Евгений Сухов - Слово Варяга

– Павел Сергеевич Курков. Присаживайтесь.

– Спасибо.

Директор внимательно проследил за тем, как устроился Чертанов, и только после этого поинтересовался:

– Питомцы мои напроказили?

Улыбнувшись, Чертанов попытался развеять его опасения:

– Нет, я к вам совершенно по другому вопросу. Вы давно работаете в этом детдоме?

– Как только закончил педагогический, так сразу сюда. Получается, что около тридцати лет, – достойно сообщил Павел Сергеевич.

– А до этого вы закончили медицинский?

– Было дело, – неохотно протянул директор. – Но я мало практиковался.

Чертанов вытащил фотографию и протянул ее директору:

– Вот эти два малыша случайно не в вашем интернате жили?

Павел Сергеевич взял снимок. Он долго и внимательно рассматривал фотографию, а затем уверенно произнес:

– Да, в нашем интернате. Братья Шатровы. Одного звали Степан, а вот как звали другого, что-то я запамятовал.

– Его звали Борис, – подсказал Чертанов.

– Точно, Боря! – обрадованно воскликнул Курков. – Сколько лет прошло, так что всех подробностей-то и не упомнишь. А почему они вас интересуют? – вернул директор снимок. – Они в чем-нибудь провинились?

– Пока ничего не могу сказать. А вы помните, как они попали к вам?

Директор пожал плечами:

– Обыкновенно… Как и большинство детей. Сами они откуда-то из Подмосковья. Родители погибли. Кажется, произошла какая-то автомобильная катастрофа. Около года их воспитывала бабка, а потом и она померла.

– Понятно, – протянул Чертанов. – А вы можете сказать, какие они были мальчишки? Хулиганистые или, может быть, тихие?

– Я их хорошо помню… Нечасто так бывает, чтобы в детдоме два брата учились. Старший-то был спокойный, рассудительный. Помню, что много читал. Толковый, в общем, парень! Потом он выучился. А вот младший был большой непоседа. Помню, что у него была травма головы в лобной части.

– Как это произошло?

– Катался зимой на санках с горки, ну и ударился лбом в металлическое ограждение. После этого у него даже психика немного нарушилась. Но все равно парень был не без способностей. Шустренький такой. – Улыбнувшись, он добавил: – Даже на фотографии видно, что хулиганистый. Во-он как глазенки бегают!

– Травма, значит, сильная у него была? – уточнил Чертанов.

– Сильная, – подтвердил директор. – Помнится, что он очень долго лежал в больнице.

– А какие отношения были между братьями, вы могли бы сказать?

– Хорошие были отношения… Старший младшего в обиду не давал. Все время опекал его, защищал.

– Было от кого?

– Как не быть, – удивился Павел Сергеевич. – Народу в интернате предостаточно. Всегда найдется тот, кто захочет обидеть. К сожалению, от этого не уберечься, в интернатах всегда так было – старшие обижают младших. Мы, конечно, следим за тем, чтобы ничего такого не происходило, но разве за всем уследишь!

– Верно, не уследишь… Я знаю, что когда-то в вашем интернате трое подростков изнасиловали десятилетнего мальчика. Было заведено уголовное дело.

Директор школы посуровел:

– Было такое. Их осудили.

– Подростки рассказывали, что такие вещи в интернате практиковались всегда… Когда они сами были помладше, с ними проделали то же самое. Это верно?

– Я не знаю, о чем вы говорите, я не читал этих уголовных дел, – холодно ответил директор. – Хотя история сама по себе очень скверная, прямо скажу! Но повторяю, ведь за всеми не уследишь. Это днем они на виду, а что делают вечерами или поздно ночью, мы можем только догадываться. Хотя, конечно же, оставляем дежурных… Но ведь и они не могут быть повсюду. Детдом у нас большой.

– Да, разумеется, – согласился Чертанов. – Мне известно, что и старшеклассницы были предметом домогательства со стороны учителя.

На лице Павла Сергеевича промелькнула растерянность.

– В семье не без урода… Был такой случай, но мы уволили этого подонка. А вы, я вижу, хорошо подготовились к нашей встрече… Хочу заметить, что это был всего лишь единственный случай. Это был учитель математики, у него впоследствии были обнаружены отклонения в психике. А так у нас очень хороший и дружный коллектив. Во всех отношениях, как в моральном, так и в профессиональном плане. Вы знаете, какие люди вышли из нашего детдома?

Чертанов пожал плечами:

– Не имею представления.

– Могу показать, – Курков вытащил несколько фотографий и разложил их на столе. – Вот этот мальчик стал полковником. Вот этот доцент, преподает философию в университете. А вот этот, не поверите…

– Но ведь много и таких, которые встали на кривую дорожку, – перебил его Чертанов.

– Не скрою, есть и такие, – печально признал директор. – Но здесь тоже все понятно. Какой бы хорошей ни была атмосфера в интернате, но интернат все равно никогда не заменит семьи.

– Не заменит, – вынужден был согласиться Михаил. – А старший Шатров к вам наведывался? Ведь он тоже чего-то добился. Вы об этом знаете?

– Слышал, что он закончил какой-то престижный вуз, – вяло откликнулся директор, – даже будто бы добился каких-то серьезных успехов. Но к нам в интернат он не заходил, – он отрицательно покачал головой, – во всяком случае, я этого не помню.

– А вот этого человека вы не знаете? – Чертанов показал Куркову снимок, на котором Степан Шатров был снят с молодым человеком, которого следователь Утекеев назвал волком.

– Нет, не знаю, – пожал плечами Курков. Чертанову показалось, что он не хочет говорить на эту тему. Странно…

– А с кем из одноклассников Шатрова можно поговорить? Вы же наверняка как-то поддерживаете с ними связь?

Павел Сергеевич задумался:

– Разумеется, поддерживаем. Только у всех этих людей такие сложные судьбы, что у парней, что у девчат. Видно, как-то это заложено, что ли, – продолжал директор. Чертанов с удивлением подумал о том, что он уже слышал подобные рассуждения. – Получается какой-то замкнутый порочный круг. Знаете, в нашем заведении есть дети, чьих отцов в свое время я воспитывал. Кого бы вам порекомендовать… Пожалуй, Екатерина Алексеевна Копылова, – произнес Курков.

– Копылова? – невольно удивился Михаил. И тут же пожалел о том, что не сумел сдержаться.

– А что? – с удивлением посмотрел директор на Чертанова.

– Это не у нее убили дочь?

– У нее, – горестно вздохнул директор. – Мария… Очень славная девочка. Родила ее Екатерина без отца, бывает…

– А чем занимается в вашем интернате Екатерина Алексеевна?

– Она у нас чем-то вроде сестры-хозяйки. Не пожелала никуда уходить, осталась здесь.

– Где мне ее найти?

По лицу Куркова пробежало заметное облегчение – разговор подошел к концу, в уголках губ на мгновение промелькнуло нечто похожее на легкую улыбку. Понять его можно, все-таки не с соседом по лестничной площадке толковать приходится, а с приставучим опером.