Терри Хейз - Я Пилигрим

– Тогда не знаю, как вы сумеете мне помочь. Я здесь, чтобы получить назад свой паспорт.

Она бросила на Хайрюннису испепеляющий взгляд, и я понял: секретарша сказала первое, что пришло ей на ум, чтобы Ингрид наверняка пришла.

Чтобы помочь секретарше выйти из неловкого положения, я ответил за нее:

– Уверен, что мы решим этот вопрос. Но прежде я должен кое о чем вас спросить.

Ингрид села, уронив сумочку на пол.

– Валяйте, – сказала она. Смутить ее было трудно.

Я поместил на стол небольшую цифровую видеокамеру, нажал на кнопку, удостоверившись, что она записывает и звук, и изображение, и назвал полное имя, год и дату рождения Ингрид, прочитав все это в лежавшей передо мной на столе ксерокопии ее паспорта.

Она пристально посмотрела на аппаратуру, но я в тот момент не обратил на это никакого внимания. А следовало бы. Повернувшись к Ингрид, я сообщил, что, будучи сотрудником правоохранительных органов, расследую смерть Доджа. И уточнил:

– Теперь она квалифицируется не как несчастный случай, но как предумышленное убийство.

– Да, я слышала.

– От кого?

– Все американские туристы только об этом и говорят.

– Где вы познакомились с Доджем и его женой?

Ингрид рассказала, что они не раз встречались в многочисленных клубах и барах, но никогда не разговаривали. До определенного момента.

– Все изменилось однажды ночью, в клубе, который обычно называют «Суппозиторием».

– Где находится этот клуб? – Думаю, такой вопрос задал бы любой на моем месте.

– На самом деле он называется «Техасский книжный склад». Владельцы клуба – два хиппи из Лос-Анджелеса. Но это такая дыра, что все знают заведение как «Суппозиторий». Я как раз выходила оттуда с друзьями, когда увидела бродячую собачонку, лежавшую за кучей мусора. Бедняжку сильно побили, и я соображала, как бы пристроить ее на свой мопед, когда появились Камерон с Доджем. Они вызвали такси, и мы отвезли собаку к ветеринару. После этого, когда мы встречались, говорили преимущественно о ней.

– Значит, вы неплохо знали Доджа, и если бы появились у него дома однажды вечером с тревожным известием, он бы вас узнал?

Ингрид недоуменно пожала плечами:

– Думаю, да.

– Это та самая собака? – спросил я, сделав жест в сторону окна.

– Да.

Разговаривая с Ингрид, я поглядывал в свои записи, чтобы как-то оправдать длинные паузы.

– Как зовут пса?

– Джанфранко.

Я сделал вид, что кличка не слишком меня заинтересовала. И небрежно поинтересовался:

– Вроде как итальянское имя?

– Да, пес напомнил мне о парне, которого я знала. Такой же кобель.

Я улыбнулся:

– У вас есть родные, госпожа Коль?

– Где-то есть.

– В Чикаго?

– В разных местах. Я была замужем, развелась, снова вышла замуж, потом мы расстались. Сами знаете, как это бывает.

– А братья, сестры у вас есть?

– Три сводных брата, но я их мало знаю.

– А сами вы, я так понимаю, из Чикаго?

– Приехала в Нью-Йорк, если вас это интересует, прожила восемь месяцев, но мне там не понравилось. Оформила себе загранпаспорт и отправилась в Европу. Уверена, что все это вы могли посмотреть в какой-нибудь базе данных.

Проигнорировав ее замечание, я двинулся дальше:

– Вы приехали в Европу совсем одна?

– Да.

– Это был смелый поступок.

Она пожала плечами, не считая нужным отвечать. Ингрид была умна, но к тому же еще и самодостаточна: такое впечатление, что ей никто не был нужен.

– А как вы жили все это время, в смысле денег?

– Как и все. Работала. В кафе, барах, месяц даже была потаскушкой в одном берлинском клубе. На жизнь хватало.

– Какие у вас планы на будущее?

– Сами знаете: замужество, пара детишек, дом в пригороде. Мой избранник должен одеваться с шиком. Вроде вас, мистер Уилсон. Вы женаты?

Да, я мог бы за ней поволочиться. С топором в руке.

– Я имею в виду ближайшее будущее.

– Лето почти прошло. Может быть, рвану в Перуджу, это в Италии. Там есть университет для иностранцев, о котором много говорят.

Я поднял голову от своих записей, убедился, что видеокамера работает, и взглянул на Ингрид.

– Вы лесбиянка или бисексуалка, миссис Коль?

Встретив мой взгляд, она наткнулась на «боеготовность № 1».

– А вы сами-то по какую сторону забора гуляете, мистер Уилсон?

– Это несущественно, – произнес я спокойно.

– То же самое отвечу на ваш вопрос.

– Тут большая разница. Есть предположение, что Камерон бисексуальна.

– Ну и что из того? Таковы многие современные девушки. Мужчины им так надоедают, что хочется попробовать чего-нибудь новенького. Вам следует знать такие вещи.

Прежде чем я успел как-то опровергнуть эту теорию, раздался стук каблуков по линолеуму.

В офис вошла Камерон.

Ингрид обернулась. Со своего места я хорошо видел лица обеих женщин в тот момент, когда их взгляды встретились.

Я не заметил ни проблеска взаимной симпатии, ни тайных следов узнавания. Они смотрели друг на друга именно так, как это делают случайные знакомые. Если это был спектакль, то разыгран он был безупречно. Впрочем, ради одного миллиарда двухсот миллионов долларов стоило постараться.

– Привет, – поздоровалась Камерон с Ингрид, протягивая руку. – Не ожидала увидеть тебя здесь. Мне сказали, что я могу забрать свой паспорт.

– И мне тоже, – произнесла Ингрид с горечью, сделав резкое осуждающее движение большим пальцем в сторону Хайрюннисы. – А мы тут про тебя говорили. Мистер Уилсон как раз спрашивал, не бисексуальна ли ты.

– В самом деле? – удивилась Камерон. – И что ты ему ответила?

Она подтащила к себе стул и села. Никаких видимых признаков беспокойства Камерон не выказывала, и мне оставалось только восхититься самообладанием обеих женщин.

– Сказала, что у тебя были романы с девушками, но исключительно с чернокожими. Решила, что, раз мы имеем дело с мужскими фантазиями, надо предложить ему полный набор.

Камерон рассмеялась.

– Убийство не чисто мужская фантазия, – заметил я.

И объяснил Камерон, что теперь речь идет о расследовании убийства, поведав, в частности, о фейерверках и отправке зеркал во Флоренцию. При этом я все время пытался оценить поведение двух женщин, чтобы найти разгадку их подлинных отношений: состояли ли они в лесбийской связи, или же просто две привлекательные молодые особы прибыли в Бодрум и случайно там встретились? Чей же все-таки голос слышал я в спальне Французского дома? Кто была та женщина, которая знала о тайном ходе и, как я был уверен, выманила Доджа к краю утеса и столкнула его? Неужели Ингрид?

– Таким образом, у нас есть фотография Доджа и убийцы, сидящих в библиотеке. Единственное, чего не хватает, – его лица, – заключил я.

Обе женщины глядели на меня пораженные: слух о существовании этого фото еще не дошел до них.