Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки

Карпатов куском штукатурки чертил план аэродрома и комментировал свои художества:

– Это рулежка. Вот башня диспетчера. Тут и тут четыре зенитки. – Он ткнул пальцем в бетонку. – Старые советские, но стрелять пока могут. Возле них обычно никого нет, но всякое бывает. Это взлетка. За ней худой хлев с соломенной крышей, обрыв и минное поле. Так что или взлетаем, или…

– Или кирдык. – Серега понятливо кивнул. – Мы сообразительные, Иваныч.

– Здесь четыре самолета, – продолжал Карпатов. – По два новых «СУ» и старых «МИГа». «СУ» зачехлены, «МИГи» – нет.

– Догонят, командир, – выдохнул Глотов.

– Не уверен, – возразил Карпатов. – У них горючки не более чем на час. Если взлетят через двадцать минут, то нас догонят через сорок, а это уже за точкой невозврата. А еще у них подвесные баки, значит, не смогут развить сверхзвуковую скорость.

– Блин, Иваныч, ты все высчитал, – покаянно прошептал Серега. – А с этими что делать будем? – Он кивнул на охранников. – Усыновим?

– Что, Серега, жить захотелось? – не удержался от ядовитой ремарки Карпатов.

Тот потупился, промолчал.

– Ладно, прости, – буркнул командир корабля. – Не сдержался. Ничего личного.

Охраны, если присмотреться, было немало. Но в праздничный день талибам не очень хотелось тащить службу. Старший в команде – Карпатов уже знал, что его зовут Фарид, – болтал в стороне с переводчиком. Мужик не упертый, с ленцой. В охране пуштуны.

Половина конвоиров сидела на земле, томилась на солнышке, двое залезли под заправщик, остальные со смехом гонялись за молодым парнем, почти мальчишкой, который кругами катался на велосипеде. Его, видимо, притащили из ангара, а парнишка тоже был охранником. Во всяком случае, за спиной одного из бегунов болтались два автомата.

– Можно двоих заманить в кабину, – прошептал Глотов.

– И что? – не догнал Серега.

– Обретем два автомата, – пояснил Глотов. – Мы с тобой справимся. Они все здесь как на ладони. Двух рожков должно хватить. Положим к едрене фене!

– Шум поднимется, – прошептал Серега. – Да такой, что весь Кандагар сбежится.

– А в ангаре и здании аэропорта еще пара десятков таких ребят, – поддержал его Карпатов. – Они на машинах, мобильные, гады! – Он быстро посмотрел на часы. – Через полчаса у мусульман намаз. Молиться уйдут к башне – сегодня пятница. Они обязаны. Останутся максимум трое.

Взволнованный Витька заглянул под кабину и доложил:

– Готово, Владимир Иванович, можно менять колесо.

Работал весь экипаж. Дружно, неторопливо, под любопытными взорами охраны, мающейся от безделья. Летчики открутили старое колесо, бросили его, стали поднимать новое.

– Мы не слишком торопимся? – засомневался Вакуленко. – Может, уроним?

Идея всем показалась привлекательной. Летчики уронили колесо. Витька не успел отпрыгнуть, стал скакать на одной ноге, жалобно повизгивая. Охрана радостно загоготала.

– Бедный ты, несчастный, – посочувствовал Глотов.

– Фигня. – Витька шмыгнул носом. – Попробуем еще раз?

Они установили колесо. Пока пленники возились, охранники потеряли к ним интерес. Часть из них погрузилась в беседу, остальные в нирвану. Переводчик продолжал общаться со словоохотливым Фаридом. При этом Миша стоял к летчикам лицом, а Фарид – спиной.

– Мужики, колпаки с моторов снимаем, – процедил Серега, подтолкнул Вакуленко, и они вдвоем зашагали к моторам.

Глотов пихнул Карпатова в плечо, кивнул украдкой на дальнюю зенитку. В кресле наводчика просматривалось что-то невнятное. Вроде человек в красной чалме.

– Ты сказал, что зенитки без расчетов. Он же нас прямой наводкой!..

– Да вроде там никого не должно быть. – Карпатов растерялся. – Ты уверен, что это человек?

– Надо выяснить, – шепнул Витька, таращась на паренька на велике, который продолжал нарезать кривые круги.

– А как ты выяснишь? – Карпатов схватил его за рукав. – Пойдешь туда, они огонь откроют.

– Уж доверьтесь специалисту, Владимир Иванович. – Витька подмигнул, облизал пересохшие губы. – Я выясню, у меня получится.

Останавливать его никто не стал. Витька действовал напролом, на грани фола. Это был какой-то цирк. Сунув руки в карманы, виляя бедрами, он в ритме вальса двинулся к пацану на велике. Охранники прервали свои занятия, удивленно выставились на Витьку.

Фарид что-то каркнул, Миша приложил ладони рупором к губам и перевел:

– Нельзя! Нельзя!

– Да я на минутку, – отмахнулся Витька, дошел до паренька, остановился, стал смотреть на него.

Рядом стояли охранники и удивленно таращились на Витьку. Велосипедист тоже покосился в его сторону. Нога пацана сорвалась с педали, он затормозил, встал. Витька подошел еще ближе. Охранники недовольно загалдели. Паренек захлопал черными как смоль глазами. Он был невероятно юн, большеглазый, с длинными женскими ресницами, правильным овалом лица. В России его не только в действующую армию, на военные сборы старшеклассников не пустили бы.

– Пацан, дай прокатиться, – попросил Витька, протягивая руку к велосипеду.

Юнец недоверчиво посмотрел на него.

– Нельзя! – закричал Миша, подходя ближе. – Нельзя!

– Миха, да кончай! – заявил Витька. – Заладил как попугай. Ну, что вы, мужики, в самом деле? Жалко вам? Я уже год на велике не катался, будьте людьми, дайте хоть вспомнить!

– Нельзя это! – упорствовал Миша. – Колесо меняйте, и домой ехать надо! Отдыхать!

Охранники демонстративно защелкали затворами. Но Витька не сдавался, вплотную подошел к пареньку, сделал глупое лицо.

– Ну, дай покататься, пацан. Я пару кругов – и все. Да не сбегу, не бойся. Куда я тут от вас денусь?

Фарид что-то крикнул, но уже без ярости в голосе, с шутливыми интонациями. Засмеялся Миша, заржали талибы, обступившие его. Паренек сообразил, зашелся тоненьким смехом, протянул в ответ свою ладошку.

– А ты ему что дашь? – крикнул Миша.

– Ах, вот оно что, – сообразил Витька. – Дашь на дашь. Эта хрень у нас бартером зовется. Ладно, подожди, не уходи. – Он сделал пацаненку выразительный знак, подтянул штаны и помчался обратно. – Владимир Иванович, дайте часы!

– Ты серьезно? – опешил Карпатов.

– Давайте-давайте, – теребил его Витька. – В могиле все равно не понадобятся, а дома новые купите.

– Держи. – Карпатов стащил с запястья свои поблекшие «Командирские». – Удачи тебе, обормот.

Паренек озадаченно смотрел то на часы, то на Витьку, то на приятелей, обступивших его. Обеспокоился Фарид, завороженный мутным блеском в руке подчиненного.

Паренек неуверенно слез с велосипеда. Витька тут же его оседлал, разогнался, резко затормозил, сделал красивый вираж на публику, и та не замедлила отозваться одобрительным гулом. Витькина физиономия распласталась от уха до уха, он закрутил педали, начал кружить вокруг паренька. Тот вертелся юлой, наблюдая за Витькой, пока голова не закружилась. А пленник просто балдел от щенячьего восторга.