Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки

Свалка была страшная. Противники бились смертным боем.

Глотов дважды съездил по физиономии своему противнику, но и тот оказался крепким орешком, достал его прикладом в живот. Глотова согнуло пополам, но ярость уже вырвалась на волю! Они повалились, он схватил врага за горло, стал душить. У того глаза вываливались из орбит. Глотов надавил на них двумя пальцами, стал заталкивать обратно.

Вакуленко уступал. Его враг оказался слишком жилист. Они укатились в глубину салона, где валялись пустые ящики, месили друг дружку, трясли, орали на каких-то непонятных языках.

Витька съездил пареньку локтем по скуле, бросился за автоматом, с торжествующим ревом взметнул приклад, послал его в юное лицо. Но пацан заслонился руками, да и из Витьки боец спецназа был средненький. Удар пришелся по касательной, паренек метнулся, чтобы завладеть автоматом, но Витька отпрыгнул, обхватил затворную раму, занес приклад как дубину и пошел крушить на остатках горючего.

– Четвертый мотор есть, – монотонно пробубнил Серега, вдруг подпрыгнул и выстрелил пальцем в окно. – Командир, слева!

От здания аэропорта наперерез самолету несся грузовой «Урал». Его подбрасывало на ухабах, брезентовый тент болтался из стороны в сторону. На подножке висели двое, размахивали автоматами, грозно орали. За «Уралом» прыгал по кочкам легковой «УАЗ», ощетинившийся стволами. Следом скакали несколько всадников на черных конях, стегали их нагайками.

– Путь перерезают, командир! – Серега задыхался от волнения. – Не вырулим к началу полосы. Поздно уже.

«УАЗ» обогнал инерционный «Урал». Еще мгновение, и он выскочит на полосу. Гавкнула автоматная очередь. Тут же талибы стали стрелять из всех стволов, пусть и не прицельно.

– Взлетаем с середины, – спокойно возвестил Карпатов.

Серега изумленно уставился на него. Откуда, скажите на милость, такое спокойствие?

– Как с середины? – пробормотал он. – Ты что, Иваныч? Мы же скорость не наберем, хряпнемся на минное поле!

– А кто хотел красиво умереть? – Карпатов усмехнулся. – Не трусь, Серега, шучу, должны взлететь. Или мы не русские пилоты? Согреемся! – воскликнул он. – Все движки на полную!

Первый пилот заложил руль. Самолет угрожающе накренился, чуть не зацепил крылом бетонку. Машины приближались, талибы строчили из автоматов, не щадя ни патронов, ни ушей.

В салоне от резкого крена посыпались пустые ящики. Вакуленко откатился от своего соперника, и того накрыло с головой! Победно визжа, хохол собрал последние силы и грянул всей массой сверху. Дерево под ним трещало, ломалось. Он разбросал ящики, схватил за ногу основательно помятого талиба, резко выкрутил ее. Охранник перевернулся и шмякнулся носом в пол.

Вакуленко свалился на него сверху, вывернул руку до отвратительного хруста, начал бить содранным кулаком в основание шеи. Он бил и выл, бил и выл.

Били все. Витька, распаляясь, выкрикивал матюги, смеялся, плакал, методично превращая физиономию паренька в кровавый фарш. Усердно трудился Глотов. С его рук, прямо как у заправского мясника, стекала кровь. Чернобородый талиб пытался сопротивляться, но его движения слабели. Глотов не стал доводить дело до логичного финала, отшатнулся от афганца, сел на пол, вытер рукавом багровое от крови лицо.

– Мужики, тащите веревки, вязать их будем!

Он опомнился, захлопнул люк, повис на поручне, обводя поле брани зачумленным взором. Через какое-то время Глотов понял, что никому нет дела до каких-то там веревок, и побрел, держась за стеночку, в черноту салона. Были там веревки, это точно.

Дребезжащий самолет выехал на взлетную полосу ровно по центру, прямо под носом у всадников и машин, развернулся, не снижая скорости. Огонь не прекращался. Пули отскакивали от стального корпуса, как мелкий гравий. Всадники пришпорили коней, понеслись вскачь.

Вперед вырвался талиб с развевающейся бородой. Он поднял мощный карабин. Из ствола вырвался язычок пламени. Талиб бросил оружие в гнездо, стегнул коня. Погоня настигала самолет. Еще немного, и грузовик окажется под хвостом, а «УАЗ» вырвется вперед. Тогда ливень свинца окатит кабину!

– Включить форсаж, – приказал Карпатов.

– Понял, командир! – крикнул Серега. – Сейчас мы их сдуем.

Дружно взревели все четыре двигателя. Настоящий ураган прошелся по бетонной полосе! Всадника на лошади унесло куда-то в сторону, выбило из седла, закружило, швырнуло на обочину. Пронеслась по воздуху лошадь с растопыренными конечностями. Огненные струи разбросали остальных кавалеристов.

Один из них пытался поднять коня на дыбы, но его швырнуло на передок грузовика, несущегося сзади. Лобовое стекло окрасилось кровью. Машину тряхнуло, невезучий наездник свалился на бампер, оттуда – под колеса. Грузовик развернуло на девяносто градусов, сдуло тент. Мелькнуло скрюченное тело, отправляющееся в полет. Водитель успел нажать на тормоз.

Меньше повезло «УАЗу», который уже обгонял «Урал». Водитель не удосужился сбросить скорость, завертел баранку. Машина потеряла управление, кубарем покатилась по взлетке словно игрушечная, долбанулась о капот «Урала», улетела с полосы и взорвалась. Серое аэродромное поле украсил столб пламени.

Серега впился глазами в спидометр.

– Сто десять, Иваныч. Сто тридцать, сто сорок, сто шестьдесят.

Карпатов сжимал штурвал до боли, до судорог. Приближался конец полосы. Обычная бетонная загородка. За ней – приземистый сарай, дальше – голое поле, к которому меньше всего хотелось бы применить прилагательное «минное».

Появились в поле зрения расчехленные истребители. Возле них никого не было. Но от строений в глубине поля мчались к самолетам крошечные фигурки в летных комбинезонах.

Глотов лихорадочно вязал избитых талибов. Вакуленко кромсал штык-ножом веревки. Витька бегал по салону, собирая разбросанные автоматы.

Он нагнулся над окровавленным пареньком, извлек у него из кармана «Командирские» часы, залился зловещим смехом и заявил:

– Верну Иванычу. Вот обрадуется!..

Они вломились в кабину, возбужденные, окровавленные, гремя трофеями, рассредоточились по местам.

– Иваныч, мы свободны!.. – пролаял Глотов и осекся, в ужасе уставился на бетонную загородку, летящую в глаза.

– Двести, – бормотал Серега. – Двести двадцать. Командир, двести восемьдесят не наберем!

Не набрали. Серега оказался провидцем.

– Да и хрен с ними! – На отметке «двести сорок» Карпатов чиркнул большим пальцем по носу, потянул штурвал на себя. – Поехали, славяне. Закрылки на полную!

Закрылки резко опустились. Самолет, натужно взвыв, оторвался от земли почти вертикально. Воздушным потоком снесло крышу ангара, полетели сено, солома, трухлявые доски. Распахнулся ослепительно синий, бескрайний простор.