Терри Хейз - Я Пилигрим

Я пошел быстрее, держа курс в сторону отеля, пробираясь среди кучек отпускников и уклоняясь от движущегося транспорта. А как же эти два телефонных звонка? Почему в самый ответственный момент Сарацин пошел на такой риск, чтобы поговорить с сестрой?

Кажется, я мог объяснить и это тоже. В шкафу для документов, находившемся в спальне Кумали, я обнаружил счет от местной больницы, из которого следовало, что мальчик поступил туда с менингококковым менингитом. Я не помнил точную дату, но особо в ней и не нуждался: был уверен, что она совпадала с одним из двух телефонных разговоров между Лейлой Кумали и ее братом.

Узнав, как серьезно болен племянник, она, должно быть, послала шифрованное сообщение на форум в Интернете, попросив Сарацина срочно ей позвонить. Бедняжку захлестнуло горе, и она решила, что отец имеет право знать правду и будет молиться за выздоровление сына со свойственным ему религиозным пылом.

Большинство сайтов знакомств и личных объявлений автоматически предупреждают других пользователей о сообщениях, которые могут их заинтересовать. Сарацин, скорее всего, получил письмо вроде того, что, мол, некий поклонник малоизвестного поэта, любовь к которому разделял и бывший врач, прислал сообщение. Зная, что в нем плохие новости, Сарацин позвонил в условленную телефонную будку и выслушал заранее закодированное послание сестры.

Да, наверняка то время оказалось для него очень трудным. Находясь на уединенной горной вершине в Афганистане, он проводил испытания вируса, тестировал результаты работы, на которую потратил бульшую часть жизни. Трое пленников умирали от неизлечимой формы оспы в отдаленной, герметично запечатанной хижине. Сарацин понимал, что если его схватят, это, скорее всего, будет означать для него мгновенную смерть. И тут он вдруг узнает, что единственный сын тяжело болен, возможно, его жизни угрожает опасность.

В полном отчаянии он договорился, что Кумали сообщит ему последние новости, когда он позвонит ей во второй раз. Должно быть, сестра сказала ему, что лекарства подействовали, кризис миновал и мальчик остался жив. Именно поэтому дальнейших звонков не было.

И еще одно я понял и не мог сбрасывать со счетов: Сарацин любил сына всем сердцем, иначе не пошел бы на такой риск ради телефонного звонка. Все это мне очень не нравилось: еще со времен ликвидации Синего Всадника я знал, что, если собираешься убить человека, гораздо легче, когда это чудовище, а не любящий отец.

Взбежав по ступенькам на второй этаж отеля, я бросил в сумку смену одежды и схватил паспорт. Теперь я знал фамилию Сарацина – аль-Нассури, как и у его сестры, – а также из какой страны эта семья.

Мне предстояло отправиться в Саудовскую Аравию.

Выйдя из отеля, я сел в свой «фиат» и поехал в аэропорт, чтобы улететь на первом же следующем в южном направлении самолете, который приблизил бы меня к Саудовской Аравии.

Самолет рейса № 473 «Турецких авиалиний» вылетел из аэропорта Милас, заложил вираж в лучах садящегося солнца и взял курс через Средиземное море в сторону Бейрута.

Я задумал сэкономить время, насколько это возможно. Пока я в воздухе, надо будет позвонить, чтобы на середине пути, в ливанском аэропорту, меня встретил реактивный самолет, высланный правительством США.

Как только в иллюминаторе возникли сверкающие воды Средиземного моря и погасла надпись «Пристегните ремни», я взял мобильник и отправился в туалет. Закрыв дверь и не беспокоясь, что кто-то может подслушать, я набрал номер Бэттлбо в Нью-Йорке. Прежде всего мне надо знать, куда именно отправляться в этой чертовой Саудовской Аравии.

На звонок ответила Рэйчел-сан.

– Добрый день. Мне надо поговорить с большим парнем, – попросил я, не называя себя.

– Слушайте, – сказал я, когда Бэттлбо подошел к телефону; времени на лишние разговоры у меня не было, – вы написали, что нашли заявление этой женщины на получение водительского удостоверения.

– Верно.

– Она родилась в Саудовской Аравии. Где конкретно? В каком городе?

– Оставайтесь на линии, – велел хакер, и я слышал, как он топает в сторону своего кабинета. – Заявление передо мной, – услышал я после небольшой паузы. – Это место называется Джидда.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Прекрасная работа.

Я уже собирался дать отбой, но он успел сказать:

– Вы слышали, что со мной случилось?

– О Ливенворте?

– Да. Я говорил вам: они вытянут из меня все, что им нужно, а потом обманут. Неприятно говорить об этом, но я вынужден просить вас… мне нужна помощь… – Голос Бэттлбо дрогнул, и ему пришлось сделать паузу, чтобы совладать с эмоциями. – Я сумею это выдержать – отсидеть срок. Но потеряю Рэйчел. Она хочет завести детей, и я не вправе просить ее отказаться от этого, ждать до тех пор, пока я не выйду на свободу. Сокращение срока на пять лет – вот все, о чем я прошу. Не знаю, кто вы на самом деле, но…

– Достаточно, – сказал я более резко, чем намеревался, поскольку не мог разрешить ему касаться темы моей личности – не исключено, что нас подслушивали. – Я знаю нужных людей и обещаю: сделаю все, что в моих силах.

– Да, конечно, – саркастически заметил он, но я не придал этому значения, хотя и понимал, что парня использовали, а потом выбросили на свалку.

– Я не такой, как те люди, которые арестовали вас, – возразил я, повысив голос. – Если я что-то обещаю, сделаю все возможное. Теперь же мне надо разобраться со своими проблемами.

– Да, конечно, – отозвался Бэттлбо, решив, наверное, что мой гнев сулит ему больше надежды, чем любые слова.

Следующий звонок я сделал Шептуну. И в этот раз я тоже не стал терять времени, называя себя.

– Мне известно его имя, – тихо сказал я.

Думаю, никогда еще в истории секретных служб такая ошеломляющая новость не сопровождалась столь продолжительным молчанием. Кажется, минула вечность, прежде чем Шептун наконец ответил:

– Вы имеете в виду того парня из Афганистана?

– Да, его фамилия аль-Нассури. Он брат женщины-копа.

Итак, я сделал это. Организм выполнил свой жизненный цикл: я передал информацию, и если бы даже скончался в это мгновение, миссия будет продолжена.

– Что еще?

– Не много. Родился в Джидде, Саудовская Аравия.

– В Саудовской Аравии? Что ж, ничего удивительного.

– Еще через несколько часов у меня будет его полное имя и дата рождения. Рассчитываю также получить фотографию.

– Где вы сейчас, черт возьми? – внезапно спросил Шептун.

Если верить свидетельствам коллег, он во второй раз за свою карьеру повысил голос. Как видно, автоматический регистратор местонахождения моего телефона показал на компьютере шефа, что я в данный момент нахожусь над Средиземным морем. Впрочем, причина была не только в этом. Представьте, какое облегчение внезапно испытал Дэйв Маккинли, вынужденный столько времени держать в себе все эмоции и переживания. У нас наконец-то было имя, мы установили личность террориста, теперь на этого человека начнется охота. И здесь главным фактором становится время.