Сергей Зверев - За нами Россия

— Ваши аргументы я знаю. Не сомневаюсь в том, что так и есть. Ну а факты где? — разводил руками собеседник. — Что вы им сможете предъявить, кроме догадок?

— У меня на руках десантный стропорез и сухой паек, — понимая, что этого явно не достаточно, все же настаивал на своем хозяин кабинета. — Да и еще показания бомжей.

— Показания бомжей! — несмотря на невеселую ситуацию, американец нервно расхохотался. — Не смешите меня. Послушайте, Левандовский, надо признать — на этот раз мы проиграли вчистую. Где исполнители задания или хотя бы сообщники? Покажите мне хоть на одного пальцем. Да они рассмеются вам просто в лицо! Так что вы меня хоть режьте, но в данной афере я принимать участия не буду. На мою поддержку в таком начинании не рассчитывайте.

— Но нельзя же оставлять подобную выходку безнаказанной.

— Одно из самых главных умений — умение проигрывать, — напомнил умудренный жизнью Эванс. — Иначе бы вы говорили сейчас не со мной, а с кем-нибудь другим.

Немного остыв, поляк и сам понял, что в порыве горячки наговорил немало глупостей.

— Теперь вы готовы выслушать мои доводы?

Марек кивнул. Эванс состроил скорбную мину.

— Мне самому неприятно это говорить, расписываться в своем поражении, но факты таковы. Вернее, нам следует воспринимать их такими. Официально ПРО не направлено против России, — рассуждал вслух Эванс. — Значит, о ее причастности не может быть и речи. И если вы сейчас выступите с подобным заявлением, то вконец испортите и без того уже шаткие отношения с Россией. Говорю вам как человек, проработавший дипломатом всю жизнь. Это никому не выгодно. Ни Польше, ни Америке, ни Российской Федерации. Вы понимаете?

— Предлагаете снова отступить? Утереться после пощечины и сделать вид, что ничего не было? — уже соглашаясь, что ничего не добьется, спросил Левандовский.

— А кто, кроме нас, знает о пощечине? О чем никто не знает, того и не было.

— Знаем хотя бы мы с вами. Врать самому себе — последнее дело.

— Вам не нравится слово «отступить»? Хорошо! Скажем по-другому. Нет, не отступить, а затаиться.

— Короче, сделаем вид, будто ничего страшного не произошло? Я правильно вас понял?

— Именно так, — мягко, словно разговаривая с ребенком, произнес Эванс. — Во всяком случае, не следует выставлять претензии России, ведь улик — никаких.

— Хорошо, газеты и телевидение я беру на себя, — после паузы произнес Левандовский. — Сегодня же в печатных изданиях и по новостям будет объявлено, что инженер по наладке ПРО Дебора Баум погибла во время пожара в отеле. Ну а что будем делать с взорвавшимся вагоном? Ведь были же очевидцы, люди не могли не заметить.

— А ничего делать и не нужно, — заявил уже явно обдумавший эту ситуацию американец и, кашлянув в платок, продолжил:

— Официально уже было объявлено, что электроника доставлена на место. Стало быть, покажете место катастрофы и объясните, что якобы из-за деформации рельсов произошла авария состава, везшего строительный щебень или еще что-нибудь в этом роде, но, к счастью, никто не пострадал. Таким способом выставите случившееся форс-мажором, и все будет шито-крыто. Запустите интервью какого-нибудь эксперта, который и подтвердит, что в данном месте железнодорожное полотно, построенное еще при СССР, имело опасный изгиб. После изучения места аварии решено исправить данное упущение, то есть переделать.

Налив в стакан воды, Левандовский, почти окунув в него свои длинные усы, жадными глотками принялся пить. Затем, отставив стакан, достал из стола портсигар и пепельницу. Закурив, ненадолго прикрыл глаза, после чего произнес:

— Хорошо! Будь по-вашему. Для особо сомневающихся в желтой прессе будет запущено несколько свидетельств о появлении над Польским Поморьем НЛО. Спишем кое-что на пришельцев. Потолкует народ несколько дней и успокоится…

— Правильно! — поддержал Эванс. — А о ПРО сообщите, что система проходит этап тестирования и наладки и через какое-то время будет запущена в эксплуатацию. Можете даже небольшие фрагменты работ снять на видео и транслировать по новостям.

— А дальше-то что? — уже не так бойко, словно обращаясь к самому себе, спросил Левандовский. — У нас нет ни того, ни другого…

Он имел в виду саму ПРО и инженера по монтажу, госпожу Бурцеву.

После озвученного вопроса в кабинете возникла напряженная пауза, и оба собеседника были вынуждены честно признаться перед самими собой, что вся затея теряла смысл — теперь ее оставалось тихо похоронить. Ведь Бурцева оказалась в руках русских. Но Эванс был тертым калачом. «Похороны» следовало умело обставить, чтобы не ударить лицом грязь.

— Вы переоцениваете общественное мнение. Вам казалось, что вы сумели настроить его положительно по отношению к размещению нашего ПРО на территории Польши. На самом же деле обывателя интересует только его маленький мирок. Через месяц-другой люди потеряют к теме всякий интерес. Я уверен, что в Вашингтоне, оценив сложившуюся ситуацию, с легким сердцем дадут отбой всему предприятию.

— А журналисты?

— Вы тоже переоцениваете их влияние. Промежуточным этапом мне видится такой вариант. Мы просто немного сместим акцент. Белый дом заявит, что реальный запуск системы — дело далекого будущего, а пока наши специалисты просто обучают польский персонал. Вот увидите, так оно и будет. Уж я нравы наших политиков знаю.