Терри Хейз - Я Пилигрим

– Мальчик стал посещать небольшую мечеть, очень консервативную и антизападную, на окраине Манамы, столицы Бахрейна. В канун его шестнадцатилетия община оплатила ему билет на самолет до Пакистана…

Я затаил дыхание. Возраст почти детский. Я быстро подсчитал в уме, о каком годе идет речь.

– Он отправился в Афганистан? – спросил я. – Вы хотите сказать, что он был моджахедом?

– Да, – ответил директор. – Говорят, что он проявил себя там как герой: сбил три тяжеловооруженных вертолета «хайнд».

Внезапно я понял, почему Сарацин поехал именно на Гиндукуш, чтобы испытать свой вирус, а также где он нашел взрывчатку, чтобы сделать мины-ловушки и установить их в заброшенной деревне, как сумел бежать от австралийцев по давно всеми забытым тропам. И мне вспомнился еще один саудовец, который отправился в Афганистан воевать с Советами. Он также был фундаменталистом и поначалу страстно ненавидел королевскую семью, а кончил тем, что напал на Америку. Усама бен Ладен.

– Значит, Захария аль-Нассури воевал в Афганистане. А что дальше? – спросил я.

– У нас имеется еще только одно свидетельство об этом человеке, – ответил мой собеседник, беря в руки тонкий лист бумаги, сложенный вдвое и перевязанный красной ленточкой.

Директор развернул его и продемонстрировал внушительного вида документ, написанный по-арабски и скрепленный официальной печатью.

– Мы нашли его в бумажном архиве. Прислан афганским правительством четырнадцать лет назад. – Директор вручил бумагу мне. – Это свидетельство о смерти. Как я уже говорил, произошла ошибка. Человек, которого вы разыскиваете, был убит за две недели до окончания войны.

Я уставился на него, даже не взглянув на свидетельство, совершенно лишившись дара речи.

– Как видите, вы искали не того человека, – заключил директор. – Захария аль-Нассури давно мертв.

Я наблюдал, как над Красным морем встала серповидная луна, видел минареты городских мечетей, стоявшие, словно безмолвные стражи, чувствовал подступающую со всех сторон пустыню, из-под песка которой насосы выкачивают каждый день десять миллионов баррелей нефти.

Все еще держа в руке свидетельство о смерти, я без лишних слов подошел к окну: мне нужна была минута, чтобы собраться с мыслями. Огромным усилием воли я заставил себя сосредоточиться. Нет, Захария аль-Нассури вовсе не мертв: я был уверен, что Лейла Кумали говорила по телефону со своим братом. Я слышал в записи голос Сарацина и познакомился с его сыном. Анализ ДНК не лжет.

Что означает это давнее свидетельство о смерти? Мне понадобилось лишь мгновение, чтобы найти ответ, и он оказался гораздо хуже всего, что я только мог вообразить. Я почувствовал себя так, словно мой желудок завязался в узел, и, должен признать, несколько ужасных мгновений находился на грани отчаяния.

Но я знал золотое правило, которое необходимо соблюдать, если хочешь, чтобы любая твоя миссия – да, пожалуй, и сама жизнь – оказалась успешной: никогда не отступать, не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Как там сказано в песне, слова которой цитировал Шептун? «Чтоб пред Богом достойно предстать, как солдат».

Сто пар глаз пристально смотрели мне в спину, заставив обернуться.

– Захария аль-Нассури не умер много лет назад, – сказал я убежденно. – Это невозможно: у него есть шестилетний сын, мы сравнивали их ДНК.

Я видел, как тень беспокойства омрачила лица присутствующих. Выходит, я утверждаю, что саудовская разведка совершила ошибку и, следовательно, расписалась в своей некомпетентности? Я спохватился, сообразив, что здорово сглупил. Ослабив внимание и пав духом, я совсем забыл о важности лести и хороших манер. Чтобы не потонуть окончательно, я схватил весла и принялся быстро грести.

– Конечно, такая организация, как Аль-Мабахит Аль-Амма, все сотрудники которой обладают огромным опытом и имеют высокую квалификацию – я уж не говорю о ее достойных руководителях, – может знать какие-то обстоятельства этого дела, которые нам неизвестны.

Фраза получилась такой слащавой, что могла вызвать диабет, но лесть сделала свое дело: все расслабились, заулыбались, принялись одобрительно кивать.

Я указал на документ:

– Полагаю, что в последние недели войны Захария аль-Нассури купил фальшивое свидетельство о собственной смерти где-нибудь на задворках Кабула, а может быть, даже подкупил афганского чиновника, чтобы получить его.

– Но почему он это сделал? – спросил директор.

– Потому что он был моджахедом и понимал, что люди вроде нас с вами не оставят его в покое. Кто знает, может быть, уже тогда этот парень собирался участвовать в новой, куда более грандиозной войне. Прежний Захария умер, он принял другое обличье. И сделать это оказалось совсем не трудно. Афганистан, Пакистан, Иран – весь этот регион был охвачен хаосом, погряз в коррупции. – Я сделал паузу, собираясь с силами, чтобы признать свою неудачу, и заключил: – Думаю, что он, так или иначе, получил паспорт на новое имя.

Директор изумленно уставился на меня:

– Вы хотите сказать, что мы не знаем ни его имени, ни страны, под флагом которой он путешествует? То есть совсем ничего?

– Совершенно верно – ничего, – кивнул я, стараясь скрыть опустошение, которое испытывал. – Но в арабском мире кто-то наверняка слышал о мужчине его возраста, бывшем моджахеде, изгнаннике, отец которого был казнен в Саудовской Аравии. Сколько может быть таких людей? Нам придется искать эту нить.

Директор призадумался, его часы стоимостью миллион долларов отсчитывали секунду за секундой.

– Если даже такие сведения и есть, в компьютерных файлах их не найти, – высказал он наконец вслух свои мысли. – Быть может, мы случайно сталкивались с чем-то подобным давным-давно: надо посмотреть в папках с бумажными документами…

Он отрывисто заговорил по-арабски, отдавая приказы. Видя эту резкую вспышку активности, я понял, что сейчас вызовут подкрепление из аналитиков и расследователей, а также опросят сотрудников, давно вышедших в отставку, но, возможно, сохранивших в памяти что-то важное. Будут привлечены десятки опытных агентов, которые незамедлительно ринутся к лифтам, едва успев захватить с собой ноутбуки и сигареты.

Директор указал на группу своих подчиненных:

– Это главная поисковая партия: они начинают прочесывать бумажную документацию. Еще пара сотен человек займется этим, но быстрого результата я не обещаю. Наверху есть квартира: не желаете отдохнуть?

Я поблагодарил его, зная, что из этого ничего не выйдет. Взглянул на часы: через шесть часов моего звонка будут с нетерпением ждать в Овальном кабинете двое мужчин. Посмотрел в окно на усеянное звездами небо. Где-то здесь неподалеку есть пустыня, которую за ее необъятные размеры называют безбрежным морем. Я вновь вспомнил Сарацина.