Сергей Соболев - Борт № 1

Примерно за час до истечения этого срока из динамиков двух включенных на дежурной волне портативных раций — Салима и Мусада — вновь донеслась арабская речь.

— Маалула, вас вызывает Каламун Три!

— На связи.

— Это ты, Ансар?

— Да, это я.

— Позови своего командира.

— Обойдешься… Будешь говорить со мной. Что хотел?

— Ты прервал связь! С чем это связано? Ты советовался со своим командиром?

— Не твое дело!.. А ты уже переговорил с Дамаском, полковник?

— Маалула, ваши требования совершенно неприемлемы!.. Вы рассуждаете так, как будто это мы находимся в полном окружении, а не наоборот!

— Если бы у нас тут было все так плохо, полковник, зачем бы ты держал здесь целое войско?

— Ваше положение безнадежно! У вас заканчиваются продукты!

— Я это уже слышал! Не начинай по второму кругу.

— Вы страдаете сами, страдают и взятые вами заложники!

— Врешь! Они рады быть с нами, с воинами «Армии джихада». Это самое лучшее, что случилось в их жизни!

— Отпустите служителей греческого монастыря и монахинь! Правоверные не должны так поступать, как поступили вы!

— Это говорит слуга алавитов, раскольников, врагов нашей веры и исламского халифата?!

— Брать мирных людей в заложники, преследовать служителей других конфессий, убивать невинных и невооруженных — это харам бизатихи! [20] Харам — в исламском праве так называются все запрещенные деяния и вещи. Харам бизатихи — один из видов харама, наиболее строгий. Обуславливает запретные по сути вещи или деяния, например: прелюбодеяние, убийство, воровство и другие тяжкие с точки зрения исламского права деяния. Так сказано в Коране!

— Не тебе нас учить, асадовская подстилка!

— Помощь к вам все равно не придет!..

— Опять врешь! Всевышний нас не оставит без своей милостивой поддержки.

— Если вы освободите заложников и сложите оружие до истечения срока ультиматума…

— Мы не сложим оружие! Сколько можно тебе об этом говорить!

— В этом случае, если выполните озвученные условия, мы не только гарантируем вам жизнь, но и выделим транспорт!

— Транспорт? Это что-то новое…

— Поэтому я вызвал тебя на связь.

— Получил новые указания, значит?.. Разъясни, о чем речь, слуга алавитов?!

— Вам откроют проход к ливанской границе!.. Для вашего отряда!

— Я тебе не верю…

— Все, что я говорю, — это чистая правда. Я воин. И держу свое слово.

— Ты сладко поешь, полковник, но в твоих речах много лжи и змеиного яда. Впрочем… Впрочем, мы готовы выслушать это ваше предложение.

— Передай вашему амиру, что мы готовы поступить следующим образом… Вы до конца этих суток сложите оружие!

— Сколько можно говорить, что этого не будет!

— Вы также освободите всех удерживаемых вами в заложниках людей!

— Они находятся в нашем расположении по доброй воле! Многие из них готовы взять оружие, чтобы сражаться с вами. С теми, кто хочет разрушить их город и уничтожить их религиозные святыни.

— Если вы выполните наши условия, то мы предоставим транспорт для всего вашего отряда! Вас вывезут отсюда колонной автобусов и крытых грузовиков!..

— И что дальше? Я задал тебе этот вопрос, потому что хочу понять, как далеко вы готовы зайти в своей лжи.

— Я говорю от имени властей! Вас отвезут до границы с Ливаном и отпустят с миром. Стройте дальше ваш всемирный халифат, но только не здесь, не в нашей стране.

— Не ваше собачье дело, где нам строить халифат! Все так называемые правительства исламских стран будут уже вскоре низложены! И твой господин, которому ты служишь, как верная, но глупая собака, будет первым среди свергнутых «Армией джихада» тиранов.

— Но пока этого не случилось, не так ли? И, уверен, не случится и в будущем.

— Не тебе об этом судить! На все воля Аллаха!..

— Карим аль-Джабар! Я обращаюсь к тебе! Знаю, что ты меня слышишь!.. Я представляю здесь власть. И если вы не подчинитесь, то будете все уничтожены уже в самом скором времени! Ты и твой отряд джихадистов!..

Кэп отвинтил крышку термоса. Сделав глоток относительно холодного чая, завинтил крышку и положил термос обратно в рюкзак.

У амбразуры с биноклем дежурит Силаев. На территории женского монастыря пока не отмечается никаких шевелений.

На виду — да и то эпизодически — лишь двое «духовских» наблюдателей. Один дежурит на колокольне, на верхнем ярусе. Другой расположился на крыше монастырской пристройки; он укрылся в ячейке, развернутой в сторону противоположного склона и выложенной полукружьем мешками с песком.

После пятиминутной паузы, взятой Ансаром — видимо, он советовался с амиром, — переговоры в УКВ-диапазоне продолжились.

— Мы не боимся твоих угроз, полковник Исам Хаммадех! В случае штурма вы захлебнетесь в собственной крови!.. Так вы готовы открыть нам проход, полковник?

— Да, подтверждаю. Мы готовы открыть проход вашему отряду. Но только в том случае, если вы выполните наши условия.

— Назови их еще раз.

— Вы должны разоружиться до конца этих суток! Вы также передадите нам всех заложников… Да, и еще одно условие!.. Вы допустите наших специалистов в монастырские комплексы, чтобы они могли убедиться на месте, что вы не заминировали эти объекты. Ты меня услышал, Ансар?

— Я слышу тебя, пес асадитов.

— А ты, Карим аль-Джабар?!

— Ты недостоин, чтобы с тобой говорил сам амир.

— Вы понимаете — оба! — что выполнение этих условий — немедленное и беспрекословное! — единственный шанс выжить для вас и ваших бойцов?!

— А теперь ты послушай, полковник!

— Говори, Ансар! Но коротко, потому что уже вскоре закончится срок ультиматума! И тогда заговорят гаубицы, танковые пушки и крупнокалиберные пулеметы!..

— Мы выдвигаем вам свой ультиматум!..

— Что? Ультиматум?! Нам?! Да вы там с ума сошли!..

— Отведите танки от поворота дамасского шоссе! Иначе мы сами их уничтожим! Это первое!..

— Ну, ну… Я знаю, что у вас закончились «ПТУРсы».

— Ты ошибаешься…

— А из гранатометов вы не способны достать нашу технику.

— Вы также должны отвести свои силы с шоссе на Ярмуд — убрать блокпосты и оттянуть обратно к Каламуну задействованную для блокировки бронетехнику!

— Что?

— То, что слышал! Мы выйдем из ущелья только при одном условии — со всем вооружением, с заложниками и на том транспорте, который за нами пришлют.

— Ну, это уже наглость… С какой стати мы должны выполнять ваши условия? Да еще и столь радикальные?

— Вам придется их выполнить, полковник.

— Ты ничего не перепутал, Ансар? Может, ты занял пост начальника генерального штаба, а меня забыли об этом известить?

— Твой ультиматум истекает уже менее чем через час?

— Верно… У вас осталось не так уж много времени.

— У вас тоже его немного.