Лев Пучков - Простреленная репутация

– Зачем терзаться? – Васе такая постановка вопроса была непонятна. – Давайте опять его поймаем, и вся недолга.

– Это было бы неплохо, – одобрил Серёга. – Если Костя прав, и нам удалось бы предотвратить эту их «основную операцию»... Это же полная индульгенция для всей команды!

– Полная – куда? – заинтересовался Вася.

– Отпущение грехов, – просветила коллегу Лиза. – И не только для команды. Вите бы это тоже не помешало – тем более после бакинской истории...

– Да, это неплохо... но это утопия, – сожалеюще вздохнул Серёга.

– Почему утопия? – Петрушин с надеждой посмотрел на Иванова. – Какие у нас шансы?

– Шансы... – Иванов раскрыл свой блокнот с оперативной информацией и с минуту листал страницы. – Шансы... Значит так. Перечисляю по порядку ожидаемые шаги нашего фигуранта. По степени наибольшей вероятности: он уже вне пределов Чечни. Скорее всего, так оно и есть.

– Он ещё здесь, и в ближайшее время его эскортируют по одному из четырёх маршрутов. Перечисляю по степени наименьшей безопасности для пребывания «объекта»: Москва, Владикавказ, Дагестан, Грузия – Баку, оттуда – к туркам. Это самое оптимальное место, там они все кучкуются и чувствуют себя как дома.

– Перекрыть все возможные пути проезда мы не в состоянии, даже если привлечём пару полков, – со знанием дела констатировал Петрушин. – А привлекать, кроме себя самих, мы никого сейчас не можем... Получается, нет шансов?

– Ну почему же, шансы всегда есть, – не стал разочаровывать коллегу Иванов. – Усиление снимут через неделю с момента происшествия. Но все знают, что его уже фактически нет прямо сейчас... Есть шанс, что если он ещё здесь, то пожелает навестить семью. Вы же в курсе, что нохчи – чрезвычайно семейный народ, это у них превыше всего. Так вот, если у него возникнет такое желание, а у его кураторов не хватит ума в этом ему воспрепятствовать...

– А местные менты, которые там бдят, его ни в коем случае не выдадут... – с жаром подхватил Серёга. – Потому что это родовая вотчина Дадашевых... А?

– Короче, если он ещё здесь, примерно один из десяти, что парень может навестить родных, – завершился Иванов. – Да, один из десяти – как раз тот самый процент. Как видите – негусто...

«Силовики» – Петрушин, Вася и Серёга – синхронно расправили плечи и со значением переглянулись. Главное, что не абсолютный ноль. Бывало так, что один из тысячи, – всё равно брались за дело! Команда шансов не упускает. А тут вообще подарок – один из десяти...

– Так... – Петрушин требовательно посмотрел на Глебыча. – Нычку не спалили, случаем?

– Наши не палят, – корпоративно заступился за своих Серёга. – Не так воспитаны.

– Да нет, уходили тихо, как пришли, – сообщил Глебыч. – Лежали тоже тихо, вы ж знаете, как они работают. А лёжка – загляденье. Триста метров, дом Салмана как на ладони. Отходные пути сам чистил, там полный порядок.

– Нет-нет, погодите, – вмешался Иванов. – Кто сказал, что мы собираемся что-то делать? Это мы так, порассуждали...

– А почему бы и нет? – не собирался отступать Серёга. – Мы сейчас в полном отстое... Пардон – мы сейчас временно не у дел. Или у нас есть задача?

– Нет, никакой задачи у нас нет, – вынужден был согласиться Иванов. – Но лично я считаю это пустой тратой времени.

– А нам жалко нашего времени? – удивился Серёга. – С каких это пор?! Что нам мешает посадить в ту прекрасно оборудованную и к тому же не палёную лёжку пару наблюдателей? А всем остальным временно обосноваться в комендатуре соседнего села? Предлог, я думаю, вы с лёгкостью отыщете – вы же у нас мастер...

– А смысл? – въедливо спросил Костя.

– А шанс? – напомнил Серёга. – Один из десяти? Нет так нет, посидим три-четыре дня и обратно вернёмся. Всё равно сейчас заняться нечем. А вдруг явится?! Представляете? Одним махом всё решим. Полная реабилитация. А?

– Мы же ничего не теряем, Петрович! – В голосе Петрушина вдруг прорезались столь не характерные для него просительные нотки. – Вам самому вообще делать ничего не придётся. Сделаем как обычно: Костя – Вася, я – Серый, через сутки. Остальные рядом, под боком комендатура... Сейчас ещё тепло, можно и поваляться... Ну почему бы не попробовать?

– Ну, не знаю. – Иванов с сомнением пожал плечами. – Вообще, не вижу ничего опасного. Делать нам и в самом деле в ближайшие пару недель нечего...

– Так погнали!!! – с воодушевлением воскликнул Серёга. – Что нас держит?!

– Нас держит обед, – авторитетно заявил Вася. – Погнали – это дело. Но сначала надо как следует пожрать...

– Ну как?

– Ну, вообще, что-то есть. Вот эти «рыцари» мне понравились. Это как-то неожиданно и романтично.

– А остальное?

– Остальное... Гхм... Есть тут определённые нюансы. Ну, как тебе сказать...

– Да скажи как есть, че ты жопу морщишь!

– Как есть... Короче – отстой.

– Не понял... С чего это вдруг?! Сам сказал: «рыцари» – зашибись!

– Да, «рыцари» – безусловно... Но вот это обилие ругательных вульгаризмов, типа «падла»... Да и «п...дец» – тоже. Самому не режет слух? Нельзя это как-то заменить?

– Нельзя, – сурово отрезал рыцарь войны Вася. – Думал уже, не катит. Самобытность, блин, сразу пропадает. И чем заменить? «Конец», что ли? Не звучит ни хрена... Не, а если это откинуть... В целом – как?

– Ну, если откинуть... В целом неплохо. Однако в двух местах рифма неполная получается, разночтения окончаний: «аула – карауле» и «засады – сзади». И уж если до конца разбираться, то получается небольшая стилистическая ошибка.

– В смысле?

– «Два рыцаря» – это неправильно. Правильно будет так: «двое рыцарей».

– Ну, блин... Тогда рифма пропадает... А что – «три танкиста»? Три танкиста, типа, три весёлых друга?

– Да если брать по большому счёту, это тоже неправильно! Надо так: «трое танкистов».

– Но народ-то поёт?

– Да народ что попало поёт! Он поёт и не всегда понимает, о чём, вообще, речь. А если следовать правилам...

– Да хрен на те правила! Мы же, поэты, для народа творим. А не для всяких там головастиков...

Это мы с Васей в засаде сидим. Вы, видимо, уже и сами догадались. «Головастик» – это я. Так Петрушин с Васей за глаза дразнят «мыслителей» команды. Точнее, Иванова – за глаза, потому что он командир, а нас и так можно.