Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

После совещания разговорились, покурили. За Днепр обещали высокие награды, вплоть до Героя Советского Союза. Бурлаков лишь отмахнулся – выжить бы и к семье вернуться. Дома жена, дочь, а сын без него родился. Младший лейтенант тогда вздохнул:

– Тебе хорошо рассуждать. Два ордена и медаль имеешь. А я за полгода войны только две нашивки за ранения заработал.

– Успеешь.

Все, нет младшего лейтенанта с его мечтами вернуться домой с орденом. Стрельба прекратилась, снова предлагали сдаться. Заметив слабость ответного огня, немцы и полицаи утратили осторожность.

Стали подтягиваться ближе бронетранспортеры, перебежками приближались для броска штурмовые взводы и отделения. Сержант Савелий Шугаев вжался в приклад бронебойного ружья, ожидая команды. Рядом сопел помощник, готовый после выстрела сразу подать новый патрон.

Обер-лейтенант, командир моторизованной роты, вчера уже участвовал в бою с десантниками. Он понимал, что перед ним находятся люди, которые сдаваться не намерены. Утром они окружили и добивали небольшую группу парашютистов.

Русские ожесточенно отстреливались. Когда подошли к концу патроны, подпускали немецких солдат вплотную, бросали гранаты и кидались врукопашную со своими широкими отточенными ножами, похожими на охотничьи.

Заместитель командира роты неосторожно приблизился к недобитому русскому. Тот распрямился, как пружина, и свалил офицера рывком за лодыжку. Прежде чем солдаты опомнились, парашютист вцепился заместителю пальцами в горло. Это был здоровенный парень с широкими крестьянскими лапами. Еще минута, и он бы раздавил помощнику гортань.

Вовремя вмешался опытный унтер-офицер, ударив русского штыком. Фанатика сожгли из огнемета. Заодно прошлись огненной струей по телам, лежавшим рядом. Заместителя пришлось отправить в санчасть. Русский приложился крепко, имелось подозрение, что в гортани треснул хрящ.

В том небольшом бою с двумя десятками парашютистов потеряли убитыми и ранеными полтора десятка человек, хотя русских можно было уничтожить из минометов, не приближаясь на дистанцию автоматных очередей. Обер-лейтенанту сделал выговор командир батальона:

– Не берите пример с русских начальников. Им ничего не стоит уложить и сто, и пятьсот своих подчиненных. Россия – большая страна, пополнение идет непрерывно. А мы обязаны беречь каждого солдата. Пускайте вперед полицаев. Они два года бездельничали и наедали животы.

Обер-лейтенант воспринял выговор начальства с обидой, но и признал отчасти справедливым. Сейчас перед ним была не горстка отступивших, израненных парашютистов, а более сотни укрепившихся на возвышенности свежих бойцов, имевших даже артиллерию.

Среди обломков планеров обнаружили разбитую легкую пушку, снаряды, минометную плиту, несколько коробок патронов для противотанковых ружей. Значит, бой предстоит непростой. Полицейский батальон двинется следом за бронетехникой. Обер-лейтенант решил во избежание лишних потерь не проводить атаку по всему фронту.

Сильным ударом разорвать оборону и уничтожить десантников по частям. Главное, делать все быстро и решительно. По слухам, половина парашютистов – члены партии, остальные комсомольцы. Вести переговоры с ними бесполезно.

Бронетехники в распоряжении энергичного обер-лейтенанта имелось достаточно. Штурмовое орудие, три бронетранспортера и легкий бронеавтомобиль «Хорьх». Имелось также полдесятка мотоциклов, которые должны были открыть отвлекающий огонь из пулеметов. Просить подмоги против сотни парашютистов было бы глупо. Этого количества брони хватало в свое время, чтобы обратить в бегство батальон или даже отступающий полк Красной Армии. Но то время (сорок первый и сорок второй годы) давно прошло. И неизвестно, как все повернется в бою с десантниками, которые будут драться до последнего.

Наготове стояла минометная батарея и три полевые пушки калибра 75 миллиметров. Снарядов хватит, чтобы перепахать всю эту лесистую гриву. Они откроют огонь, а следом пойдут техника и украинский полицейский батальон. В любом случае смести парашютистов надо в течение часа или двух.

Командир полицейского батальона кивал, слушая инструктаж немецкого офицера. Проклятая ночь никак не заканчивалась. Лишь на восточной стороне, над Днепром, проявилась светло-розовая мерцающая полоска. Который день там идут бои. По слухам, красные захватили на правом берегу десятки плацдармов и упорно расширяют их, вгрызаясь в правый берег. Может, и неправда, но вторую ночь сбрасывают сотни парашютистов. Приземляются планеры с вооружением и боеприпасами. В тылу тоже идет война.

– От техники не отставать, – доносился до командира батальона голос обер-лейтенанта. – И не вздумайте бежать. Для вашего батальона только один путь – вперед.

– Весь мой батальон насчитывает сто восемьдесят хлопцев, – напомнил полицейский, – два «максима» и четыре легких пулемета.

Когда-то командир батальона служил в Красной Армии, имел капитанское звание и занимал должность помощника начальника штаба стрелкового полка. В сорок первом под Киевом попал в окружение, а затем в плен.

Все произошло просто и буднично. На остатки полка наткнулись два немецких танка и несколько грузовиков с пехотой. Немцы смотрели на изможденных, оборванных после долгого отступления русских. Красноармейцы и командиры сидели на выгоревшей траве и ждали, что произойдет дальше. Полк не был окружен, наверное, имелась возможность сражаться.

Но две уцелевшие легкие пушки так и остались стоять на месте. Люди были морально подавлены напором немецкой армии и гибелью большей части полка. Кроме двух старых пушек с несколькими снарядами оставались лишь винтовки и «наганы». Хлопнули два выстрела. Покончили с собой комиссар полка (командир погиб раньше) и майор-особист.

Немцы насторожились, затем поняли ситуацию и приказали:

– Оружие бросайте вон туда и стройтесь.

Так начался плен. Когда в октябре в лагере сотнями стали умирать от голода и наступивших холодов военнопленные, бывший капитан вызвался служить в полиции. Это был единственный способ выжить на замерзшем, изрытом норами поле, окруженном колючей проволокой.

Для пленных не построили даже сараев. Тысячи две людей сидели и лежали под открытым небом. У кого хватало сил, копали кружками и котелками неглубокие ямы и набивались в них, грея друг друга. Каждое утро на тележках вывозили несколько десятков трупов. Бывший капитан, уже носивший повязку полицейского, понял, что вовремя принял свое решение. Что значили слова о верности долгу и присяге по сравнению с той участью, которая ждала остальных!

Много чего произошло за эти два года. Бывший капитан РККА заново женился. Благодаря старательности и опыту снова поднялся по служебной лестнице от вертухая-полицая до командира специального полицейского батальона. Просторный дом, молодая жена, недавно родившийся сын. Обширный сад-огород, хозяйство, скотина, два работника. Хорошая сытая жизнь, если не считать этой собачьей службы и приближающейся Красной Армии. Где-то хранятся на него материалы: участие в карательных акциях, казни партизан и заложников.