Максим Шахов - Боец особого назначения

Изъятие бланка заняло пару минут. После этого обе фээсбэшные машины помчались в Москву. К моменту их приезда Архипов в своем кабинете в Генпрокуратуре уже не находил себе места.

– Ну наконец-то! – вскочил он из-за стола, когда Логинов вошел. – А я уже черт знает что думал! Хотел даже звонить в ГИБДД…

– Успокойтесь, Аркадий Антонович, – хмыкнул Логинов. – Лучше посмотрите вот на это… А я пока себе вашего чая заварю.

Архипов нервно нацепил очки и схватил в руки бланк.

– Так, – быстро проговорил следователь. – Тучков Андрей Тихонович… Так это точно он?

– Да. И фото, и почерк – все в «елочку»! И это снимает с «Аквариума» все подозрения. Грушники тут ни при чем. Насколько я разбираюсь в психиатрии, дело было примерно так… Когда киллер увидел по телевизору сюжет о гибели генерала Лебедя, в его больной голове произошел сдвиг… Ведь и он, и Костя, о котором киллер писал в письме, считали Лебедя предателем. И он, я имею в виду киллера, решил, что Костя выжил и начал мстить. И катастрофа вертолета – его рук дело… Бред, конечно, галиматья, но именно эта галиматья стала отправной точкой в его выздоровлении. Киллер постепенно вспомнил обо всем. И о том, что Косте отпилили в лагере голову, и о том, что он поклялся за него отомстить… Именно для того, чтобы претворить свой план в жизнь и получить новые документы, он и назвался именем Тучкова, с которым наверняка встречался в плену…

В этот момент дверь без стука отворилась, и в кабинет просунулся Аникеев:

– Здравия желаю, Аркадий Антонович! Шеф, я отправил, можете звонить…

– Ага, Леня, спасибо! – кивнул Логинов. – Можете сходить с Горовым перекусить в буфет, он давно мечтал попробовать, чем здесь кормят «прокурорских»… – Когда голова Аникеева исчезла за дверью, Виктор повернулся к следователю: – Ну что, Аркадий Антонович, ни пуха ни пера! Звоните!

– Куда? – удивился следователь.

– Начальнику Новосибирского УВД. Аникеев только что сбросил им по Интернету засканированную фотографию с бланка. Пусть немедленно вызовет к себе руководство Новосибирского ОМОНа и покажет фото им…

– Так ты думаешь… – потянулся рукой к трубке Архипов.

– Я не думаю, Аркадий Антонович! Я уверен – наш киллер один из восемнадцати новосибирских омоновцев, пропавших без вести в Первомайском… Когда бандиты пошли на прорыв, они угнали его с собой!

– Откуда такая уверенность? – невольно удивился Архипов.

– Интуиция, – пожал плечами Логинов. – И еще кое-что… Придет время, как-нибудь расскажу. Звоните, Аркадий Антонович!

– Да-да, – кивнул Архипов и поспешно снял трубку.

Интуиция Логинова не подвела. Спустя двадцать минут на столе Архипова междугородной трелью отозвался телефон.

– Алло! – ответил следователь.

Из трубки донесся чей-то взволнованный голос, так что даже Логинов услышал некоторые слова.

– Да не кричите вы! Минуту! – нервно проговорил Архипов и, прикрыв микрофон ладонью, посмотрел на Виктора: —Ты оказался прав. Это один из новосибирских омоновцев… Только он не числился пропавшим без вести: в Первомайском у останков одного из тел нашли его искореженный медальон. Так что его давно похоронили – со всеми почестями…

– Хорошая примета, – со странным выражением проговорил Логинов.

– Начальник штаба ОМОНа рвется лететь в Москву, – продолжил Архипов. – Он нам нужен? Давать «добро»?

– Без него обойдемся, – жестко сказал Виктор. – Пусть лучше немедленно поднимут из архива его личное дело и срочно направят копию нам. Времени, чувствую, в обрез…

Архипов кивнул и в темпе объяснил начальнику Новосибирского УВД, что от него требуется. А еще пятнадцать минут спустя из отдела спецсвязи Генпрокуратуры принесли несколько листов…

На фотографии из личного дела новосибирского омоновца Сергея Верницкого было совсем другое лицо. Нет, это был он, только вот лицо было совсем другое – открытое, счастливое и чуть насмешливое. Просто на него еще не легли тогда отметины от чеченского плена, предательства и проклятой войны…

Логинов сразу отдал первый лист Архипову, а сам сосредоточился на короткой ко времени поступления в ОМОН биографии Верницкого. И сразу присвистнул:

– Так вон оно в чем дело!..

– В чем? – посмотрел на него поверх очков Архипов.

– Действительную он проходил в спецназе по охране особо важных объектов. Правда, в Дальневосточном военном округе, так что в Чечню тогда не попал… Зато военно-учетная специальность лучше не придумаешь: антидиверсионная деятельность. Вот вам и ответ на все наши вопросы, Аркадий Антонович… Кто лучше всего знает, как совершить диверсию? Диверсант? Нет – тот, кто досконально, изнутри изучил принципы охраны…

– Наверно, ты прав, – снял очки следователь. – Но сейчас для нас главный вопрос в том, где его искать…

Виктор мрачно кивнул и потянулся за сигаретой, на столе у Архипова зазвонил телефон:

– Алло! – буркнул он. – Да, здесь. А кто это? Понял, даю… – Протянув через стол трубку, Архипов сказал:

– Витя, тебя Коркин, звонит из подмосковного СИЗО…

– Ага! – кивнул Логинов. – Привет, майор, ну?.. Так, так, так… Записываю! Ага, ага. Все, Вася! Я понял! Молоток! – Бросив трубку, Логинов с торжеством в голосе произнес: – Кажется, Аркадий Антонович, у нас сегодня счастливый день! Вася Коркин только что расколол в СИЗО торговца оружием! Тот сдал своего генерального поставщика – какого-то отставного капитана. Самое главное, что, по словам этого поставщика, капитан этот один во всей Москве торговал эластитом! Плюс «ТТ», из которого был убит Матевосян, явно из его партии! Это железный след, Аркадий Антонович! Если мы возьмем капитана, то до киллера рукой подать! Все! Я поехал – Коркин, видно, крепко этого торговца обработал: тот даже адрес капитана слил! Ждите новостей!

У «адреса» капитана стояла ментовская машина и карета «Скорой помощи», дверь подъезда была распахнута настежь. Едва увидев все это, Логинов вздохнул:

– Кажется, мы опоздали…

Пару минут спустя Виктор вошел в квартиру. А еще через минуту читал записку, наспех написанную знакомым ученическим почерком. Записку обнаружил приехавший по вызову соседей наряд милиции. Она была прилеплена скотчем к зеркалу в прихожей.

На листе было написано: «Подполковнику Логинову. Этих людей послали по мою душу, Логинов, те кто боится правды. Те, кто продавал наших братишек в Чечне и боится за это ответить. Вот и думай, Логинов, кого ты защищаешь… Я постараюсь добраться до них сам. Но если у меня не получится, я прошу тебя, братишка, я умоляю – доведи дело до конца! Ведь ты наш, и просить мне больше некого – я один вырвался из ада, который эти негодяи устроили в Чечне…»