Сергей Соболев - Борт № 1

— Это без проблем. — Умар кивнул в сторону прохода, за которым находится пещера меньших размеров. — Там найдете источник… Я распоряжусь, чтобы принесли мыло и чистый кусок материи.

— И пусть побыстрее принесут мою сумку! Мне нужно надеть чистое платье, в этом оперировать я не могу по соображениям санитарии.

— Какая бойкая, — сказал Умар. — Раскомандовалась тут…

— Сделайте все, что она просит, — велел амир.

Двое телохранителей амира отправились в дом паломников за сумкой и инструментами. Командир отряда и «особист» отошли в сторону.

— Будешь лично наблюдать за ходом операции, — негромко произнес старший. — Если эта особа попытается причинить вред Малику…

— Я буду стеречь каждое ее движение, — заверил Умар. — И я убью ее прежде, чем она только подумает совершить что-нибудь плохое.

Вскоре Амир переместился в ближнюю пещеру — туда принесли еще один стол и пластиковые кресла.

Приготовления в центральной пещере шли полным ходом. Запустили в работу генератор, повесили гирлянду с лампочками, отгородили угол, поставили кипятить бак с водой. Из дома паломников привели одну из монахинь — ту, которая ухаживает за ранеными и больными. Она будет помогать прибившейся к отряду моджахедов медичке.

По ступеням — из монастырского храма — в пещеру спустился один из помощников амира, отвечающий в отряде за связь. В руке у него телефон «Турайя».

— Амир, вас просят выйти на связь.

Карим бросил на него удивленный взгляд.

— Что, заработал спутниковый телефон? Как тебе это удалось?

— По воле Всевышнего… Нам из Ярмуда звонят.

— Кто?

— На линии ваш достопочтенный родитель, амир.

Карим взял у помощника спутниковый телефон. Жестом велел тому отойти в сторону.

— Ассаламу алейкум, дорогой отец!

Из трубки донесся знакомый голос:

— Ва-алейкум ас-салом Карим! Рад тебя слышать, сын мой.

— Я тоже рад, отец.

— Несколько суток с тобой не было связи.

— Не работал спутниковый телефон.

— Мы ваши вызовы по рации принимали, а вы нас почему-то не слышали.

— Лоялисты на всех диапазонах забивали помехами радиоэфир.

— А сегодня?

— Сегодня глушат не так интенсивно, как в прошедшие дни.

— С чем это связано? Как думаешь?

— Думаю, связано с переговорами, в которые они пытаются с нами вступить.

— Что предлагают?

— Предлагают передать им заложников, а самим сложить оружие.

В трубке послышался сухой смех.

— Представляю, что ты им ответил, Карим.

— Мой ансар обозвал их собаками… А потом мы расстреляли двух заложников, а трупы скинули в ущелье.

— Я тебя понял… Давай теперь поговорим о главном.

— Я весь внимание, отец.

— Малик со своими людьми прошел к тебе?

— Да, отец, сегодня утром вышли… Смогли прорваться через заслоны. Малик ранен.

— Ранен?

— К счастью, не очень серьезно. Сейчас ему делают операцию. Уверен, с ним все будет в порядке.

— Он передал тебе мой приказ?

— Да, отец, он передал мне зеленый блокнот.

— Ты все понял, сын мой?

— Да, отец. Я все понял. Но… могу я спросить?

— Что именно?

— Такая прекрасная укрепленная позиция… Мы можем удерживать ее столько, сколько понадобится.

— Наша каламунская группировка полностью разгромлена. Прорваться к нам в Ярмуд удалось лишь немногим… Твой отряд сейчас в окружении.

— Я знаю, отец. Хотя нам глушат связь, картину боев я умею читать и по звукам.

— Ты опытный воин, Карим. Я горжусь тобой. И ты мне нужен… ты и твой отряд.

— Отец, мы здесь сковали большие силы. Против нас действует пятая бригада, две сводные батальонные группы, спецназ… И это не считая нескольких отрядов «шабиха». Они плотно окружили ущелье и контролируют визуально и огнем все подходы. Но из-за нас они не могут отвлечь эти силы для штурма Ярмуда. А это, думается, тоже важный фактор в нашем положении.

На другом конце беспроводной линии какое-то время царила тишина.

Карим подумал было, что связь оборвалась, но в трубке вновь зазвучал голос отца, влиятельного лидера оппозиции, командующего наиболее боеспособными частями моджахедов в этой стране.

— Карим, я тебя услышал. А теперь ты услышь меня.

— Я внимательно и с почтением слушаю тебя, дорогой отец.

— Я хочу знать, имеешь ли ты возможность выполнить мой приказ? Ты же сам говоришь, что тебя в ущелье крепко стерегут.

— У меня есть план…

— Не говори больше ни слова, сын. Это ненадежный канал связи… Но я рад слышать, что ты уверен в своих силах и в своих людях.

— Я буду действовать ближе к тому времени, которое ты указал в переданном через Малика послании.

— Понял тебя. Мы к этому времени будем готовы ударить в известном направлении, вдоль шоссе. Оттянем на себя силы и внимание. И тем самым облегчим вашу задачу.

— Возможно, этого и не понадобится.

— Ты хороший воин, Карим. Тебе на месте виднее, так что не стану ничего советовать.

Они обменялись еще несколькими фразами, после чего Мухаммед-аль-Джабар дал отбой.

Операция продолжилась около получаса. Все это время Умар стоял близко к изголовью кровати, в которую уложили Малика. Женщина попросила его либо отойти в сторону, либо надеть медицинскую маску и повязать голову свежей банданой. Он нехотя внял ее просьбам: надел марлевую повязку и сменил залоснившийся лоскут материи на отросших волосах на чистый. Его рука лежала на расстегнутой кобуре. Но эта женщина, которую сегодня прибило к их отряду, ни разу не дала повода усомниться в своих добрых намерениях. Равно как в своей врачебной квалификации.

Из собственных скромных запасов, из того, что сохранилось в ее аптечке, Лаура использовала две шприц-ампулы с анестетиком. Сделав аккуратные надрезы, извлекла из-под кожи два небольших осколка… Обработала раны, наложила аккуратные швы.

С третьим осколком ей пришлось повозиться чуть дольше, но она смогла извлечь и его. Рану тоже зашила. А вот четвертый — и последний — осколок, самый маленький, судя по входному каналу, засел глубоко в тканях голени. Чтобы извлечь его с минимальным повреждением тканей, нужен рентгеновский снимок. Но где ж его взять: в хозяйстве местных бородачей X-ray-установки не числится.

Монахиня, женщина средних лет, оказалась хорошей ассистенткой. В молодости она работала медсестрой, и определенные навыки у нее сохранились. Сам пациент, которому надели марлевую повязку, все это время был в ясном сознании и даже пытался шутить со «строгим доктором». Малик в какой-то момент перешел на французский (он на нем сносно разговаривает — сказываются полтора года стажировки во французских ВВС). Лаура с удовольствием перешла на французский, которым превосходно владела. Она легко поддерживала разговор. И, в общем-то, как повелось издревле, заговаривала зубы своему пациенту, чтобы тот не чувствовал боли и не зацикливался на неприятных мыслях или ощущениях. Уколы анестетиков тоже сделали свое дело. Операция, по правде говоря, оказалась не слишком сложной. А сам клиент под местным наркозом почти не ощущал боли.