Альберт Байкалов - Час последнего патрона

Вахид вздохнул полной грудью и утер капли пота, скатывающиеся по лбу. На улице было жарко, как в духовке. Город, залитый лунным светом, казался мертвым. Ни огонька и ни звука. Он двинулся дальше.

«Странно, что боевики так много вложили в ремонт разрушенной половины больницы и даже не удосужились разобрать завалы на крыше, — размышлял он. — Хотя все правильно, сейчас над городом полно натовских беспилотников. Кто подумает, что в руинах скрыт какой-то секретный объект?»

Теперь Вахид не сомневался в том, что это так. Иначе зачем охранять одно крыло больницы?

Наконец он различил прямоугольную надстройку, похожую на деревенский туалет. Она сиротливо возвышалась над нагромождениями строительного мусора.

Вахид протиснулся в двери и направился вниз. На лестничной клетке лежал какой-то ящик. Вахид опустился на корточки, осторожно приподнял крышку и сунул под нее руку. Ящик оказался доверху забитым упаковками бинтов и ваты.

«Скорее всего, кто-то украл и оставил здесь, чтобы потом унести и продать», — подумал Вахид и выпрямился.

Он дошел до середины лестничного пролета и посмотрел вниз. На первом этаже горел свет, однако звука генератора слышно не было. Он продолжил спуск. Входная дверь оказалась заперта изнутри на массивный засов.

Вахид выглянул в коридор, освещенный лампами, установленными под потолком. С улицы света видно не было. Окна закрывали плотные шторы.

Эта часть больницы была зеркальной той, в которой лежал он. По четыре двери с каждой стороны коридора до фойе, дальше что-то вроде операционного блока. Сквозь щели перегородки пробивался свет.

Вахид осторожно двинулся по коридору и заметил, что здесь были установлены новенькие двери из пластика. Это озадачило его еще больше, как и стерильная чистота, царившая здесь.

Неожиданно двери в перегородке распахнулись. Недолго думая, Вахид толкнул створку, рядом с которой оказался, и шагнул в темноту. Через оставленную щель ему было видно, как двое мужчин в зеленых комбинезонах покатили в его сторону каталку.

Он различил квадраты окон, едва видимые глазом. Пахло лекарствами, окровавленными бинтами и потом. Все говорило о том, что в помещении кроме него есть кто-то еще. Вахид был уверен в том, что оказался в палате с ранеными.

Он вновь выглянул в коридор. В этот момент каталку провезли мимо, и Вахид отчетливо различил лицо человека, лежащего на ней. Тонкие брови, черные волосы, разметавшиеся по белой простыне, рука с изящными пальцами… Догадавшись, что смотрит на женщину, Вахид отвернулся и отпрянул от двери, словно его застали за чем-то постыдным. Теперь он совсем ничего не понимал.

По соседству что-то стукнуло. Стук колес на стыках кафельной плитки стал тише. Вахиду стало понятно, что каталка оказалась в соседней палате. За стеной раздались приглушенные голоса. Вскоре каталка прогремела в обратном направлении.

«Что делать? — спросил сам себя Вахид и ответил на свой вопрос: — Конечно, уходить. Как можно быстрее».

Неожиданно сзади раздались хрипы, возня и стоны. Сомнений быть не могло, в темноте ворочался мужчина. Вахид осторожно шагнул в палату.

«А вдруг здесь отдыхают охранники?» — неожиданно подумал он.

Глаза его уже привыкли к темноте, и Вахид различил четыре кровати, на которых лежали люди. Один из них вытянулся поверх простыни. Судя по тому, как изменилось его дыхание, он проснулся и увидел, что кто-то вошел.

— Кто здесь? — осторожно ступая, тихо спросил Вахид на арабском.

Мужчина захрипел и попытался приподнять голову, но она тут же упала на подушку.

— Что с тобой? — Вахид взял его за руку. — Почему молчишь?

Раненый напрягся.

Вахид осторожно потрепал его по бритой щеке.

— Ты слышишь меня?

Но мужчина больше не издал ни звука.

В коридоре вновь раздались шаги и шум. На всякий случай Вахид упал на пол и заполз под кровать. Двери распахнулись, вспыхнул желтоватый свет, в палату вкатилась каталка. Вахид подтянул под себя ноги. С кровати, под которой он оказался, свисала простыня, поэтому санитары его не увидели.

— Какого забирать? — спросил кто-то на арабском.

— Джохара.

— Где он?

— Кажется, этот.

В поле зрения Вахида появились ноги, обутые в пляжные тапки. Судя по штанам, это были те самые двое мужчин, что провозили женщину. Они подошли к изголовью кровати, под которой лежал Вахид, подхватили раненого и перебросили его на каталку. Раздался стон.

— Может, сразу второго заберем? — спросил один из санитаров.

— Давай, — согласился его напарник, и они перекатили каталку к соседней койке.

Послышалась возня. Вахид осторожно выглянул и тут же убрал голову обратно. Этого было достаточно, чтобы успеть разглядеть, что второго раненого санитары бросили поверх первого.

— Ничего себе, — проговорил он одними губами. — Как дрова.

— Почему бы их сразу из операционной не отправлять? — раздался голос одного из санитаров.

— Днем могут увидеть, — ответил второй. — Знаешь, какой шум поднимется, если поймут, чем мы здесь занимаемся?

— Ну, допустим, не мы, — поправил его дружок.

Каталку покатили к выходу. Свет погас.

— Гниляк! — вне себя от злости позвал Берса.

— Что? — Каратель, стоявший у миномета, развернулся.

— Почему так медленно?! — торопил Берса. — Чего наводчик возится?! Быстрее!

— Задолбал уже, козел! — процедил сквозь зубы Гниляк и набросился на расчет: — Живее! Чего как беременные тараканы?! Или нравится тренироваться по десять раз?

Но Берсе уже было не до стараний распоясавшегося западенца. Взбешенный таким вот ответом, он в два прыжка оказался рядом с Гниляком и двинул ему кулаком в голову.

— Готово! — Речник отстранился от прицела и тут же отпрянул в сторону.

Гниляк рухнул ему под ноги.

Портос стал пятиться, споткнулся об ящик с минами, полетел на спину, перевернулся, вскочил на ноги и бросился прочь. Решив, что инструктора вывела нерасторопность всего расчета, и опасаясь оказаться на месте старшего команды, его примеру последовали остальные. Подопечных Гниляка охватила паника.

Но Берсе не было до них дела.

Он склонился над Гниляком, скорчившимся на земле, и сквозь зубы спросил:

— Кто тебя задолбал?

— Это я не тебе! — провопил каратель, обхватив голову руками.

Берса залепил ему ногой по лицу, размахнулся для следующего удара, но поскользнулся, рухнул спиной на комья давно не паханной земли и окончательно вышел из себя. Он не помнил, как оказался на ногах. В себя пришел, лишь когда Абдула обхватил его сзади и поднял над землей.

Гниляк пытался сесть, приподнимался, но тут же снова валился на бок. Его голова и лицо были в крови.

— Успокойся! — крикнул Абдула, ставя Берсу на землю.