, в глубине которого под вывеской «Ателье» виднелась дверь.

Ателье было ведомственным и занималось пошивом и кройкой немецкого обмундирования. Заглянуть именно сюда посоветовал ему оберштурмбаннфюрер Грейфе, который, опасаясь за исход операции, контролировал едва ли не каждый его шаг. Хотя порой и доверял важные вещи. Например, самому заказать переделку кожаного плаща под «панцеркнакке». Резонно, ведь носить этот плащ придется Маврину.

По заверению оберштурмбаннфюрера, люди в ателье были все проверены, а само заведение входило в систему немецких спецслужб. Мастерам этого заведения неоднократно приходилось пришивать потайные карманы для оружия и взрывчатки, а потому они не удивятся очередному нестандартному заказу и вряд ли станут задавать вопросы, не относящиеся к делу.