Терри Хейз - Я Пилигрим

Стремительная американизация сестер вызывала жаркие споры между мальчиком и матерью, и однажды вечером вдова зоолога жестко и прямо заявила сыну, что, как ни крути, а их будущее связано с Бахрейном – иных вариантов просто нет. Она хочет, чтобы девочки чувствовали себя тут как дома, обрели бы друзей и привязанности. Мать пояснила, что желает для всех своих детей счастья, и, если для этого потребуется отказаться от образа жизни, принятого в Саудовской Аравии, она не прольет ни слезинки, оплакивая то, что доставило им столько страданий.

– Одиночество, – сказала мать, – острая бритва, которая режет сердце на части, а ребенок имеет право мечтать. И если девочки не будут бороться за свое счастье сейчас, то они не обретут его никогда.

Женщина говорила с сыном доверительно и в то же время страстно, чувствовалось, что она много думала на эту тему. Мальчик никогда прежде не видел мать такой возбужденной и понял, что, хотя для окружающих она по-прежнему оставалась мусульманкой, однако в глубине души ощущала, что Бог ее оставил, и самым главным теперь для нее стали счастье детей и собственная жизнь. Сильно обеспокоенный этим, Сарацин напомнил ей, что Аллах наблюдает за ними, и пошел спать.

Мать же вошла в комнату дочерей, разбудила их и обняла. Она сказала, что, хотя девочки теперь смотрят на жизнь другими глазами, им не следует оскорблять брата своей музыкой, и предупредила сестер, что, когда они идут в школу, необходимо надевать чадру.

Девочки, которые сильно напоминали мать как внешне, так и по темпераменту, стали возражать. Она успокоила дочерей, сказав, что брат их очень любит и лишь выполняет свои обязанности, взвалив на себя груз ответственности перед покойным отцом. Посмотрев девочкам в глаза, женщина поняла: обе страстно желают, чтобы мама изменила свое решение, и слегка улыбнулась. Она собиралась открыть им тайну, чего раньше никогда не делала.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала она. – Я должна решить с сыном один важный вопрос: хочу кое-что ему предложить, но он ни за что не согласится, если будет думать, что вы испорченные девчонки. Пожалуйста, поддержите меня.

Заинтригованные, сестры молчали, гадая, что же такое мама надумала предложить их брату. А та продолжала:

– Поймите же, что так больше продолжаться не может. У нас ведь даже нет своего угла, мы живем в чужом доме на деньги, которые присылает нам дедушка. А ведь он далеко не молод. Что, если дедушка умрет и мы лишимся его помощи? Одним словом, я решила поступить на работу.

Из всех уроков, которые выучили сестры, воспитанные как истинные мусульманки, мать продемонстрировала им в этот вечер самый важный: надо уметь брать на себя ответственность, единственную лестницу в небо человек возводит для себя на земле. Девочки воззрились на нее в немом изумлении: «Решила поступить на работу?! Ну и ну!»

Мать рассказала, что еще давно, несколько недель назад, услышала об этой вакансии и позвонила в компанию. Она уже почти забыла о своей затее, когда вдруг пришло письмо: ее приглашали на собеседование. Их брату она пока еще ничего не говорила, сильно сомневаясь, что ее примут. Не стоит обольщаться: ей почти наверняка откажут, вряд ли первая же попытка окажется удачной, так что ни к чему понапрасну заводить споры, ведь ее никуда еще не взяли. Вот пока что и все, заключила мама, кроме этого, она девочкам сейчас больше ничего не скажет. И вообще, уже поздно, пора спать.

А утром сестренки выразили свою поддержку матери в единственно доступной им форме: сняли со стен афиши и постеры, отправили в мешки с мусором пачки журналов, запрятали подальше диски с поп-музыкой и косметику.

В день собеседования, отправив детей в школу, мать достала свои скромные сбережения и, следуя тщательно продуманному плану, пошла в маленький бутик в одном из лучших торговых центров, где купила дамскую сумочку от Луи Вуитона и солнцезащитные очки от Гуччи.

В общественном туалете женщина выбросила в мусорную корзину старую сумку и сняла чадру. Вдова зоолога была полна решимости пустить в ход все свои преимущества, включая и то, о котором говорил ей сын несколько месяцев назад. Однако отбросить привычки былой скромной жизни оказалось непросто: даже надев темные очки, бедняжка никак не могла отважиться взглянуть на себя в зеркало.

И вот наконец, найдя себя вполне современной и очень красивой, женщина выскользнула за дверь и быстро добралась до расположенного рядом здания компании. То был главный офис «Бателько», местного телефонного монополиста. Дрожа от страха и возбуждения, мать Сарацина села в кресло и стала ждать, когда ее вызовут на собеседование. Ей пришло в голову, что сходные ощущения она испытывала в первую брачную ночь, – сейчас бедняжке казалось, будто она голая.

«Неудивительно, что женщины любят наряжаться, выходя на люди», – подумала она.

Девушка-секретарь провела очередную кандидатку в конференц-зал, где двое мужчин и женщина-администратор рассказали ей, что их компания увеличивает число сотрудников, отвечающих за связи с клиентами. И поинтересовались, что она об этом думает. Мать Сарацина ответила, что это неплохая идея: клиентам будет приятно, что им станут уделять больше внимания.

Мужчина-начальник посмотрел на нее и рассмеялся. Весь день многочисленные претендентки твердили одно и то же: какая у них замечательная компания и как все мечтают там работать. И вот наконец-то довелось услышать что-то новенькое. Продолжая улыбаться, начальник объяснил: придется иметь дело главным образом с жалобами клиентов на завышенные цены, разбираться, правильно ли выставлены счета за услуги, раскрывать тайны тарифных планов.

Женщина сказала, что хотя у нее нет опыта, она все же в некотором роде эксперт: поскольку она вдова со скромными доходами, ей постоянно приходится внимательно изучать все квитанции, включая и те, что присылает «Бателько», и разбираться с платежами. Увлекшись, мать Сарацина продолжала говорить, не замечая, что хотя сотрудники компании и кивают, но едва слушают ее.

Они понимали, что для этой работы нужны не столько знания технического характера, сколько умение общаться с разгневанными абонентами. Женщина, сидящая перед ними, похоже, обладала редким сочетанием ума и такта, необходимым, чтобы справиться даже с самым капризным клиентом.

Члены комиссии переглянулись, используя для общения мимику – подняли брови, едва заметно пожали плечами, – и, не обмолвившись ни словом, приняли решение. Мужчина-начальник, прервав кандидатку на полуслове, спросил, готова ли она приступить к работе с понедельника. Мать мальчика была так взволнована, что не смогла ответить сразу, и только когда вопрос повторили, наконец кивнула.